Евгений Кривенко - Окликни меня среди теней

– Не знаю, Джан. - Грегори покачал головой. - Это верно, что там поклоняются некоему воплощение Люцифера, но кроме него Лилит и Темной Воинственности… Лилит - это что-то из христианской мифологии, а культ Темной Воинственности заимствован у китайцев. Эти божества будто бы являются поклонникам через Интернет и цифровое телевидение…

Грегори помолчал, глядя в окно, а потом продолжал:

– В Америке давно стали отходить от христианства, а после войны тем более. Большинство верило, что Бог любит Америку и с ней ничего не случится. А когда произошло несчастье, то обвинили Его в предательстве и стали искать других богов. Ведь люди нуждаются в вере. Кто-то верит в Бога, кто-то в деньги, ну а кто-то предпочел дьявола…

– И много верующих в этого… Трехликого? - поинтересовался Русов.

Грегори пожал плечами:

– В основном поклоняются дома - перед телевизорами и дисплеями, а церковь посещают по ночам. Но многие носят значки с изображениями Трех ликов и клянутся их именами. Да и церковь поставили открыто, чуть не рядом с христианской. А у вас есть поклонники этого культа?

– Не слышал, - пожал плечами Русов. - Россия сейчас свободная страна, но если православной церкви что-то очень не понравится… Еще заставят в монастырь на покаяние пешком идти.

Остаток пути проехали молча.

Дома Джанет подала праздничный обед, и под конец нечто необыкновенное - охлажденное малиновое желе, покрытое белоснежным кремом с ягодами черники и земляники. Потрясенный Русов сказал, что ничего вкуснее в жизни не ел. Джанет порозовела от удовольствия. После визита в церковь она стала смотреть на Русова заметно добрее - словно признала отчасти своим.

Во вторник позвонил Сирин с предложением сходить в бар - попить пивка и обменяться впечатлениями об Америке. По дороге с работы Русов попросил Джанет остановиться в центре. Увидев вывеску бара, та негодующе фыркнула:

– Ты опять не напьешься? Видела бы твоя мама, каким был после вечеринки!

Русову стало неловко:

– Я не собираюсь пить. Хочу только повидаться с Майклом.

Хлопнув дверцей, Джанет уехала. Русов помялся и зашел в бар. Сирин был уже там, расположился в углу за батареей бутылок. Русов оглядел помещение: длинная стойка, люди на высоких табуретах, суета с мячом на большом телеэкране - непривычная обстановка после скромных пивных Кандалы.

Сирин был в той же клетчатой рубашке, руку пожал вяло, да и выглядел неважно: мешки под глазами, волосы вокруг лысины непричесанны.

– Выпей, - подвинул бутылку пива.

Желудок будто подпрыгнул к горлу, Русов чуть не подавился едкой горечью.

– Нет уж, - пробормотал он и сходил за кока-колой. Джанет дала денег на мелкие расходы.

– Ишь ты, - удивился Сирин. - Скоро совсем американцем станешь. Одну кока-колу хлестать будешь.

– Они тоже пьют, - поморщился Русов. - Просто после вечеринки так тошно было… А ты как? Выглядишь неважно.

– Я?.. Все прекрасно, как говорят американцы. У них даже покойник в гробу, наверное, будет скалиться - все замечательно!

Сирин в один присест опустошил бутылку, ожесточенно двигая кадыком.

– Что-то ты злой, Миша. - Русов смаковал кока-колу, пузырьки лопались на языке, совсем как у шампанского. Со стороны телевизора заорали: забили гол, что ли?

– Тошно мне, - Сирин со стуком поставил бутылку и потянулся за другой. - Как столпились вокруг нашего самолета в Колумбусе, да стали меня нахваливать, что ловко обошел их противовоздушную оборону, так тошно стало, Евгений! Хоть волком вой. И зачем я это сделал? Там плохо было, а здесь еще хуже. Верно говорят - от себя не убежишь.

Русов смешался, кока-кола показалась горькой во рту.

– Не переживай, - пробормотал он. - Зато о России напомнили.

– Напомнили, это верно, - в глазах Сирина ненадолго появился блеск. - Забегали они тут. Но мне перед своими стыдно. Ребята небось думают, что я самолет за деньги угнал, китайцам.

Сирин припал к бутылке и не отрывался, пока не выпил до дна. Вид у него уже был осовелый.

– А тут деньги предлагали? - неловко спросил Русов.

– Ага, - Сирин захрустел чипсами. - Но я отказался. Попросил только, чтобы разрешили жить в Америке. Да и то больше из-за тебя, хреново чувствую, что сюда приволок. Но ты приживешься. Язык знаешь, тебя тут приодели, подстригли! Еще женишься на дочке миллионера. Меня тогда не забудь, швейцаром к себе возьми.

– Ну тебя, - пробормотал Русов. - Разве что напарником на склад удобрений, да и то если мистеру Торпу еще работник понадобится. Ты чем сейчас занят?

– Мелкий ремонт. - Сирин взялся за очередную бутылку. - За каждым словом приходится лезть в словарь, но инструмент и материалы здесь хорошие. Меньше халтурят, чем в России. Скоро фирму открою, назову «Русский привет».

– Все шутишь. - Русов допил кока-колу и огляделся. Народу стало больше, разговор оживленнее, на них бросали взгляды: вряд ли часто слышали русскую речь.

Сирин поставил пустую бутылку, а две оставшихся рассовал по карманам.

– Хоть пива попью, - сказал с отвращением. - Ладно, пошли. Мне тут не по себе, ни хрена не понимаю.

На улице Сирин свистом подозвал такси - большого жука ядовито-желтого цвета.

– Ну, ты деньгами кидаешься, - покачал головой Русов.

– А куда копить, Евгений? - Сирин откинулся на спинку сиденья. - И впрямь американцем становишься, они жмоты, каждый доллар считают. Ладно, показывай, куда тебя везти.

Он махнул рукой, отказываясь от сдачи, и сковырнул пробку о перила веранды. Выпил пиво до дна, наслаждаясь ощущением горьковатой пены на губах, а потом закинул бутылку в кусты. Воздух приятно холодил разгоряченное лицо, окна были темны - скорее всего, пожилые леди опять отправились в гости.

Он взялся за ручку двери, стараясь не моргнуть от упавшего на лицо света - женщины боялись грабителей и поставили замок со сканированием глазного дна. Усмехнулся - верят американцы во всякие электронные штучки.

Дверь бесшумно открылась.

Он пересек полутемную гостиную, поднялся в свою комнату и еще в дверях достал последнюю бутылку - надо было взять еще пару! Нашарил выключатель…

Свет не зажегся.

Он оглядел комнату, и по спине протекла ледяная струйка - над столом маячили три серых пятна.

Три лица!

Он не повернулся и не побежал - бесполезно. Вместо этого сковырнул пробку зубами и сделал глоток, не почувствовав вкуса.

– За ваше здоровье, - сказал он. - Хотя приличные гости без приглашения не входят.

– Не паясничай, - прозвучал холодный голос со странным скользящим акцентом. - Ты знаешь, зачем мы здесь.

– Без понятия, - солгал он, снова делая глоток и снова не ощущая вкуса.