Владимир Клименко - Тень вечности

Если бы не желание купить барана, то в этот день Дибров ни за что бы в деревню не поехал. Он уже убедился, что помощи от местных ждать не приходится, а где искать скалу, он и так знал. Лишь только они вернулись в лагерь и сходили к роднику, который и впрямь оказался совсем рядом, в небольшой и густо заросшей кустами тальника ложбинке, Ираклий им указал место, вся компания дружно повалилась спать. Казавшееся некрепким вино все же порядком одурманило компанию, да и поднявшееся в зенит солнце шпарило так, что думать хотелось только о тени. Спать мешали мухи. Владимир отбивался от них не хуже, чем царь Ираклий от персов, но все равно вынужден был сдаться и открыть глаза. Тени от деревьев удлинились. Пронзительно крича, из невидимого гнезда на горе вылетели два соколка. Они увидели большого коршуна, который по сравнению с ними выглядел, как бомбардировщик рядом с легкими истребителями. Но коршун не принял бой и, торопливо взмахивая крыльями и сломав полет, стал отступать в сторону реки. Победно крича, соколы вернулись к гнезду. - Заводи машину, - скомандовал Дибров, когда, вздыхая и позевывая, из душной палатки вылез Искандер. - Поедем в деревню. В действительности в деревню он хотел заехать позже, а до этого обогнуть гору со стороны степи и хотя бы просто посмотреть на знаменитую скалу. Не сразу же тащить туда ящики, да и при Сергее это сделать невозможно. Но Гареев на этот раз не дал им уйти в отрыв. - И я с вами, - твердо сказал он, когда Дибров попытался оставить его в лагере костровым. - Сегодня, вообще, не моя очередь дежурить. Я тоже хочу увидеть скалу. - Мы туда не поедем, - уверенно соврал Владимир. - Мы - в деревню. Барана хочу купить Ираклию на шашлык. - Я поеду с вами, - уперся Сергей. Начинали сбываться худшие предчувствия, что от собственного следователя избавиться будет трудно. Вместо дороги в степь уходила неглубокая колея. Сначала она пролегала по берегу Калыма, потом круто сворачивала в сторону деревни и вновь возвращалась к реке. По широкой окружности "Нива" обогнула гору. Противоположный склон был также лесист, но еще более крут. Местами над верхушками деревьев поднимались скалистые выступы - их еще часто называют чертовыми пальцами. Калым неспешно перекатывал мутные струи, иногда закручивая под глинистыми обрывами, испещренными норами ласточек-береговушек, мелкие водовороты. Скалу Дибров увидел и узнал сразу еще издали. Если бы какому-нибудь режиссеру массовых зрелищ захотелось выбрать место для исполинского кинотеатра или сцены, то лучшего придумать было просто невозможно. Громадная, как стадион, ровная площадка подступала к берегу Калыма, а на противоположной стороне, оставляя перед собой узкую полосу просцениума, вертикально поднималась, словно экран, серая базальтовая стена. Впечатление было таким, как будто здесь когда-то было задумано строительство театра для гигантов, но потом, его так и не закончив, бросили, предоставив времени и стихии самим завершить начатое. - Вот это место, - уверенно сказал Сергей. - Скала для всадника. - И ты веришь этим сказкам? - Дибров постарался, чтобы его голос прозвучал насмешливо, хотя на самом деле он чувствовал себя подавленным. Геологический уникум, не больше. - Конечно, всегда появятся связанные с таким местом легенды, - пришел на помощь Диброву Искандер. - На Кавказе или в Крыму, наверное, ни одного камня не осталось, о котором не сочинили бы легенды. Без них отдыхающим скучно. - Какие здесь отдыхающие, - Гареев выбрался из машины и подошел к самому берегу. На фоне циклопической стены его фигурка казалась крохотной. - Нет, это что-то другое. Посмотрим? Чувствуя себя идолопоклонником, Владимир уселся прямо на пыльную траву. За его спиной, не встречая препятствий до самого горизонта, раскинулась степь с белыми пятнами колышущегося ковыля, прямо перед глазами, перекрывая видимость на сто восемьдесят градусов, почти в зенит упиралась скала. Тишину нарушало лишь невнятное бормотание реки. - А ведь Лазарева, - тихо сказал он Искандеру, - даже не упомянула, что скала на другом берегу. Вот курица безмозглая, как же мы теперь туда переберемся - лодки нет. - Похоже, тут мелко, - Искандер, приготовивший еще в городе специально для этого случая этюдник, даже не вытащил его из машины. - Можно вброд. - А зачем вам к самой скале? - подозрительно поинтересовался Сергей, услышавший последнюю фразу. - Просто так, погулять. - Отсюда видно лучше. - А чего тут смотреть, - Дибров, показывая пример, поднялся. - Забавно, и все. - Не скажи, - Сергей взглянул ему в глаза снизу вверх. - А всадник? Чингис-хан? - Нет, ты вот сам подумай, почему именно Чингис-хан, или тот же Ираклий? Тумены Чингиса сюда не доходили, ну, может быть, отдельные отряды разведчиков. Главное поле битвы было на юге, в Хорезмском ханстве. Алтай, Средняя Азия. И то после покорения Северного Китая. Потом, в деревне кто живет? Башкиры. Они вообще в сражениях Чингиса не участвовали. Он башкирских воинов к себе не брал. Чем-то они ему не нравились. Или дисциплины не хватало, или бились так себе. Даже позже ни один из монгольских военачальников не рассматривал башкир, как военную силу. Они здесь жили и до монголов, и позже живут. Так при чем тут Чингис? - Говорят ведь, - сумрачно отозвался Сергей, прикусывая стебелек сухой травы. - Что же, зря? - Выходит, зря. И хватит об этом разговоров. Посмотрели, и будет. - А как же насчет тени, появляющейся на скале? - Ты что, Ираклию поверил? Так он тебе еще не то расскажет. - Не только Ираклий, в деревне говорили тоже. - Дикий народ, - напомнил о себе Искандер. - У них даже электричества нет. Последний аргумент был и вовсе глуп, но, как ни странно, подействовал. - Ладно, поехали, - неохотно согласился Сергей. Самой деревни еще почти не было видно, но характерный запах кизячного дыма уже чувствовался вовсю. Кизяком местные могли бы и не топить, леса вокруг хватало, но, возможно, лень заготавливать и пилить дрова заставляла деревенских следовать давним кочевым традициям, хотя, с другой стороны, месить и сушить потом кирпичи из кизяка тоже занятие не из легких. Единственная улица была все так же тиха и малолюдна. В знакомый уже дом беременной башкирки идти не хотелось. Дибров живо помнил ночной сон и был почти уверен, что причиной ему отданная вчера фотография. Колдуны, телепаты, непонятный народ. Удастся ли еще отыскать хоть одного нормального, который согласится продать барана за обычные деньги? К счастью, им повезло. Почти на въезде встретился средних лет мужчина в телогрейке на голое тело и зимней солдатской шапке, несмотря на теплую погоду. На машину он смотрел, как Робинзон после пятнадцати лет одиночества на приближающийся корабль. Мужчина терпеливо дождался, пока машина остановится, почти упершись в него бампером, а потом неторопливо направился по своим делам. - Э-э, - растерялся Дибров. - Спросить можно? - Можно, - согласился Робинзон. - Мы хотим купить барана. Не продадите? - Не продадите? - Робинзон, казалось, попробовал вопрос, в котором заключался отрицательный смысл, на вкус и с удовольствием повторил: - Не продадите. - Почему? Я хорошо заплачу. - Баран далеко, в степи. - У них стадо сейчас на выпасе, - понял Искандер. - А сами вы чего едите? - Едим баран. - Ну, вот. Дома-то тоже бараны есть. Нам только одного. Мы заплатим. Как ни бестолков был разговор, купить барана все же договорились. Дибров сам прибавил к смехотворно назначенной цене, по которой в городе нельзя было купить на рынке и три килограмма баранины, чем озадачил мужчину окончательно. Тот важно подумал и сказал, что надо посоветоваться с родственниками. - Я же больше даю, - пытался втолковать ему Владимир, проклиная себя за неуместный альтруизм. - Приезжай завтра, - сказал Робинзон на прощанье и неспешно ушел в дом. - Кто тебя просил набавлять? -Искандер раздраженно дергал переключатель скоростей. - Приедем завтра, а он откажется. - Да кто же думал? - оправдывался Дибров, чувствуя себя виноватым. "Нива" уже повернула к лагерю, когда на основной дороге в клубах пыли показался синий грузовой фургон. - А ведь это автолавка, - Искандер притормозил. - Давайте хоть хлеба купим. Фургон остановился охотно. Шофер в цветастой яркой рубашке, он же продавец, спрыгнул из кабины на землю и с удовольствием размял ноги. - Археологи, - даже не спросив, кто и откуда, уверенно сказал он. - В прошлом году здесь тоже археологи жили. Хлеб купите? - Вы часто сюда приезжаете? - Иногда раз в неделю, иногда через две. Да тут покупателей, считай, нет. Гоняю по разнарядке, одни хлопоты. Не берут ни черта. - А что у вас есть еще, кроме хлеба? - поинтересовался Сергей. - Тушенка, вермишель, сгущенное молоко. Пельмени. - Пельмени? - воодушевился Сергей. - Ребята, давайте возьмем пельмени. Купили, вынутые прямо из холодильника, две пачки пельменей, на которых было почему-то написано "Сибирские равиоли", и три буханки хлеба. - А в деревне пельмени у вас покупают? - спросил напоследок Дибров. - Да ты что, браток! Они же из свинины, - хохотнул шофер. - В этой деревне свиней не едят. - Зачем же тогда возите? - Прейскурант, - загадочно ответил шофер, и фургон умчался, подпрыгивая на ухабах, как синий мячик, который хлопает сверху гигантская невидимая ладошка. Пельмени требовали немедленного ужина, хранить их было негде, пачки становились мягкими. - Давайте поднимемся к Ираклию, поужинаем вместе, - предложил Владимир. - Не донесем, - Искандер распечатал пачку, в которой пельмени уже начали слипаться. Вода никак не хотела закипать, хотя под отвоеванным у Рема котелком развели прямо-таки бушующее пламя. - А водка? - вспомнил Сергей, когда пельмени уже бухнули в воду. - Может, не надо сегодня? - попытался сопротивляться Владимир. - Без водки пельмени только собаки едят, - Сергей уже шарил в своей сумке. Собаки, вернее собака, действительно обошлась без водки. Не успели приступить к ужину, как с горы спустился Рем и сел рядом, словно сказочный волк, готовый за порцию пельменей унести Ивана-царевича хоть в тридевятое царство.