Яна Завацкая - Мы будем жить

Я не втягивал Джессику в это дело, не говорил ей ничего о Нико. И никто о Нико не знает. Те, кто может быть, будет искать меня — не догадаются связаться с родственниками Нико. Но даже если бы и догадались? Мы пропали без вести. Расследуйте. Никто ничего не знает и не узнает никогда, можно гарантировать.

Так что напрасно Нико мечтает. Но ладно, оставим это — я-то особенно и не надеялся.

Подумаем лучше о другом — о нашей дальнейшей судьбе.

Я сел на койке, рывком спустив ноги на пол. Мой друг лежал с закрытыми глазами. Видно, сегодняшние обследования его утомили. Да и меня тоже, но не до сна мне, ох, не до сна.

Все-таки палата это или камера? Та же белая веселенькая решеточка на узком окне-бойнице. Казенный линолеум и белые стены. Две нормальные больничные койки, тумбочки, пустые, конечно. Стол, пластиковая бутылка с водой и два стакана. Тоже пластиковых, кстати.

Дверь с зарешеченным окошком, обитая железом. Камера. И за дверью — еще одна дверь, как бывает в старых лифтах, проволочная — вопрос, зачем она нужна.

ОПБ может ликвидировать людей. Точнее — нелюдей. Они сами назвали нас нелюдями. У нас неподходящие гены. Мы угрожаем их существованию.

Они действительно ликвидируют людей. Мне демонстрировали только запись; но логично предположить, что если у них есть полномочия лишать людей свободы, то есть полномочия и убивать.

Что с нами могут сделать дальше? Обследования продлятся несколько дней, может быть — недель. А дальше что? Держать нас в длительном заключении — совершенно абсурдно. Это не менее опасно для них, чем убить нас — а смысла никакого нет. Разве что гуманизм, но на гуманистов они не похожи.

Значит вариантов всего два — отпустить или убить.

Первый вариант тоже абсурден. Отпустить как — под расписку о молчании? Никакой гарантии такая расписка не даст, они это отлично понимают. Информировать широкую общественность о своем существовании они не собираются. И вообще мы знаем слишком много. Кроме того, мы — нелюди, и они не могут не считать, что выйдя отсюда, мы свяжемся с амару и встанем в этой войне на их сторону.

Нет, нас не отпустят, это ясно.

Нас обследуют, выкачают всю возможную информацию — и убьют.

Но есть еще один вариант.

Родственники нас не будут искать, ОПБ об этом позаботится. Но нас станут искать амару. Фальшивая фрау Граф, если ей удалось скрыться — а я думаю, что удалось, иначе нам бы уже устроили очную ставку. И Анквилла. Анквилла мой двоюродный дед, и он сам сказал, что для него родство со мной — значимо, что он хотел меня забрать к себе, что он видел меня еще маленьким и следил за мной. В их системе Анквилла, как я понимаю, что-то вроде агента-боевика. Искать меня и попытаться спасти меня или нас с Нико — это очень вероятно с его стороны.

Что, если они держат нас здесь именно с этой целью?

В надежде, что амару найдут нас и атакуют их центр? То есть раскроют себя — и может быть удастся захватить уже не таких скрытых амару, как мы — а самых настоящих, и даже их технику и оружие.

И проволочная дверь — аргумент в пользу этой версии.

В этом случае ОПБ сделает все возможное, чтобы амару все-таки не удалось нас похитить.

Но они не так уж много знают о технологиях амару — не больше, чем я сам. Как я рассуждал бы на месте мюллера-майера?

Амару могут становиться невидимыми. Проходить сквозь стены — нет, но открывать запертые двери — да.

На открытый штурм амару вряд ли пойдут — время открытой войны еще не наступило. Значит, они попытаются найти нас (предположим, это для них возможно) и вывести из камеры. Будучи невидимыми, это можно сделать — войти в Центр и разыскать нас.

На всякий случай двойная дверь (да еще наверняка и под током) — пока они открывают одну дверь, можно увидеть это и отреагировать. Но если амару не станут открывать двери, а войдут незаметно, скажем, в то время, когда нас будут из камеры выводить?

Остается лишь одно — пристально наблюдать за нами. Мы-то не можем стать невидимыми и выйти отсюда. В тот момент, когда мы станем невидимыми — немедленно поставить плотное оцепление в коридоре. Это логично. Значит, нашу камеру постоянно охраняют несколько человек, готовых встать в оцепление.

И они позаботились о том, чтобы это оцепление было непроницаемым.

Наша смерть в таком случае — все-таки лучший вариант, чем атака со стороны амару и захват амару, может быть, даже моего деда — этими. К тому же, нас уничтожат в любом случае. Поэтому жизнью, если на то пошло, можно будет рискнуть.

Но лучше разработать такой план, чтобы никто не погиб.

Виньаймарка, май 2012 года. Панкара Куси

Воздух здесь прохладен и чист, небо — бездонная чаша в зубчатых отрогах фиолетово-белых Анд. Панка выросла в Тибете, исполинские горы окружали ее с детства, но невозможно привыкнуть к этой красоте. Здесь за городом куда больше зелени, чем вокруг Шамбалы, расположенной в суровом краю. Слева блестит драгоценной слезой озеро, искусственно расширенное сбросом Верхнего потока, справа от аэроплощадки раскинулась новая Виньаймарка — Вечный Город на ару, выстроенная неподалеку от руин древнего города Тиуанаку.

По легенде местных индейцев-аймара, чья речь так близка к ару, тот, настоящий Тиуанаку (ранее носивший имя Виньаймарка) был выстроен богом Виракоче, явившимся с моря. В какой-то мере, конечно, так оно и было…

Теперь, выбирая место для новой имата, амару решили возродить Виньаймарку.

Ее белые и разноцветные стены, бурная зелень сверкали в солнечных лучах, манили, радовали взгляд.

Панка, встав в третью позицию ятихири, совершила с наслаждением глубокий радостный вздох. Быстро, с шумом выдохнула и обратила взгляд к аэроплощадке. По краю ее застыли транспортные гиганты, и солнце переливалось на их разноцветных металлических гранях. А в центре аэродрома на платформе припала к земле непривычно тусклая и маленькая машина, у ее двигателей возились двое техников. Панка улыбнулась и подошла к своему дисколету. Подняв руку, похлопала по серо-голубой прохладной обшивке.

— Готова птичка?

Один из техников, Ванка, обернулся.

— Ты что-то рановато. Старт назначен на три! Волнуешься, что ли?

— Я? — усмехнулась Панка, — прямо писаюсь от страха, ты же меня знаешь!

Вторая инженерша с испанским именем Каридад, подскочила к Панке.

— Мы еще не закончили профилактику. Пан, посмотри сама — сплетение немного тянет! Сигнал от левого крыла будет запаздывать.

— Большая латентность? — спокойно спросила Панка.

— Шестнадцатая секунды.

— Пойдет. Но ты уверена в причине?