Аллен Дж. Смит - «Если», 2000 № 05

Можно было бы напомнить читателю и известные по переводам рассказы: «Кресло забвения» (1941), «И послышался голос» (1953), «Мы с моей тенью» (1953), «Небо, небо» (1956), «Свидетельствую» (1955)… И многие другие. Но и приведенных примеров достаточно, чтобы резюмировать: когда в 1978 году Эрика Фрэнка Рассела не стало, мир научной фантастики потерял одного из лучших новеллистов.

БИБЛИОГРАФИЯ ЭРИКА ФРЭНКА РАССЕЛА

(Книжные издания)

1. «Зловещий барьер» (Sinister Barrier, 1943).

2. «Смертельное святилище» (Dreadful Sanctuary, 1951).

3. «Космические стражи» (Sentinels from Space, 1953).

4. Сб. «Глубокий космос» (Deep Space, 1954).

5. «Трое на завоевание» (Three to Conquer, 1956).

6. Сб. «Люди, марсиане и машины>> (Men, Martians and Machines, 1956).

7. «Оса» (Wasp, 1957).

8. «Космическая нервотрепка» (The Space Willies, 1958). Испр. u доп. изд. — «Следующий в ряду» (Next of Kin).

9. Сб. «Шесть миров вон там» (Six Worlds Yonder, 1959).

10. Сб. «Далекие звезды» (Far Stars, 1961).

11. Сб. «Темные приливы» (Dark Tides, 1962).

12. «Большой взрыв» (The Great Explosion, 1962).

13. «С помощью странного прибора» (With a Strange Device, 1964). Также выходил под названием «Обмен мыслями» (The Mindswappers).

14. Сб. «И послышался голос» (Somewhere a Voice, 1965).

15. Сб. «Как ни что другое на Земле» (Like Nothing on Earth, 1975).

16. Сб. «Лучшее Эрика Фрэнка Рассела» (The Best of Eric Frank Russell, 1978).

Том Кул

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЭМУЛЯТОРЫ

Обойдя несколько раз вокруг света, я думал, что знаю море, однако мой ограниченный опыт оказался обманчив. До сих пор я путешествовал только в тропических зонах, вдоль теплой талии планеты. Во время тайфуна южные моря могли быть яростными и ужасающими, но скучными — никогда. И лишь восточнее Исландии, когда «Сефора» продвигалась на север, я понял, насколько океан безлик. Он не имеет ни цвета, ни настроения, рабски копируя оттенок и темперамент своего истинного повелителя — неба.

Восточнее Исландии небо затягивала холодная и унылая пелена безжизненных серых облаков. Океан под ней полз на брюхе, как щенок возле ног хозяина. Некогда соблазнивший меня облачением из пронзительнейшей природной синевы — синевы тропического океана под ясным небом, — здесь он корчился медленно ползущей тяжелой зыбью, серый оттенок которой нагонял еще более сильную тоску, чем мокрые от осеннего дождя ветки. И усугублял эту тоску простой факт: если человек упадет в арктическую воду, то всего за пять минут океан высосет из его тела все тепло жизни.

«Сефора» ползла через холодные рубленые валы Северной Атлантики. Поскольку волны накатывались сзади, качка была только килевая, и корабль почти не болтало. Я стоял в потайной пристройке к капитанской каюте, где меня никто не мог увидеть. И меня некому было видеть. «Сефора» управляется автоматически. А на борту нет никого, кроме Сесилии и Купона. Сколько свободных часов я провел здесь, наслаждаясь тропическим солнцем и намазываясь кремом от загара, чтобы не потемнеть хотя бы чуточку сильнее своей парадигмы — Купона. Теперь же, когда в лицо дул ледяной арктический ветер, я добросовестно защищал губы специальным бальзамом. Пока губы Купона остаются влажными и гладкими, мои не могут быть сухими и потрескавшимися.

Находиться на открытом воздухе дольше было опасно, и все же меня тянуло на открытую палубу, где в одиночестве я мог вспоминать о том, кто я такой — когда перестаю быть одним из наиболее глубоко законспирированных эмуляторов. Но в тот день уныние субарктического океана неожиданно подняло мне настроение, хотя мысли оставались тяжкими и тревожными. Я гадал, как долго еще смогу выносить подобное. Конец моих мучений казался невозможно далеким.

Резкий двойной стук — его условный сигнал — оторвал меня от размышлений. Я перебросил щеколду и вернулся в капитанскую каюту. Здесь в теплом воздухе пахло розовым деревом. Мебель казалась простой, но солидной; каждое из мягких кресел и кушеток было привинчено к палубе прямо через толстый шерстяной ковер. В каюту струился мягкий, рассеянный свет.

Передо мной стоял Купон, мое зеркальное отражение (точнее, это я его зеркальное отражение). У нас одинаковые высокие и узкие головы и холодные серые глаза (серые, как море, понял я). Оба облачены в придуманный Купоном обеденный костюм: черные облегающие брюки, жилет из золотистого атласа, короткий белый приталенный пиджак с миниатюрными медалями и легкая рубашка с мягким облегающим шею воротником, украшенным рубиновой брошью.

— Ну сколько можно? — вопросил он. — Сколько можно говорить, чтобы ты ждал меня здесь? Японец вызывает меня каждые пять минут, ядро с цепями требует разговора, я пытаюсь работать над следующим поколением ЭСР[8], а ты даже на пять минут не можешь уйти с палубы.

Я кивнул, изображая поклон. Такой манере поведения меня научил наставник по общению с клиентами из «Универсальных эмуляторов» — японец, который, по слухам, пятнадцать лет пробыл двойником императора.

— Извините, хозяин. Чем могу служить?

— Ядро с цепями… Нет, с ней я сам разберусь. А ты разберись с японцами. Сделай так, чтобы они еще два дня меня не дергали. И ничего не обещай, говори лишь, что они будут очень довольны, когда я доведу до ума концепцию.

— Да, хозяин, — сказал я, разочарованный тем, что мне досталось общение с заказчиком, а не разговор с его женой. Это меня еще и встревожило — не появились ли у него сомнения в том, насколько убедительно я играю роль мужа.

Обойдя Купона, я нажал на высокое, до потолка, зеркало. Оно сдвинулось, открыв проход в мою каюту. Оказавшись в безопасном уединении, я подключился к сети наблюдения, чтобы отслеживать все действия хозяина до конца дня. Каждый из нас обязан знать во всех подробностях о действиях другого, чтобы не выдать друг друга. Затем я облачился в деловой костюм Купона и начал отвечать на запросы о связи. Первым делом я обратился к Морите — вице-президенту «Сони» по виртуальным развлечениям.

— Как поживаете, господин Купон? — начал разговор Морита, тоже облаченный в свой типичный деловой костюм — самурай в зеленых шелках и с двумя мечами за спиной. Купон также предпочитал стиль ретро и носил одеяние из шелковой парчи, скроенное по образцу придворного наряда французского Короля-Солнце.