Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

Два Сокола молча разрезал веревки на руках Квазинда. Великан встал на ноги, растирая запястья, чтобы восстановить кровообращение. Ноги его покраснели от ожогов, но волдырей не было.

Квазинд присел на труп перкунишанина, чтобы обуться. Два Сокола подал ему винтовку, патронташ и нож.

— Спасибо, — сказал великан на языке хотинохсоних.

— Идти сможешь?

— Смогу. Но если бы вы задержались...

Два Сокола отправил Херота привести Ильмику и больного блодландца. Трое перкунишан были еще живы, хотя и тяжело ранены. Квазинд и блодландцы тут же избавили их от мучений, перерезав глотки. Саблей погибшего офицера Квазинд отрубил мертвым перкунишанам головы, сложил пирамидкой и отошел полюбоваться этим произведением искусства.

О’Брайена стошнило. Два Сокола тоже ощутил дурноту

— Отрубая головы врагов, — пояснил Херот, — он не дает их душам отправиться в Миклимакинак — их рай.

— Очень интересно, — сухо заметил Два Сокола. — Надеюсь, у него нет больше столь же интересных обычаев.

Подошли Ильмика и Элсон. Девушка при виде пирамиды голов позеленела, но ничего не сказала.

Квазинд прочел над телами своих соотечественников молитву, потом расстегнул их мундиры. Над сердцем у каждого была вытатуирована свастика. Квазинд срезал татуировки, заново разжег затоптанный костер и бросил кусочки кожи в пламя.

— В этих татуировках содержатся души, — сказал Херот. — Если их сжечь, души отправятся в Миклимакинак. Но, если их захватят враги, их могут высушить или заспиртовать, и тогда души не смогут найти покоя.

Два Сокола терпеливо ждал, пока Квазинд закончит. Будь причина задержки другой, он потребовал бы отправиться в путь немедленно. Но религиозные чувства оскорблять нельзя. Вера — это основа человеческой личности.

ГЛАВА 10

Следующие два дня группа, к которой теперь присоединился и Квазинд, брела на север. На утро третьего дня они проснулись от гула моторов. Два Сокола пробрался к краю леса и выглянул на дорогу, которая проходила у подножия холма в четверти мили от них. Колонна броневиков и грузовиков с прицепными орудиями двигалась на юг. Все машины были выкрашены алым с синими полосами, на дверцах красовался герб — черный стоящий медведь.

— Ицкапинтик, — произнесла Ильмика сзади. — Они направляются в Хотинохсоних. Мы давно знали, что Перкуниша уговаривает эту страну заключить с ними союз. Обещали им северную часть Хотинохсоних.

Два Сокола наблюдал за потоком людей, орудий, грузовиков снабжения. Потом снова пошли бронемашины. Лица солдат под круглыми касками напоминали мексиканцев Земли-1, только посветлее.

Колонны шли по шоссе до заката. Беглецы наблюдали, сменяя друг друга. Они не отваживались идти днем даже в самых глухих местах: повсюду были патрули. Когда солнце село, отряд продолжил путь.

На следующий вечер Элсон Грэнфелд, больной блодландец, не смог встать. Слабым голосом он просил оставить его, но остальные по очереди несли его на руках всю ночь. К рассвету он умер. Его тело легло в неглубокую могилу, вырытую при помощи поясных ножей.

Поминальную службу проводил Херот. Товарищи покойного обошли могилу кругом посолонь (Посолонь — это движение, совершаемое по часовой стрелке), и каждый бросил по горсти земли на ее дно, пока Херот читал молитву на блодландском. Два Сокола стоял, склонив голову, но наблюдал за всем очень внимательно. Блодландцы исповедовали ту же религию, что и вся Западная Европа. Основал ее тысячу лет назад человек по имени Хемилка. Движимый пророческим видением, он отверг старых богов и потребовал заменить их монотеизмом. Погиб он как мученик — ему переломали обе ноги, потом подвесили за ногу на дереве и оставили умирать так от боли и жажды. Еретиков перестали казнить таким образом лишь семьдесят пять лет назад.

После смерти Хемилки его апостолы разбежались, чтобы избежать той же участи и распространить его учение. И, как христианство на Земле-1, хемилкизм победил после многих лет преследований.

Эта религия имела много параллелей в христианстве: спасение всем, кто верит в Хемилку, его непорочное зачатие, рай, ад и чистилище для добродетельных язычников. Еще одна доктрина — обращение мертвых — напоминала учение мормонов.

Два Сокола пересказал основы этой веры О’Брайену. Сержанта особенно порадовало, что Христос Земли-2 оказался ирландцем.

— Интересное совпадение, — заметил Два Сокола. — Все великие западные религии нашей Земли были основаны семитами — иудаизм и христианство евреями, ислам — арабами, которые много заимствовали у своих предшественников. А вот здесь...

— Сын Божий ирландец, а не еврей, — закончил О’Брайен. — Ты же сам это сказал! А мать его кто? Тоже ирландка?

— Можешь смеяться, — ответил Два Сокола. — Ее звали Мариам.

Тело Грэнфелда забросали землей. И только тогда из кустов выступили наблюдавшие за церемонией ицкапинтикские полицейские. Их было шестеро, все с однозарядными винтовками, и все — готовые стрелять без предупреждения.

Пленников тут же связали. Чуть в стороне гордо стоял маленький мальчишка — очевидно, сын местного крестьянина, который и привел полицейских.

Командир отделения, плотный темноволосый мужчина с широким ртом и большими, выступающими вперед зубами, похотливо оглядел Ильмику. Другой бросил девушку на траву. Пленники ничем не могли помочь Ильмике. Им оставалось только беспомощно смотреть на омерзительное зрелище.

Побледневший О’Брайен вдруг фыркнул и с воплем бросился вперед, увернувшись от удара прикладом. Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, О’Брайен подбежал к склонившемуся над Ильмикой полицейскому, подскочил и в прыжке ударил обеими ногами вверх. Кто-то вскрикнул; насильник повернулся на звук, и носки сапог О’Брайена ударили его в подбородок. Что-то хрустнуло, словно переломили палку. Насильник рухнул в траву и остался лежать неподвижно.

О’Брайен упал на спину и завопил от боли: основная сила удара пришлась на связанные за спиной руки. Он перевернулся и попытался встать. Приклад ружья ударил его по затылку, и О’Брайен снова упал. Полицейский, ударивший его, перехватил ружье, приставил дуло к затылку О’Брайена и нажал спуск. Ирландец вытянулся, слабо вздрогнул и затих.

Ицкапинтик тоже был мертв: удар сломал ему челюсть и шейные позвонки. Полицейские начали остервенело избивать пленников. Двух Соколов сбили с ног ударом приклада. Полицейский дважды пнул его сапогом под ребра. Когда очередной удар пришелся по черепу, летчик потерял сознание.