Игорь Минаков - Операция «Вирус»

Старший субмарин-мастер господин Фуску не отреагировал.

— Право руля! — рявкнул он.

Кренясь на борт, субмарина на полном ходу врезалась в водорослевый ковер. На вершине мыса замигал красный прожектор. Береговое охранение запрашивало пароль. Субмарин-мастер кивнул субалтерну, и тот несколько раз дернул за рукоятку сигнальной сирены. От ее рева заложило уши, и подводники на несколько мгновений оглохли. Они не слышали даже скрежета механизмов, опускающих заградительную минную сеть на дно лагуны, чтобы «галера» могла пройти безнаказанно. Они только видели, как блестящие от обильной смазки тросы выползают из отверстий в бетонных башнях на концах мола. За молом открылась панорама порта. Справа смутно белели у причальных стенок туши субмарин, адмиральский линкор чутко шевелил решетчатыми ушами локаторов, прожектора ПВО обшаривали светлеющее небо. Слева сгрудились разномастные гражданские суденышки, портовые краны серыми птицами-одноногами торчали на размытом фоне спящего по раннему времени городка. Городок взбирался на кручу, туда, где кренилась над бухтой конусообразная вершина мертвого вулкана.

— Самый малый! — приказал Фуску.

Взбалтывая винтами вонючее месиво Отходной лагуны, «галера» подкралась к свободной стенке. С нее бросили причальный конец, и два палубных матроса закрепили его на носовом кнехте. Подрабатывая машиной, субмарина притиснула себя самое к амортизирующим баллонам, что свешивались с пирса. Другая пара матросов принайтовила корму. С причала завели трап. По нему тут же взбежали трое в долгополых кожаных плащах и плоских беретах без знаков различия. За ними потянулась цепочка автоматчиков.

— Запрыгнули, коршуны, — проворчал субмарин-мастер. — Давай, Моор, сюда твоего пандейца.

Поправив колпак таким образом, чтобы кокарда находилась точно над правой бровью, Фуску спустился к прибывшим.

— Старший субмарин-мастер Фуску, — представился он. — С кем имею честь?

— Капитан Мавруул, — небрежно прикоснулся указательным пальцем к берету один из «коршунов». — Где найденыш?

«Да, эти не церемонятся, — подумал Фуску. — Сразу берут рыбу за жабры. Нет, чтобы самокрутку предложить или насвая щепотку для знакомства… Дождешься от них…»

— Сейчас приведут, капитан, — сказал он и прибавил вполголоса: — Надеюсь о моем усердии будет доложено командованию?

На бритой, лоснящейся морде контрразведчика не отразилось никаких чувств. Штрафник униженно просит замолвить за него словечко — это в порядке вещей. Отказать ему в этом — тоже в порядке вещей. А можно поступить тоньше. Мавруул острым подбородком указал на серую громаду линкора.

— Знаете, Фуску, — сказал он, — чей гюйс-штандарт поднят на этой посудине?

— Не могу знать, — отозвался старший субмарин-мастер, чувствуя что палуба уходит у него из-под ног.

— Охотно проинформирую вас, — усмехнулся «коршун». — Командующего Объединенными флотами Империи адмирала флота Борохула.

Наверх подняли «найденыша» Капсука, шальными глазами смотрел он на пришедших за ним контрразведчиков, рубцы на его щеках распухли и налились нездоровой краснотой. Капитан Мавруул осмотрел пленного, презрительно сплюнул и велел конвоирам увести. Один из автоматчиков — рослый островитянин из дикарей — ухватив инженера за шиворот, поволок к трапу. Остальные потянулись за ним. Прежде чем покинуть палубу, «коршун» подошел к субмарин-мастеру вплотную и прошипел:

— Хелела маху тахт.

Кивнув Туурлану, который держался на почтительном расстоянии, контрразведчик ссыпался по трапу. Звон его подкованных каблуков долго терзал слух старшего субмарин-мастера. В оцепенении стоял Фуску, вцепившись побелевшими пальцами в леер ограждения. «Хелела маху тахт» — «Преисподняя отторгает тебя». Древняя формула проклятия, означающая, что Орден изгоняет своего адепта, отныне и вовеки отказывая ему в благоволении и покровительстве. Хелела маху тахт… Но за что?

Нащупав в кармане кошель, Фуску сказал субалтерну:

— Я на берег. Проследи за погрузкой провианта и боеприпаса. Чтобы все по артикулу. Здесь интенданты вор на воре… Лодку отдраить до полного блеска. Проверю каждый закуток, когда вернусь…

— Есть! — откликнулся Туурлан.

— Если вернусь, — буркнул Фуску.

Он спустился на пирс и не оглядываясь пошел к КПП. Шагал он неестественно твердо, отмахивая правой рукой с зажатыми в ней перчатками, впечатывая каблуки в мокрый бетон. Хелела маху тахт… Хелела маху тахт… Хелела маху тахт…

— Барал я твоего адмирала, — тоскливо говорил он спустя несколько часов скучающей девке в крохотной комнатенке портового Лупанария. — Он, если хочешь знать, передо мной на цырлах должен ходить. Я был знаешь кем? Я спаркой командовал. Знаешь, что такое спарка? Это когда две субмарины в рейде. Ведущая наносит торпедный удар по вражескому транспорту, а ведомая — по конвою. Исподтишка! Тебе этого не понять, дура… Знаешь, кто был моим первым начальником? Сам старший субмарин-мастер Хурлу! Не то что твой слизняк Борохул, а настоящий моряк! Кромешный ужас этих материковых панцюков… Он их живьем жег. Сгонит в кучу и давай напалмом поливать. А мутантов развешивал на деревьях, гроздями. И страсть как фотографироваться любил на фоне… Такой чудак, у себя на командном посту заспиртованные головы держал. Для поднятия боевого духа в экипаже. И поднимал ведь! Мы за него готовы были морскому дьяволу в пасть броситься… И бросались… Жаль, не было меня в том деле, когда его лодка против трех вражеских танков дралась. Я тогда в госпитале валялся, а он, Хурлу наш, там и сгинул. В неравном бою… Прими преисподняя его черную душу…

— Ладно тебе, развоевался, — сквозь зевоту произнесла девка. — Ты пестик-то доставать будешь? Или ты его давно коку сдал, на камбуз?

— Заткнись, дрянь! — вспылил Фуску.

— А ты не ори! — заорала девка. — Не можешь, так и скажи… Я тебе не шаман, чтобы исповедовать. Приперся — плати!

— Не скули, получишь свои медальоны, — сказал старший субмарин-мастер. — Не в настроении я сегодня, это верно. Да и какая тебе разница?..

— Скажешь тоже, — усмехнулась девка, раздувая курительный цилиндрик. — Стала бы я с тобой, галерником вонючим, якшаться ради одних медальонов. Давненько залетов у меня не было, вот что… Приходите ко мне пустые все, как мошна Золотаря. Устала я, хочу на Блаженные острова. Там чисто, светло. Море теплое, прозрачное, как слеза. Врачи внимательные и не пристают к беременным, не то что здешние потрошилы… Целый год легкой жизни. Будь моя воля, я бы из этих Инкубаториев век не вылезала. Так бы и метала икру… Подзалет, подзалет, забери меня в полет…