Доказательство человека. Роман в новеллах - Арсений Михайлович Гончуков
Ворох проводов, трубок для воздуха, крови, лимфы, мочи и остального; сложная, многоступенчатая, с никелированными баками в нижней части, система питания и отведения отходов; пульт управления, еще старой модели, размером с письменный стол, нависающий над лежащим, ну и над изголовьем кресла – ярко-алого цвета шлем грушевидной формы, со шлангом воздуховода снаружи, а внутри – с большой лицевой маской, которая интегрируется с органами зрения, обоняния и пищеварения и создает для залипшего сверхиллюзию другой реальности. Да уж, «дипки» действительно классные аппараты, которые служат до сих пор: и космическим дальнобойщикам, и, к сожалению, тысячам таких, как Дарина и Артем…
Космонавтам хорошо. В отличие от бедолаг, сидящих в «дипках» на земле, в космосе они могут находиться в креслах до четырехсот лет! А системы третьего поколения, говорят, будут «добивать» жизни пилотов чуть ли не до тысячи. Впрочем, все дело не в креслах, а в химии животворящей! Такие, как Артем, на несертифицированных самодельных смесях чаще всего и пятнадцати лет не протягивают… Но неужели он сам не понимал, что они превратят его в живую мумию?! Или верил дилерам на слово, думал, что брал качественные смеси, самозамесные, домашние…
Все он понимал. И сам мне говорил. Во вторник. Да-да, мы пересекались, общались буквально позавчера. Он жаловался на боли, которые вот уже несколько месяцев пробивали анестезирующий эффект раствора, на тревожные сигналы системы снаружи, на поломки роботов обеспечения, на то, что не может заставить себя посмотреть на себя же… Некоторые залипшие категорически не хотят выходить и осматривать собственное тело. Известный факт.
Мы поговорили, и я позвонил в службу эвакуации. Артем не понимал, что умирает.
Я вам главное скажу. Нужно, конечно, хотя бы иногда выходить. В этом секрет выживания. Пусть не каждый месяц, но хотя бы раз в год отключаться, профилактически. Снять мышечные стимуляторы, проколоть тело витаминами и белками, помыться нормально, сходить к доктору, проверить глаза, сосуды и обязательно – сердце.
Конечно, я в курсе, что так не принято, у всех в онлайне своя жизнь, налаженный быт, а тем, кто не только там живет, но и играет, часто и вовсе покидать кресло запрещено правилами… Но все-таки. Надо.
Кстати, вот даже в шлеме слышу, как у основного дроида двигатель левого привода манипулятора работает громче обычного, шумит (смотрели самые-самые первые «Звездные войны»? Вот у меня такой же, как R2-D2, только в миллион раз круче!), хотя система диагностики ничего не показывает… А может, искусственная кожа у меня у основания шлема рассохлась и начала пропускать звук? Всякое бывает. Надо разбираться. Не забыть и оптику протереть. Когда через отправленного мною к входной двери дроида мы смотрели в глазок за эвакуацией Тёмы, мне показалось, что снизу есть замутнение… Пыль? Трещина? Царапина от удара, когда он на днях не вписался в поворот?
Все надо проверять. Дроиды, микродроны, минитранспортники, дистанционные системы, идущие в комплекте с креслом и обслуживающие пилота, созданы для работы в других условиях, на корабле, где есть ремонтный цех и бригада роботов-механиков, где другая атмосфера и меньше трение, и не очень предназначены для квартиры. А потому надо выходить, проводить тесты, приглашать специалистов, делать профилактику, чинить, закупать хотя бы изредка дорогущий фирменный раствор…
– Армилл! Мы опоздаем! Ты куда подевался? Что ты там в углу делаешь, а?
Так, я прошу прощения, кажется, меня хватились.
– Иду, иду! Я так, проверял системы…
– А-а-а… Ну понятно… Опять ты где-то не здесь, а там у себя витаешь…
– Нет! Нет! Я бегу, бегу, милая! Две секунды!
Меня зовет Диана, моя жена, топ-модель, красавица и мой самый любимый человек на свете. У нас сегодня новое путешествие, которое мы ждали полгода, пока его отрендерят и загрузят. Говорят, там нечто потрясающее, таких эмоций, эффектов, цветов, невероятных текстур и умопомрачительных ландшафтов люди еще не видели!
Отключаюсь, надеюсь, моя трансляция была полезна для тех, кто снаружи. Пока еще снаружи. До встречи, друзья!
12. День рождения
Отец сделал все, чтобы я не испугался. Он шутил, суетился, много улыбался. Мама, напротив, поджала губы и стала строгой, видимо, чтобы у меня и мысли не возникло сопротивляться. В тот день в нашей семье царили воодушевление и взаимовыручка, что было редкостью. Поэтому я запомнил счастье и забыл плохое.
Я поел, и меня, трехлетнего, папа взял под ручки и пересадил на широкий диван. И тут же вздрогнул и, тревожно посмотрев на маму, выбежал в прихожую. Они пришли. Звонка в дверь я не услышал: видимо, они позвонили папе с мамой напрямую.
Не раз в своей жизни я удивлялся потом, как хорошо запомнился трехлетке тот день. Два человека, оба высокие, стройные, широкоплечие, как на подбор. Одеты в узкие брюки и пиджаки графитового цвета. До сих пор не знаю, приходили к нам тогда люди, отобранные по строгим стандартам, или все-таки мехтела.
Они вошли, запустив в квартиру сентябрьскую прохладу, прошли в комнату, остановились у дивана и несколько секунд, широко улыбаясь, рассматривали сидевшего перед ними ребенка. Отец смотрел на них с застывшей улыбкой, подобострастно. Мать стояла за спинкой дивана, как тигрица, готовая в любую секунду броситься на защиту детеныша, взгляд ее был холоден и бесстрастен.
Не помню названия компании, от которой они приходили. Самих сотрудников называли просто – установщики. Несмотря на то что они выполняли чисто технические функции, люди перед ними трепетали. От технологии, которую они распространяли, в те времена зависела вся дальнейшая полноценная жизнь ребенка. Чтобы получить установку и подключение, нужно было хлопотать около года, после чего восемь месяцев стоять в очереди.
– Простите. Можно что-то… вот сюда, – кивнув на стол, спросил красивым поставленным голосом тот, что постарше, – мужчина с короткой стрижкой седовато-пепельных волос.
Отец дернулся, бросил взгляд на мать, она схватила полотенце и разложила его на столе, за которым я только что завтракал. Мужчина бережно поставил тонкий серый кейс и тут же открыл его.
Установщики плотоядно смотрели на меня, растягивая рты в искусственных улыбках. Я смотрел на них, на отца, посматривал на маму и, конечно, нервничал, но хорошо помню, как
