Василий Головачев - Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого

Их ждал сюрприз. И не один – два!

Не успели они занять места вокруг стола, как стены помещения поколебала судорога, и между столом и окном выпала из воздуха лаково-чёрная пульсирующая глыба металла!

Хоук вскочил.

Двое остались сидеть за столом, обмениваясь взглядами.

В кабинет вбежали витсы ВИП-охраны, разворачивая плечевые турели с «универсалами».

– Отставить! – остановил их Смехов, поднимаясь.

То же самое сделал Ромашин.

Глыба начала плыть как жидкий пластилин, меняя форму, пока не превратилась в грубое подобие человека. Эллипсоид головы этого псевдочеловека поголубел, утончился, приобрёл человеческие черты.

– Селим! – проговорил Ромашин.

Металлический человек оглядел руководителей спецслужб, остановил взгляд на Артёме.

– Сын вернулся? – Голос псевдо-Хорста был скрипуч и звучал как дребезжание железных шаров в кружке.

– Из похода по домену? Вернулся.

– Где он?

– Не знаю. – Артём покосился на молчащего Хоука. – Возможно, в прошлом.

– Селим, – сделал шаг вперёд Смехов, – мы тебя искали.

– Подождите. – Селим фон Хорст шевельнулся, прислушался к чему-то. – Я вызвал одного парня, сейчас он будет здесь.

Пол кабинета вздрогнул.

С потолка просыпалась вниз холодная струйка изморози.

– Разрешите? – раздался чей-то вежливый голос, и рядом с глыбой металлочеловека соткался из воздуха абрис молодого человека с яркими жёлтыми глазами и короткими, почти белыми волосами.

– Лам-ка! – пробормотал Ромашин.

Смехов улыбнулся.

– Это сюрприз!

– Так это ваших рук дело?! – опомнился начальник УВР.

– Если вы имеете в виду вторжение, – показал ямочки на щеках желтоглазый гость, – то не наших.

– А чьих?

– Майкл, ты устал, – тем же рассыпчато-металлическим голосом проговорил Селим, – тебе надо отдохнуть. Моему внуку удалось бежать без нашей помощи, а его хозяевам удалась провокация с вызовом роботов.

– Каким образом?!

– Не знаю пока, да и какая разница? Они здесь.

– Были здесь, – поправил его Лам-ка с мягкой улыбкой.

– Что значит были?

– Этих мы нейтрализовали, – всколыхнулся всем жидкометаллическим телом бывший полковник контрразведки. – Но им на смену придут другие. И мы не справимся.

– Флот готов отразить…

– Многие пытались отбиться, что от них осталось? Надежда только на ваших детей.

Хоук повернулся к Ромашину.

– Артём, ваш сын… вы знали, что он позаимствует китайскую машину?

– Догадывался.

– Год демнет! – Начальник Управления упёр бешеный взгляд в невозмутимое лицо Лам-ки. – Если всё так случилось, почему бы вам не отправиться в прошлое и не помочь нашим парням?

Фигура Лам-ки распалась на блики как отражение в воде, превратилась в облако тающих искр, невредимой осталась только голова.

– Прошу прощения, джентльмены, мы не можем этого сделать.

– Почему?

– Время не в нашей власти.

В кабинете Смехова установилась оглушающая тишина.

Глава 24

Обещай невозможное

Издеваться над Игнатом Ромашиным, терпящим унижения из боязни потерять подругу, было истинным удовольствием. Ульрих и дальше мог бы заниматься этим процессом, но хотелось побыстрее отвязаться от инвазеров, и он отложил месть на полчаса.

– Цзе, свяжи их!

В рубку фрегата вошли четыре витса, не отличимых друг от друга ни фигурами, ни равнодушными лицами.

Игнат побледнел, взглянул на спутника. Он явно был намерен кинуться в бой, но ситуация складывалась не в его пользу, и освободить Лилию он не мог, даже обладая изрядной психофизической силой.

– Не пытайся, – погрозил ему пальцем Ульрих. – Ты не «джинн» и даже не моллюскор, мой дед не придёт к тебе на помощь, Лам-ка тоже, их время ещё не наступило, так что мы тут с тобой оба изгои. Только на моей стороне инвазеры, а на твоей лишь этот дурачок. – Палец Хорста качнулся в сторону Антона.

Эфаналитик остался невозмутимым, ничуть не смущённый выпадом Хорста, покосился на Игната, но отвечать не стал.

Витсы не слишком умело обмотали руки и ноги молодых людей клейколентами, предназначенными для упаковки пластиковых пакетов и контейнеров.

– Уложите их на пол!

Витсы опрокинули Антона, взялись за Игната… и разлетелись в разные стороны, как кегли от удара битой; оперативник УВР владел всеми видами рукопашного боя.

– Молодец! – восхищённо хлопнул в ладоши Ульрих. – Как-нибудь устроишь мне мастер-класс. А может быть, я тебе покажу. Но если и дальше будешь демонстрировать свою подготовку, они тебя просто пристрелят. Так что угомонись, супер, и посиди тихо, понаблюдай, что я буду делать.

Игнат сжал зубы, дал себя спеленать.

Оператор в трюме фрегата включил хроноинвертор, и корабль перешёл вместе с ним в состояние «вневременной суперструны», пронзившей пространство и время на миллион лет в прошлое.

Сознание Ульриха распалось на гаснущие струи и фрагменты… потом собралось в единое целое, плывущее и содрогающееся, как лодка в море под ударами волн.

Инк сделал командиру укол адаптогена, голова прояснилась, перестала плыть и качаться.

– Обзор!

Рубку залил поток призрачного вибрирующего света, вызывающего неприятную дрожь век.

Ульрих невольно зажмурился.

– Фильтры!

Свет стал менее плотным и жгучим.

Стало видно, что исходит он не от близкой звезды, а от скопления светящихся жил и стрельчатых арок, соединявшихся в подобие гигантской рыболовной сети величиной с половину сферы обзора.

– Майн гот! Что это такое?

«Пограничный пост иксоидов, – прорезался в костях головы голос Посредника. – Запускай эцих».

«Что?»

«Целеуказатель. Один из них предназначен для иксоидов, второй для гиперптеридов».

«Зачем они нужны?»

«Эцихи предназначены для указания цели боевым роботам».

«Ты хочешь сказать, что эцих направит моллюскоров к Солнечной системе?»

«Эцих укажет координаты Солнечной системы как возможного очага угрозы существованию негуманоидных форм жизни. Иксоиды и гиперптериды будут вынуждены отправить в Галактику своих разведчиков – со всеми вытекающими последствиями. Гуманоидные цивилизации – отходы космогенеза, их надо нейтрализовать в самом начале развития».

«Тут я с тобой согласен, хотя сам гуманоид».

«Ты азоэр».

«Кто?!»

«Отрицающий жизнь».

«Можно подумать, вы не отрицаете жизнь».

«Мы отрицаем не всякую жизнь».

«Бред! Но не буду спорить, ваша философия доступна мне не всегда».