Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Было видно, что доктор Воловский изо всех сил старается говорить просто.
Удачное построение живого предопределило всё, хотя и матричный синтез не может протекать без сбоев, поэтому что для сохранения информации, обеспечивающей существование каждой отдельной живой клетки, необходим постоянный избыток продуктов матричного самокопирования.
«Так что рожайте! Сегодня это главное!»
Но и уроды, вздохнул доктор Воловский, плодятся.
И плодятся весьма интенсивно, плодятся беспорядочно.
Уроды и не могут иначе, потому что каждые сутки теряют несколько миллионов нежизнеспособных особей. Только массовое самовоспроизводство сохраняет численность уродов. Они, можно сказать, держатся на механическом переизбытке. Но это ловушка. Это страшная ловушка. Население Территорий обречено. Эпидемии и наследственные болезни выкашивают целые регионы. Есть районы, в которых за последние несколько лет на свет не появилась ни одна девочка. В матрице постоянно накапливаются многочисленные повреждения. Один погиб, другой появился. Это только на слух звучит ободряюще. На самом деле, уроды загнали себя в тупик. Чем больше их появится, считают уроды, тем больше выживет. Среди множества поврежденных матриц, считают они, встречаются и неповрежденные. Но, не увеличивая постоянно избыточность самовоспроизводства, невозможно сохранить уровень популяции. Так попались на удочку жестоких законов природы многие виды, улыбнулся доктор Воловский. Например, трилобиты в свое время пали жертвой своей чудовищной плодовитости. Заселив все моря, они не догадались выйти на сушу. Они попали в тупик, перестали совершенствоваться. Вот природа и стряхнула их со своего роскошного генеалогического древа.
Конечно, уроды смутно, но осознают угрозу.
Они пытаются размножаться все более и более активно.
А это и есть ловушка. И я напоминаю об этом еще раз только для того, улыбнулся доктор Воловский, чтобы вы наконец поняли: мы уже не связаны с природой. Мы – Новое человечество. Нам уже нечего брать от природы, мы сами формируем свое будущее. А у природы нет воображения. Из всех своих вариантов она подбрасывает уродам самый приятный – половой отбор. И уроды счастливы, они постоянно твердят о высокой любви, создают мифы и… рожают уродов. Им невдомек, что только совершенное здоровье дает человеку право называть себя Человеком новым…
Гай переключился на директорию Подарков.
Списки показались ему бесконечными. Он мысленно ввел имя Мутти, и это сразу сократило список примерно до двенадцати миллионов. Но на этот раз удача сопутствовала Гаю: в глаза сама бросилась строка «арабские каллиграфические письмена Средних веков». Возможно, это и был Подарок, полученный Мутти два года назад. Правда, сноска оказалась неожиданной. В сноске пояснялась Заслуга. В данном случае человек, удостоенный Подарка, помог Нацбезу выявить некоторые существенные уклонения в настроениях сотрудников Комитета биобезопасности.
«Помог Нацбезу…»
Это больно укололо Гая.
Он вернул голос доктору Воловскому.
Главное условие существования всего живого во времени, утверждал доктор, это обязательность непрерывной цепи поколений. Биосфера всегда требует избыточности. Только Человек новый подходит к проблеме иначе. Ноосфера – это совершенно новый уровень, а уроды все еще относятся к миру как к чуду. Привыкайте, привыкайте, привыкайте к мысли, что любое чудо нуждается в жестком контроле.
Старший брат болен, подчеркнул доктор Воловский.
Миллиард против семи.
10
Два года назад любую карту или схему Экополиса можно было получить по первому же требованию, но, похоже, теперь на это был наложен запрет.
Гай вернулся в директорию Подарков.
Ну да… Он не ошибся… Человек, получивший арабские каллиграфические письмена Средних веков (удивительная редкость, наверное), «помог Нацбезу выявить некоторые существенные уклонения в настроениях сотрудников Комитета биобезопасности».
Что ж, такое не исключено. Нежная Мути, добрая Мутти вполне могла делиться с доверенными сотрудниками Нацбеза содержанием настороживших ее разговоров, в том числе и с ним, с Гаем Алдером, биоэтиком II ранга, дежурным администратором Линейных заводов. Патриотизма Мутти на это могло хватить. Два года назад Дьердь, разговаривая с Гаем, тоже, наверное, не случайно воздержался от каких-то важных вопросов. Он уже тогда все знал о Гае и показал ему Кима Курагина и выписки из допросов исключительно в виде назидания. Да и флип Гая в тот день вели, наверное, до самого гаража.
Нежная Мутти. Она так радовалась Подарку!
Гай машинально прислушивался к уличному опросу.
«В геноме любой живой клетки в течение суток происходит в среднем десять миллионов различных повреждений. В сущности, самый обыкновенный, даже рутинный процесс».
«Хотите сказать, что мы всегда, каждую минуту разрушаемся?»
«Это вы точно подметили».
«Но уроды, наверное, разрушаются еще быстрее?»
«Вы и это точно подметили».
«Тогда почему уроды еще не вымерли?»
«Чудовищная активность самовоспроизводства. Они плодятся с невероятной интенсивностью».
«И как долго это может тянуться?»
«Время идет. Мы – свидетели последнего акта. Ведь на клеточном уровне все повреждения реализуются в хромосомных нарушениях. Они уже не репарируются, они элиминируют вместе с клетками. Для лимфоцитов, например, динамическое равновесие между реализацией нерепарированных повреждений в регистрируемые хромосомные нарушения по классу „аберрации хромосом“ колеблется от одного процента до трех – от общего пула клеток. Основные события происходят на уровне генных мутаций, поэтому тестировать их сложно. Не забывайте, что в геноме человека, по разным оценкам, заложено от двадцати до двадцати пяти тысяч так называемых активных генов. Ежегодно в каждой клетке один такой ген становится практически неактивным из-за того, что уже не узнается системой репарации. Другими словами, такой ген перестает быть объектом исправления…»
– Ты все еще у гинфа?
Гайя стояла в проеме дверей – великолепная до испуга.
На ней была воздушная накидка с широкими рукавами. У ног лежал сверток, наверное, принесла одежду для Гая. Мне, правда, подумал он, сейчас больше подошла бы шкура какой-нибудь доисторической твари. «Ежегодно в каждой клетке один ген становится практически неактивным из-за того, что уже не узнается системой репарации», – всё еще звучало в голове Гая. «Такой ген перестает быть объектом исправления…»
– Я задержалась. – Гайя изо всех сил старалась не отвести от него взгляд. – Путевой Контроль остановил меня в канале. Их интересовало, почему я в такое время
