Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

Четкий дисциплинированный лагерь трибуна Аврелия погрузился в хаос. Часть палаток была сбита на землю. Мысли словно придавило чем-то тяжелым, восприятие пропорций и перспективы исказилось. Дорога, что должна была рассекать лагерь ровной линией, расплывалась перед глазами.

Тут и там начинали заниматься пожары. Ткань, кожи и дерево в легионах были обработаны, чтобы сделать их менее уязвимыми для огня. Вместо открытого пламени палатки лишь тлели, наполняя воздух горькой вонью. Вита плотнее прижала к носу шарф. Главным врагом этой ночью будет дым. Даже при поднятых во время нападения щитах ветра лагерь хорошо продувался. Здоровый человек мог не опасаться удушья. Однако для Виты царапающая бронхи едкость грозила обернуться серьезной проблемой. Во время подхваченной от пациента болезни ее легкие были повреждены настолько, что часть тканей пришлось удалить. Оставшееся было ослаблено, периодически радовало ее приступами, а каждую зиму грозило вспыхнуть затяжным воспалением. Если будут условия, при которых могут не выдержать легкие, они, скорее всего, действительно не выдержат. Нужно уходить.

Хотя явных пожаров вокруг не занялось, ночь буквально сияла. Даже слишком ярко – будто каждый проснувшийся в первую очередь поспешил бросить в небо свой месячный заработок. Они что, пытаются улучшить нападающим условия для обстрела?

Кочевников рядом видно не было, но их крики когтями выцарапывали из души стойкость и уверенность. Успокоить пульс. Этот клич звучит так, будто испускающие его уже на расстоянии вытянутой руки, но впечатление обманчиво. Звуки своих голосов и сигнальных флейт кочевники способны вплетать в воздушные потоки. Враг может быть и совсем рядом, а может – на другом конце лагеря.

Легионеры организованно сбивались в десятки и спешили на север, к преторским воротам. Но их было мало – слишком мало. Лагерь казался почти пустым. Пока Вита спала, большая часть войск куда-то ушла.

Пара военных врачей в сопровождении дюжего санитара целенаправленно устремились к госпиталю – центральному и предположительно самому защищенному месту лагеря. Из палатки, отведенной гражданским медикам, выскочили полуодетые ученики, заметались в поисках наставников, точно обезглавленные курицы.

«Это потому, что их голова – ты!»

Вита решительно направилась к желторотым коллегам. И в этот момент меж палатками точно из воздуха соткались пятеро диких стремительных всадников. Локоть Виты пронзило болью: ушибла, падая на землю.

«В сторону, в тень, уйти из зоны видимости… Не ползи – катись!»

– Куоннггг! – слитно пропели тетивы.

Стрелы в полете растворились, превратились в вихри режущего воздуха. Стандартные пластинчатые доспехи они прошили, точно бумагу. Трое легионеров из десятка, бежавшего на звуки битвы, упали на землю выбитыми из строя куклами. Еще двое пошатнулись, поймав стрелы на щит.

– Стройся! – взревел декан. – Сомкнуть щиты! Перекрыть улицу!

– Урурарарарарарара! – звуковой волной ударил по выжившим степной клич. Жуть его и неожиданность атаки дали нападающим ту секунду замешательства, что позволила выхватить из колчана по второй стреле. Снова слитная смертельная песня, на сей раз встретившая глухую стену. Лишь одна стрела нашла щель меж щитами. Молодой легионер, слишком замешкавшийся с построением, отшатнулся, с криком упал на землю.

Всадники стремительно развернулись, не собираясь мериться силами с ощетинившимся копьями построением. Метнулись прочь. В последний момент один из них заставил коня совершить резкий скачок вбок. Кочевник левой рукой выхватил саблю и едиными движением снес голову пожилой целительнице, что застыла на его пути в немом ужасе. Тело женщины стало медленно оседать. Лишенная волос голова покатилась, подпрыгивая, а кочевник все так же стремительно уклонился от брошенного в спину метательного копья. Скрылся из виду, оставив за собой смерть и крики.

Земля содрогнулась – Вита вдавленной в пыль грудью ощутила ее стон. С севера разлилось холодное сияние. Все вокруг оказалось расчерчено длинными режущими тенями. Благородная Валерия отвернула лицо. Поднялась на вытянутых руках, заставила себя встать на ноги. Повернулась.

Там, за лагерем, поднимала огромную голову змея очищающего белого пламени. Гадюка плавно повернулась, на миг застыла. Молниеносным движением бросилась на невидимого отсюда противника. В бой вступил символ когорты и несущий его, Кеол Ингвар.

Вита прищурилась на свет. Змея билась к северу от ограждающего вала. Если Ингвар там, то Аврелий тоже с ним, в такой ситуации он не отпустил бы от себя несущего сигну. Трибун вместе с ядром боеспособных центурий вне территории лагеря, он атакует, атакует предельно жестко. И даже не пытается защитить подвергнувшийся нападению госпиталь. Значит, угроза такова, что по сравнению с ней потеря всех оставшихся здесь признана приемлемой. Значит…

«Авл», – медик сосредоточила все свое существо на образе Корнелия, чертах его характера и раздражающих привычках. Она не способна была почувствовать, принято ли сообщение, оставалось лишь прокричать свои слова со всей доступной силой и точностью.

И силы, и точности мысленному голосу Валерии Миноры хватало.

«Авл, собери всех, кого сможешь, отступай на запад, к левым главным воротам. Отступай в сторону крепости, Авл! Встретимся у ворот».

Медик резко развернулась. На способность ее воспринимать окружающий мир будто набросили завесу, сужающую поле зрения. Все виделось через линзы медицинской оценки: степень повреждений и шансы на выживание. Анализ этот был абсолютно лишен эмоций. И беспощаден.

Человек, мужчина, около ста тридцати лет, стрела в глазнице, мертв.

Человек (возможно, легкая примесь крови дэвир?), мужчина, около сорока, сослуживцы прикрывают щитами и пытаются стянуть рану. Стрела вошла над ключицей, потеря крови слишком велика. Без экстренной помощи и донорского вливания сердце остановится через полминуты. Мертв.

Человек, мужчина, нет и двадцати, стрела в бедро, артерия не задета, жизнь вне опасности, но без посторонней помощи идти не способен. В одиночку мне его не донести. С тем же успехом может быть мертв. Медик, не оглядываясь, прошла мимо мальчишки. Какой-то бессловесной и бесправной частью сознания вспомнив его имя. Летий.

Когда взгляд ее упал на одетую лишь в тонкую тунику целительницу, прямо на земле пытающуюся оказать помощь раненому, разум точно так же отметил: человек, женщина, семнадцать лет, в хорошей физической форме, не ранена. И ее пациент: человек, мужчина, за пятьдесят, стрела в области груди справа, коллапс легкого, кровотечение. Если бы она проводила сортировку при поступлении раненых в госпиталь, этот отправился бы к врачам в первую очередь. Опытный медик, пятнадцать-двадцать минут спокойного сосредоточения, и умирающий был бы стабилизирован, с перспективой полного выздоровления. Ни лазарета, ни сосредоточенности, ни тем более двадцати минут у Виты не было. Мертв.