Эрик Рассел - Неизвестное устройство

— И что произошло?

— Все трое твердо стояли на позиции, что они имеют право жить где хотят и делать что хотят. Та работа, которой они занимаются сейчас, намного хуже той, которую они оставили, но они уверяют, что это их больше устраивает, и отказываются объяснять причины. По мнению агентов, которые с ними разговаривали, они все чем-то напуганы. Добиться от них ответов совершенно невозможно.

— Я не осуждаю их, — сказал Брансон. — Мне тоже не нравится, когда за мной тащится хвост, куда бы я ни пошел. Я ударил вас по зубам не просто так. Я считал, что пришло время научить вас жить самому и дать жить другим.

Не обратив внимания на это замечание, Рирдон продолжал:

— После этого они пропадали снова и находились уже в других местах и занятые другой работой. Мы решили не спускать с них глаз, но не беспокоить их больше. Мы встали перед фактом, что мозги перестали работать на эту страну, и нам надо было найти способ исправить ситуацию. Их ложь — результат нашего либерализма: другие режимы заставили бы их говорить.

— Итак, вы наклеили на меня ярлык еще одного мятежника из этого списка? — спросил Брансон, облегченно вздохнув при мысли, что истинная причина его бегства осталась им неизвестной.

— Вы не единственный, — сообщил Рирдон. — В тот день, когда мы решили взять вас под наблюдение, появился еще один парень с теми же отклонениями, что и у вас.

— Выяснили, что с ним?

— Нет, но, думаю, выясним, — продолжал Рирдон. — Вам, конечно, неизвестно, что мы разослали своих людей по всем научным центрам, которые занимаются оружием. Эти люди собирают информацию о всех, кто вдруг без видимых причин бросил работу, кто начал обнаруживать признаки надлома в характере или просто странно вести себя. Таким образом мы вышли и на вас.

— Кто навел вас на меня?

— Не будем об этом, — безразлично заметил Рирдон, — это был некто, кто считал, что вы на данный момент несколько не в себе.

— Могу поспорить, что Каин, — прошипел Брансон, — он всегда считал себя психологом-любителем.

— Я не играю с вами в загадки-отгадки, так что не надо меня провоцировать.

— Хорошо. Я принимаю это правило.

— Итак, я продолжаю. Я рассмотрел все свидетельства о вашем поведении, следовал за вами повсюду и пришел к выводу, что вы очень нервничаете и готовы бросить все и пуститься в бега. А ведь на такой шаг — бросить хорошую работу, обжитой дом — должно толкнуть что-то серьезное, и мы должны знать, что заставило вас это сделать. Если мы поймем причины, мы сможем это остановить.

— Ну, в моем случае вам придется долго искать то, чего нет, — заявил Брансон.

— Я вам не верю. Знаете, о чем я подумал? Убежден, что вы узнали о какой-то угрозе для вас, для вашей жены или для ваших детей.

Брансон ничего не ответил.

— Нет такой угрозы, которую мы не смогли бы отвести, — заверил Рирдон, обнадеженный молчанием собеседника. — Мы можем встретить эту угрозу и отвести ее, но для этого нам надо знать, что это за угроза, иначе мы будем тыкаться вслепую, — Рирдон впился глазами в Брансона. — Если кто-то угрожает вам, скажите, как и кто. Я могу поклясться своей жизнью, что мы сумеем с ним справиться,

«Ха, это смешно! Правительство собирается защитить преступника, которого само же обязательно казнит, если узнает правду. Рирдон говорит о врагах на другом конце планеты, когда истинная угроза лежит в законе этой страны, вооруженном электрическим стулом и газовой камерой».

Вмешательство военной разведки теперь было понятно. Она работала с полицией рука об руку, не зная об этом. Первые подозревают, что его принуждают отказаться от своего долга, вторые не могут найти ниточку, которая приведет их к убийце. Брансона несколько огорчило, даже обидело, что разведка смотрит на него как на перспективного дезертира, но обрадовало, что полиция топчется на месте.

— Я прав? — настаивал Рирдон. — Чья-то жизнь под угрозой?

— Нет!

— Лжете!

— Воля ваша, можете не верить, — устало сказал Брансон.

Рирдон повернулся к окну и начал вглядываться в пейзаж, мелькающий за окном. Несколько минут он сидел молча, погруженный в свои думы. Вдруг он резко повернулся и спросил:

— Каким образом здесь замешан Бельстон?

Брансон вздрогнул и побледнел. Это было как удар в солнечное сплетение.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы все еще продолжаете врать, но вас выдает ваше лицо. Бельстон имеет большое значение для вас, это что-то черное и таящее угрозу, и в то же время он тянет вас, потому что вы хотите что-то выяснить.

— Если вы знаете так много, то должны знать, что именно.

— Не знаю. И думаю, что и вы не найдете то, что ищете. — Рирдон сжал кулаки и внимательно начал рассматривать костяшки пальцев. — Я догадываюсь, почему ваши поиски безуспешны.

— Ну давайте догадывайтесь, если это вас развлекает.

— Вы хотите наладить контакт с кем-то, кто вам неизвестен, и все это по его инициативе. Но я испортил вам всю игру. Они видели, что за вами следят, и мое лицо им не понравилось. Вот поэтому они и не вышли на контакт с вами, как было оговорено. А может, они не дали вам того, что обещали.

— Они?

— Противники. Не притворяйтесь невинным. Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю.

— Да вы просто здоровенная пчела в улье. Вы не хотите никого слушать, кроме своего жужжания.

— Слушайте, Брансон, я информирован лучше, чем вы думаете. Вы бродили по Бельстону, как потерянная душа по аду, ища что-то, что не смогли найти, или ожидая чего-то, что не случилось. Прекрасный отдых во время отпуска, не так ли?

Брансон продолжал молчать.

— Вы разговаривали со многими людьми в Бельстоне и Хенбери. Мы проверили их всех, никаких намеков на зарубежную связь. Это тоже не привело нас никуда. Все они были чисты как новорожденные щенки. Вы или кто-то еще поняли, что за вами следят, и стали слишком осторожны, чтобы дать нам в руки хотя бы туманный след.

— Мне нужна рыжая педикюрша, а таких в мире не много.

— Понятно, понятно, — сказал Рирдон обиженно.

— А теперь я скажу вам кое-что, — сказал Брансон, наклонившись вперед. — Самое трудное найти то, что никогда не существовало,

— То, что вы искали, существовало или существует: человек вашего ума не будет просто так искать вчерашний день.

— Я уже говорил вам, что все это чушь!

— Да вы такой же, как те трое, о которых я упоминал. Говорить не хотите. А на вопросы даете бессмысленные ответы. Теперь вам остается сообщить мне, что нет закона, который запрещал бы людям делать то, что они находят для себя подходящим.

— То, что они делают, может быть вполне невинным, — заметил Брансон.

— Про вас это трудно сказать, — отрезал Рирдон. — Хендерсон, по крайней мере, заимел промтоварный магазин. И как мог, объяснил причины такого поступка: ему это нравится. Он хочет работать сам на себя, устал от режима, хочет быть независимым.