Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 12

— Хм-м-м… Значит, вы надавали обещаний, и нам теперь придется их выполнять.

— Я как раз к этому подхожу, командир. Мне кажется, мы должны срочно открыть в Денвере свой филиал.

— У нас слишком мало людей, чтобы открывать филиалы.

— Разве? Не хотел бы с вами спорить, только я не представляю себе, как мы сможем навербовать себе последователей, если не отправимся к ним сами. Сейчас они вполне к этому готовы: будьте уверены, что каждый белый человек в Денвере уже слышал про старика с нимбом — не забудьте про нимб, командир! — который говорил проповедь на рынке, и азиаты его не трогали. Да они будут сбегаться к нам толпами!

— Может быть, вы и правы…

— Думаю, что прав. Согласен, мы не можем послать туда никого из основного персонала Цитадели. Но вот что можно сделать. Мы с Алексом пойдем в город, подыщем подходящее здание и начнем службы. На первых порах можно будет обходиться излучателями, вмонтированными в посохи, а потом Шир отделает нам интерьер и установит стационарный излучатель в алтаре. Как только дело наладится, я оставлю там Алекса — и он станет нашим миссионером в Денвере.

Пока Ардмор беседовал с Томасом, в кабинете понемногу собрались все остальные. Ардмор повернулся к Алексу Хау.

— Что вы на это скажете, Хау? Сможете изображать из себя священника, говорить проповеди, организовывать благотворительность и все такое?

Горец ответил не сразу.

— Я думаю, майор, мне бы лучше остаться при прежнем занятии.

— Да тут нет ничего трудного, — настаивал Ардмор. — Проповеди для вас можем писать мы с Томасом. Все, что от вас потребуется, — это не болтать лишнего, глядеть в оба и всех подходящих людей заманивать сюда для вербовки.

— Дело не в проповедях, майор. Проповедь я сказать могу, когда-то в молодости сам был проповедником. Но только мне совесть не позволит распространять эту липовую религию. Я знаю, цель у вас благородная, и я согласился быть с вами, но лучше уж я останусь при кухне.

Ардмор задумался, а потом очень серьезно ответил.

— Алекс, я, кажется, вас понимаю. Я никого не хочу заставлять действовать против совести. Мы бы не пошли на то, чтобы создавать видимость церкви, если бы могли сражаться за Соединенные Штаты как-нибудь иначе. Неужели ваша вера запрещает вам сражаться за свою страну?

— Нет, не запрещает.

— Главной вашей обязанностью в качестве священника будет помогать беспомощным людям. Неужели это не соответствует вашей вере?

— Конечно, соответствует. Потому-то я и не могу это делать во имя ложного бога.

— Но разве это ложный бог? Или вы считаете, что Господу не все равно, каким именем вы его называете, если вы делаете то, что ему угодно? Имейте в виду, — добавил он поспешно, — я не говорю, что этот так называемый храм, который мы тут построили, можно считать храмом истинного Бога. Но разве то, что вы чувствуете в своем сердце, когда поклоняетесь Богу, не важнее, чем слова и обряды, которыми вы при этом пользуетесь?

— Все это верно, майор, то, что вы говорите, — святая правда, только мне это что-то не по душе.

Ардмор видел, что Кэлхун прислушивается к их спору с плохо скрытым раздражением, и решил его прекратить.

— Алекс, я хотел бы, чтобы вы сейчас пошли и как следует подумали. Зайдите ко мне завтра, и, если вы не сможете примирить это задание со своей совестью, я дам вам освобождение от воинской службы по причине религиозных убеждений. Вам даже не придется работать на кухне.

— Это уж вовсе ни к чему, майор. Мне кажется…

— Нет, нет. Если вам нельзя одно, то нельзя и другое. Я не хочу никого заставлять действовать вразрез с его верой. Так что идите и подумайте.

И, не дожидаясь ответа, Ардмор поспешно выпроводил его.

Кэлхун больше не мог сдерживаться.

— Ну, знаете, майор! В этом и состоит ваш план — под видом военной хитрости насаждать суеверие?

— Нет, полковник, не в этом. Но в данном случае то, что вы называете суеверием, — уже существующий факт. Хау — первый пример того, с чем нам придется столкнуться, — того, как отнесутся общепринятые религии к этой, которую изобрели мы.

— Может быть, нам следовало подражать какой-нибудь из них? — заметил Уилки.

— Может быть. Очень может быть. Я об этом думал, но ничего подходящего не придумал. Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь из нас начал изображать из себя, скажем, пастора обычной протестантской церкви. Я человек не слишком религиозный, но и я бы этого переварить не смог. Возможно, что в конечном счете меня беспокоит то же самое, что и Хау. Но у нас нет другого выхода. Мы вынуждены считаться со взглядами других церквей и по возможности не вступать с ними в конфликт.

— Можно вот что сделать, — предложил Томас. — Один из догматов нашей церкви мог бы состоять в том, чтобы допускать и даже поощрять поклонение любым другим богам. Кроме того, всякая церковь нуждается в деньгах, особенно сейчас. Мы могли бы предложить им финансовую поддержку без всяких предварительных условий.

— Да, и то и другое будет полезно, — согласился Ардмор. — Но это штука деликатная. Мы должны использовать любую возможность, чтобы завербовать как можно больше настоящих священников. Будьте уверены, что к нам примкнет каждый американец, как только поймет, куда мы метим. Задача будет состоять в том, чтобы отобрать тех, кому можно доверить нашу тайну Теперь насчет Денвера, — Джефф, ты готов снова отправиться туда, скажем, завтра?

— А Хау?

— Мне кажется, он все-таки согласится.

— Минутку, майор! — Это был доктор Брукс, который до сих пор, по своему обыкновению, молча слушал. — Мне кажется, лучше было бы подождать день или два, пока Шир не внесет кое-какие изменения в конструкцию посохов.

— Что за изменения?

— Помните, мы экспериментально установили, что эффект Ледбеттера можно использовать для стерилизации?

— Да, конечно.

— Благодаря этому мы и можем со спокойной совестью обещать больным исцеление. Но мы недооценили возможностей этого метода. На этой неделе я заразил себя сибирской язвой…

— Сибирской язвой?! Господи, доктор, зачем же так рисковать?

Брукс спокойно взглянул на Ардмора.

— Но ведь без этого не обойтись, — начал терпеливо объяснять он. — Эксперименты на морских свинках дали хороший результат, но разработать методику можно только в опытах на человеке. Так вот, я заразил себя сибирской язвой, подождал некоторое время, чтобы дать болезни развиться, а потом подверг себя ледбеттеровскому облучению на всех диапазонах, кроме тех частот, которые смертельны для теплокровных позвоночных. Болезнь исчезла. Меньше чем через час в результате естественного преобладания анаболизма над катаболизмом от патологических симптомов не осталось и следа. Я выздоровел.