Наталия Мазова - Киносъёмки

— Как так? — расширив глаза, спросила Таллэ.

— Очень просто. Я введу в фильм историю амон-лоинской осады, чтобы заткнуть рты некоторым любителям анекдотов. Пусть убедятся, что если женщины остаются вместо мужчин — это не прикол, а трагедия, и, во всяком случае, это не меньший подвиг, чем, удрав за ристанийским отрядом, прибить короля-ангмарца.

— Приятно слышать, что это признает сама Эовин Ристанийская, — снова улыбнулась Эленсэнт.

— Вы все будете участвовать в фильме, — продолжала Ариэль. — И Хелл, и Таллэ, а вместо Ланор — Мелиан.

— Нет, Мелиан — имя эльфинки, — возразила та. — Пусть лучше у моей героини останется имя Ланор.

— Тогда и мы с Хелкой чуть-чуть изменим имена, чтобы все было по-справедливости, — решила Таллэ.

— В общем, если у Толкиена не было такого эпизода, будем считать, что он просто забыл о нем рассказать, — рассмеялась Хелл.

Когда Ариэль вернулась в «матриархатник», уже совсем рассвело, и рано поднявшаяся Мариша уже кипятила воду, чтобы заварить кофе. Зато в кармане у Ариэль лежал блокнот с полностью готовым сценарием некоторых эпизодов, которые были должны занять свое место в фильме. Она открыла блокнот и снова перечитала записи на первой страничке:

Иорет — Эленсэнт — Татьяна Левицкая

Талнэ — Таллэ — Джанет Мунлайт

Хель — Хеллри — Хильда Краснова

Ланор — Мелиан — Екатерина Привалова

"Интересно", — промелькнуло в голове у Ариэль. — "зачем родители давали им имена, раз они все равно никогда ими не пользуются?"

Ариэль не решилась изложить Стэнли свою идею в день праздника, хотя знала, что и ему не дает покоя проблема единства фильма. Но она также знала, что это повлечет за собой нервотрепку на целый день, хотя под конец, после вмешательства Нелдора, Стэнли бы неминуемо во всем согласился с Королевой. Однако в такой день Ариэль не собиралась портить нервы ни себе, ни кому-то другому.

Часы показывали без десяти пять, а в Раздоле требовалось быть в шесть. Ариэль еще раз с грустью взглянула на белое нейсеновое платье и отложила его в сторону — как ни хотелось ей именно в этот день выглядеть по-королевски, но март в Европейской части России все же холоднее, чем в Ристании. Придется надевать боевую одежду. Интересно, как выпутаются из этого положения другие девушки?

Светло-серый, машинной вязки, свитер, зеленые джинсы, заправленные в тщательно вымытые черные сапоги. Сверху темно-коричневая кожаная куртка, поверх которой, словно подсвеченный весенним солнцем, сверкал знаменитый листок. Так, теперь златопластовый пояс, украшенный алыми и зелеными кристаллами, к нему прикреплен меч, сделанный Лео и Димкой по спецзаказу для Эовин Ристанийской и убранный в роскошные ножны…

— Вы готовы, прекрасная Королева? — раздался от дверей голос Нелдора.

— Одну минутку! — Ариэль на ходу повязала на голову узкую полоску черной ткани с вышитыми на ней серебром рунами Тенгвара. Это был знак Мастера игры, обеспечивающий его обладателю беспрепятственное передвижение по Средиземью и вход в любые поселения. Из всей киногруппы пока что лишь Ариэль и Стэнли пользовались правом носить этот знак.

Нелдор, тоже при полном параде, ждал ее у дверей.

— Никого не будем ждать? — спросила Ариэль. — Ни девчонок, ни твоих Серых?

— Все уже давно на месте, — ответил Нелдор. — Это мы, в качестве начальства, позволяем себе задерживаться.

…Раздол, как и все игровые крепости, состоял из двух частей. За невысокой оградой из развешенного по бревнам лапника располагались палатки, а над ними возвышались серые кораллитовые стены крепости с двумя невысокими башенками. Вход в крепость открывался при помощи хитроумного подъемного приспособления. Сейчас дверь была поднята, и у входа гостей в качестве хозяйки встречала Розамунд Шелл, из чего Ариэль сделала вывод, что двум Элрондам так и не удалось решить, кто из них главный. На Розамунд было ее великолепное серебристо-серое платье, но поверх него была накинута короткая белоснежная шубка из клонированного песца.

Обменявшись приветствиями с Рози, Ариэль и Нелдор вошли в крепость. Огромный двор был окружен по периметру ажурной, наполовину деревянной галереей. На бревенчатом настиле, служившем ее крышей (то есть "на стенах"), уже сидела масса народу. Во дворе горело несколько костров, вокруг которых тоже толпился народ. Как только Ариэль и ее спутник были замечены, двор огласился приветственными воплями: "Фривэй!", "Гондор и Нуменор!", "Салют Королеве!" и другими боевыми кличами. Впрочем, они быстро утихли, и свободные народы Средиземья вернулись к прерванным разговорам.

Нелдор тут же полез на стены, где расположились члены Серого Отряда. Ариэль же переходила от костра к костру, прислушиваясь к разговорам. У каждого из костров рассказывали свою историю, а Ариэль улавливала только обрывки, и в ее счастливом сознании отпечатывалось приблизительно следующее:

— Этот хоббит, ну то есть Горлум, в конце концов попытался придушить Фродо, то есть, конечно, не самого Фродо, а его верного Сэма, а Сэм завопил…

— Стоп, ребята! Это я вам как мастер говорю…

— И орки поверили. А что им еще оставалось делать? Как только прозвучал сигнал "Эорлинги, вперед!"…

— Из кустов высунулся Раздолбай с таким видом, будто он сто лет пил без просыпу, а на сто первый у него опохмелка кончилась. А вслед за ним…

— С башни спрыгнула Ланор и погналась за гоблином, но тот отстреливался…

— Ну и, конечно, попал Диске по ноге, та заорала: "Барук казад!"…

— "Назад", — кричу я ему! Какое там! Так увлекся, что красной ракеты не заметил. Ну, назгул после драки…

— После драки кулаками не машут. Поэтому мы Сарумана бить не стали, хоть он и заслуживал, гад, но после Игры это уже не считается…

— Радостно завопил тролль, выдергивая стрелу из глаза. А то еще такой анекдот есть. Сидит Раздолбай в подвале харадской башни…

— И говорит: "Ничего, в крайнем случае от магического жезла прикурю…"

— Гэндальф от этих слов так озверел, что забыл про свои обязанности. Рози спасло только то, что он никак не мог найти…

— Носки нашей Галадриэли…

— Кольцо…

— Вход в башню Амон-Лоин…

— Кабак…

— Согласен, не Игры, а кабак и бардак! Чего стоили одни эти хваленые переправы через Андуин…

— Три гноминки, говорю я ему, и ни монетой больше! И тут этот шакал вынимает гномье Кольцо…

— И вкладывает им Арсулу промеж ушей! Жалко, конечно, колбасы, зато враги не пролезли, а за ужином мы возместили это дело…

— Урукхаем, да еще и с катапультой! Валары не имели права этого делать, ведь моя жена положила мне на могилу…