Джек Вэнс - Плавучие театры Большой Планеты

На стол легла широкая тень — рассуждения Зампа прервал Ульфимер, предводитель комиков-уродов: «Ты заявлял, что ограблен и не можешь заплатить мне за работу, а теперь сидишь и жуешь жаворонков, тогда как мне придется продать сапоги, чтобы рассчитаться за миску каши! Сейчас возьму и опрокину стол тебе на башку, будешь знать!»

«В твоей точке зрения нет никакой логики! — горячо возразил Замп. — Ты завидуешь моему ужину — после того, как я потерял судно и все железо? А ты что потерял? Только заработок, да и тот ты получал не благодаря выдающимся способностям, а исключительно потому, что на тебя смотреть противно!»

«Не смей преуменьшать мои способности! — ревел Ульфимер. — Как бы то ни было, ты тут расселся и вытираешь жирный рот салфеткой, пока у меня кишки сводит от голода!»

«В свое время справедливость будет восстановлена», — сказал Замп. Ульфимер мрачно проковылял прочь, и Замп снова сосредоточил внимание на высокомерной аристократке: «На мой взгляд, вы не понимаете истинную природу моей пылкости. Я предлагаю не какую-нибудь мимолетную позорную интрижку, а...»

И снова его прервали — на этот раз к столу подошла, слушая Зампа и гневно поглядывая на мадемуазель Бланш-Астер, рыжая исполнительница пантомим, Лаэль-Росса: «Аполлон Замп! Не нахожу слов, от обиды у меня дыхание перехватывает! Ты воспользовался, по очереди, каждой из девушек-мимов, и что мы получили взамен? Ничего. Расселся тут с новой любовницей, а мне — и Криссе, и Демели, и Септине — придется торговать собой на набережной, чтобы добывать средства к существованию!»

Приложив немалое усилие, Замп ответил сдержанно: «Твои слова не делают тебе чести. В свое время у меня будет новое судно, и я намерен снова нанять сохранивших мне верность участников бывшей труппы...»

Лаэль-Росса не стала его слушать, раздраженно повернулась на каблуках и ушла.

Замп устало вздохнул. «В данный момент удача меня покинула, — сообщил он мадемуазели Бланш-Астер. — Но с этих пор дела пойдут только лучше. Тем временем, я отчаянно нуждаюсь в вашем доверии и в вашей привязанности. Поверьте мне, мы разделим щедрые награды! А пока что — неужели я прошу слишком многого, если, например, сегодня ночью...»

И снова кто-то стоял у стола; подняв глаза, Замп увидел Гарта Пеплошторма. «Ага, вот вы где прячетесь, Аполлон Замп! — воскликнул тот. — Я слышал о ваших неприятностях. Примите мои соболезнования! Вы потерпели катастрофу, и все мы прониклись глубоким сочувствием».

«Да, я в отчаянном положении, — подтвердил Замп. — Но не отчаиваюсь. Я начну все заново. В конечном счете я вознагражу друзей и накажу врагов. В каком-то смысле подлый мерзавец, подложивший мне свинью, оказал мне большую услугу — тем не менее, пусть не ждет пощады!»

«Ха-ха, Замп! Отлично, отлично! Рад, что беда не сломила ваш дух! — слегка наклонив голову, Пеплошторм с очевидным любопытством смотрел на мадемуазель Бланш-Астер, но Замп не позаботился представить ему спутницу. — Так что же, вы все еще намерены плыть вверх по течению в Морнун?»

Замп крякнул: «Король Вальдемар может развлекаться, пересчитывая пальцы на ногах. Какое мне дело?»

Мадемуазель Бланш-Астер подняла глаза; встретившись с ее голубым взором, Замп прибавил: «Я еще ничего не решил. Если будет такая возможность, мы отправимся в такое плавание».

«На баркасах, которые позволили вам вернуться в Лантин?»

«В Кобле все как-нибудь утрясется».

Пеплошторм больше не мог сдерживать любопытство: «А что будет с вашей очаровательной подругой?»

«Она в составе моей труппы».

«Неужели?» — Пеплошторм обратился непосредственно к мадемуазели Бланш-Астер: «Не могу ли я поинтересоваться, в каком амплуа вы подвизались?»

Та беззаботно махнула рукой: «У меня множество талантов. Я могу петь двумя голосами сразу, бороться на ковре с бородатыми карликами и учить огрей танцевать мазурку».

«Удивительное дело! — поднял брови Пеплошторм. — Так как у Зампа больше нет своего судна, может быть, вас заинтересует возможность демонстрации ваших способностей в моем театре?»

«Меня устраивает мое нынешнее положение».

Гарт Пеплошторм отозвался любезным жестом, после чего обвел взглядом помещение, где за мисками каши сгорбились многочисленные участники бывшей труппы Зампа. Пеплошторм подозвал трактирщика и громко распорядился: «Подайте этим прекрасным знатокам своего дела, за мой счет, ужин, которого они заслуживают. Жареные жаворонки еще остались? Принесите их, а также подносы с гуляшом и две дюжины творожных ватрушек».

«Браво! — воскликнул Виливег. — Маэстро Пеплошторм — поистине благородный человек!»

«Нельзя сказать, что в своей щедрости я не руководствуюсь определенным расчетом, — признался Пеплошторм. — Я решил расширить программу, включив в нее кое-какой материал легкомысленного характера, и рассмотрю возможность найма любых квалифицированных исполнителей, не занятых в настоящее время».

«Да здравствует маэстро Пеплошторм!» — закричал акробат Альпо.

Пеплошторм поклонился и снова подозвал трактирщика: «Подайте моим друзьям несколько бутылей вина попроще». И снова Пеплошторма приветствовали радостными возгласами. Он поднял руку, призывая к молчанию: «Не буду больше мешать вашему ужину. Сегодня вечером отдыхайте. Завтра я буду проводить интервью на борту «Золотого фантазма»». Опустив несколько звонких железных монет в руку хозяина заведения, Гарт Пеплошторм безмятежно поклонился мадемуазели Бланш-Астер и удалился из таверны.

Замп немедленно поднялся на ноги и обратился к бывшей труппе: «Не обманывайтесь на счет Пеплошторма! Он не предложит ничего стоящего!»

Виливег разразился издевательским смехом: «А вы можете предложить что-нибудь получше?»

«Твой вопрос не имеет смысла, — отозвался Замп. — Тем не менее, могу сказать следующее: когда по реке начнет курсировать новое «Очарование Миральдры», вы пожалеете о том, что променяли Аполлона Зампа на сладкоречивое пресмыкающееся, только что покинувшее это заведение».

«Мы начнем зализывать раны, когда они будут нанесены!» — заявил акробат Альпо, и его слова вызвали у коллег взрыв веселья. В порыве восторженного облегчения фокусник Виливег одарил чаевыми толстую музыкантшу в длинном платье из черных бусин, и та набросилась на концертину с удвоенным усердием.

Наклонившись над столом, Замп обратился к мадемуазели Бланш-Астер: «В этом логове буйных головорезов спокойная беседа невозможна. Давайте выйдем на веранду — или, может быть, вы предпочитаете прогуляться по набережной?»

Мадемуазель ответила отстраненным, блеклым тоном: «У меня нет настроения беседовать. Но здесь такой шум и гам, что я, конечно, не смогу заснуть».