Фредрик Браун - Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

— Возможно. Но сперва хочу тебя спросить, Борг, о тех девятерых болтунах. Ведь у нас теперь их полный набор. Кто-нибудь пытался выяснить…

— A-а, вот ты о чем, — перебил его Боргсен. — Я их отпустил.

Кейкер не верил своим ушам. Он ошеломленно поглядел на своего ночного коллегу.

— Выпустил? — переспросил Род. — Но это же противозаконно. Парень, им же предъявлено обвинение. Без решения суда ты не имел права их отпускать.

— Представь себе, взял и отпустил. Я готов за это отвечать. Пойми, Род, они были правы.

— Правы? Да что ты городишь?

— Я в этом убежден. Людям нужно открыть глаза на все пакости, творящиеся во Втором секторе. Давно пора проучить тамошних жуликов и мерзавцев, и мы единственные, кто в состоянии это сделать. Третий сектор должен править всей Каллисто. Представляешь, Род, объединив под своим началом всю Каллисто, мы сможем захватить Ганимед.

— Борг, сегодня вечером не было никаких выступлений по телевидению? Может, ты наслушался чьих-то речей?

— Почему чьих-то? Наш друг Скиддер выступал. А ты разве не слышал? Должно быть, в это время ты шел сюда. Иначе ты бы знал. Он выступал по чрезвычайному каналу, когда автоматически включаются все телевизоры.

— Слушай, Борг, а он призывал к каким-нибудь действиям? Я имею в виду, против Второго сектора, против Ганимеда и вообще?

— Он сказал, что завтра в десять утра состоится всеобщее собрание. Там, на площади, нам все расскажут. Прийти должен каждый. Там мы с тобой и увидимся. Правда?

— Да, — ответил лейтенант Кейкер. — Боюсь, что там мы с тобой и увидимся. Ладно, Борг, я пошел спать.

Впервые за эти дни у Рода Кейкера появилась не очередная загадка, а первая разгадка. Меньше всего ему хотелось сейчас оставаться в управлении и слушать болтовню Боргсена, который явно находился под влиянием… Варгасова колеса. Да, ни более ни менее! Что еще могло заставить лейтенанта полиции Боргсена нести подобную чушь? Предположение профессора Гордона с каждой минутой становилось все более реальным. Никаким иным способом не удалось бы добиться такого оболванивания умов.

Кейкер брел в ночной темноте, слабо освещенной мерцанием Юпитера. Он не знал, куда и зачем идет. Дом, где находилась его квартира, остался позади. Дома ему сейчас было делать нечего.

Его поразила непривычная оживленность на улицах. Взглянув на часы, Кейкер удивился еще больше: два часа ночи. Обычно в такое время город полностью замирал.

Но сегодня все было по-другому. Люди не просто гуляли. Они куда-то брели; поодиночке или небольшими группами. И все двигались в абсолютной тишине. Только негромкий шелест шагов, и ни единого слова, ни единого шепота.

Шепота? Вид улиц и призрачные, молчаливо движущиеся силуэты напомнили Роду Кейкеру его вчерашний сон. Только теперь он понимал: увиденное не было ни сном, ни хождением во сне. Это было нечто другое: хождение под гипнозом.

Прошлой ночью кто-то заставил его одеться и тихо выбраться из дома на улицу. Как и сегодня, уличное освещение было погашено. Вряд ли это объяснялось халатностью городских служб. Скорее, тоже чей-то целенаправленный приказ.

Шепчущие голоса. Вчера он слышал шепчущие голоса. И даже вспомнил обрывки фраз:

— Убейте… убейте… убейте… Вы ненавидите их…

Рода Кейкера прошиб холодный пот. Произошедшее вчерашней ночью не было сном. Это была явь. Страшная явь, в сравнении с которой убийство какого-то желчного торговца книгами и микрофильмами представлялось детской шалостью.

Что-то угрожало городу. И не только городу. Кейкер чувствовал: угроза нависла над всеми обитаемыми мирами Солнечной системы. Еще немного, и, казалось бы, незыблемый порядок будет сметен неописуемым хаосом, и на человечество вновь обрушатся кровавые ужасы, каких оно не знало с двадцать четвертого века.

Откуда-то сверху Род Кейкер услышал голос, обращенный к толпе. Неистовый и хриплый от фанатизма. Кейкер свернул в сторону, прошел еще немного и оказался в гуще толпы, теснившейся возле оратора. Тот стоял на ступеньках какого-то здания.

— …Завтрашний день решит все. Теперь, когда инспектор примкнул к нам, мы можем не опасаться противодействия со стороны полиции. Даже сейчас, в эти ночные часы, подготовка идет полным ходом. Завтра утром, после собрания на площади, мы…

— Эй! — громко крикнул Род Кейкер.

Говоривший замолчал и повернулся в его сторону. Головы собравшихся тоже начали медленно и почти одновременно поворачиваться к нему.

— Вы арес…

Кейкер понял всю бессмысленность своей попытки.

Нет, он не боялся тех, кто глядел на него. Он был бы даже рад схватке. Ужас, обуявший Кейкера, требовал выхода. Возможно, десяток-другой ударов плашмя, нанесенных его кинжалом, явились бы таким выходом и заодно помогли бы кое-кому стряхнуть это чудовищное оцепенение.

Но позади говорящего стоял человек в полицейской форме. Брэгер! А в полицейском управлении сейчас вся полнота власти принадлежала другому одурманенному — лейтенанту Боргсену. Какой смысл арестовывать оратора, Которого Боргсен тут же отпустит? И еще неизвестно, во что это выльется. Вдруг его действия спровоцируют мятеж, и тогда пострадают ни в чем не повинные люди, пришедшие сюда не по собственному желанию, а подчиняясь чужой злой воле? Профессор Гордон достаточно рассказал ему об этом.

Держа ладонь на рукоятке кинжала, Кейкер отошел назад. Никто и не подумал его преследовать. Подобно роботам, собравшиеся вновь повернулись к оратору, и тот продолжил свою речь, как будто его не прерывали. Полицейский Брэгер стоял не шелохнувшись. Он даже не взглянул в сторону своего начальника. Один из всей толпы.

Кейкер развернулся и зашагал к центру города, намереваясь добраться до первого видеофона и вызвать координатора. Надо остановить это безумие, пока действия владельца Варгасова колеса еще не выплеснулись за пределы Третьего сектора.

На пути Кейкеру попался ночной ресторан, ярко освещенный, но пустой. Ни посетителей, ни официантов, ни кассира. Он зашел в будку видеофона и нажал кнопку вызова оператора. На экране почти сразу же появилось женское лицо.

— Срочно соедините меня с координатором Третьего сектора в Каллисто-Сити, — потребовал Кейкер.

— Мне очень жаль, сэр, но по распоряжению инспектора связи все междугородние и межпланетные линии отключены на неопределенное время.

— Чем это вызвано?

— Нам запрещено давать какие-либо сведения о причинах.

Кейкер сжал зубы. Этого надо было ожидать. Теперь на помощь извне нечего рассчитывать. Кейкер отключил оператора и набрал номер квартиры профессора Гордона.