Фредрик Браун - Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

Давным-давно, еще в восемнадцатом веке, жил некто по имени Месмер.[8] Его считают первым гипнотизером-практиком, а возможно — и создателем методов гипноза. Как бы там ни было, Месмер придал гипнозу более или менее научный облик. К началу двадцатого века о гипнозе было известно уже намного больше, и он широко применялся в медицине. Через сто лет гипноз значительно потеснил традиционную фармакологическую медицину и хирургию. С его помощью излечивали едва ли не половину всех больных. Разумеется, были и случаи злоупотребления гипнозом, но они оставались сравнительно редкими.

Еще через сто лет наступил коренной перелом. Месмеризм развился настолько, что стал угрожать безопасности общества. Любой преступник или корыстный политик мог безнаказанно пользоваться гипнозом в своих интересах. Появилась возможность постоянно держать под гипнозом большие массы людей.

— Вы хотите сказать, что какой-нибудь маньяк мог заставить людей думать так, как ему надо? — спросил удивленный Кейкер.

— Не только думать. Он мог заставить их делать то, что ему надо. Телевидение давало возможность одновременно влиять на миллионы людей.

— Но почему же правительство не попыталось как-то упорядочить применение гипноза?

Профессор Гордон слегка улыбнулся.

— Каким образом, Род? Ведь законодатели тоже были подвержены гипнозу. А вскоре, словно и так было мало сложностей, положение усугубилось изобретением Варгасова колеса. Сам принцип был открыт еще в девятнадцатом веке. Он довольно прост: когда человек смотрит на вращающиеся с определенной скоростью зеркала, он постепенно впадает в гипнотический транс и становится управляемым. В двадцать первом веке передача мыслей на расстояние сделалась обыденным явлением. А в двадцать втором Варгас соединил оба принципа в своем изобретении, названном Варгасовым колесом. Оно представляло собой подобие шлема. Наверху располагалось вращающееся колесо, состоящее из особых миниатюрных зеркал.

— И как оно действовало, профессор? — спросил Кейкер.

— Надевший Варгасово колесо мгновенно устанавливал полный контроль над каждым, кто видел его, будь то непосредственно или на телевизионном экране, — ответил Гордон. — Вращающиеся зеркала погружали людей в нужное гипнотическое состояние, а шлем каким-то образом передавал через колесо мысли гипнотизера. Люди становились пассивными, и в таком состоянии им можно было внушить любые мысли. И это еще не все. Шлем… точнее, колесо можно было настроить на создание определенных зрительных галлюцинаций, которые до сих пор внушались словесно и требовали затраты сил и внимания. Колесо не мешало гипнотизеру, если понадобится, контролировать ситуацию непосредственно силой своего разума.

— Какой ужас! — воскликнул Кейкер. — Теперь я понимаю, почему любые материалы о постройке Варгасова колеса должны были попасть в «черный» список. Прошиби меня Пояс астероидов! Ведь имея такое колесо, человек мог…

— Сделать почти все что угодно, — договорил за него Гордон. — В том числе — совершить убийство и заставить пятерых людей увидеть пять разных причин смерти.

Кейкер тихо присвистнул.

— Или сделать девятерых уличных горлопанов пешками в своей игре. Возможно, они совсем не радикалы. Обычные законопослушные граждане, из которых сделали черт-те что.

— Девять человек? — насторожилась Джейн Гордон. — При чем здесь девять человек, Род? Я ничего не слышала об этом.

Но Род уже вскочил с кресла.

— У меня сейчас нет времени на объяснения, Ледышка, — сказал он. — Я все расскажу тебе завтра. Я обязательно должен добраться… Профессор, это все, что вы знаете о Варгасовом колесе?

— Все, мой мальчик. Я просто допустил такую возможность. Насколько я знаю, Варгасовых колес успели изготовить совсем немного. Пять или шесть. Потом правительство объявило их вне закона, и все они были уничтожены. Но за это пришлось заплатить миллионами жизней.

Когда удалось одолеть эту чуму, началась колонизация планет. Был создан Совет Солнечной системы, контролирующий все местные правительства. Тогда же гипноз признали слишком опасным средством воздействия на людей и поставили под запрет. Понадобилось еще несколько столетий, чтобы вытравить из памяти всякое знание о гипнозе, но борьба увенчалась успехом. Вы ничего не слышали о нем — вот вам и доказательство успешности этой борьбы.

— Но ведь у гипноза были и положительные стороны, — сказала Джейн. — Значит, человечество лишилось и их?

— Конечно, — подтвердил ее отец. — Правда, к тому времени медицина достигла значительных успехов, и это уже не выглядело невосполнимой утратой. Современные врачи прекрасно лечат все, что когда-то лечили с помощью гипноза.

Кейкер остановился на пороге гостиной.

— Профессор, как вы считаете, кто-нибудь мог получить от Дима книгу из «черного» списка и узнать все эти секреты?

Гордон пожал плечами.

— Такое возможно. Я вполне допускаю, что к Диму попадали книги из «черного» списка. Но он был осторожен и никогда не предлагал подобных книг мне. Так что утверждать не могу.

Лейтенанта Боргсена Кейкер застал почти в невменяемом состоянии.

— А, это ты, — равнодушно бросил тот. — Слушай, мир точно рехнулся. Кто первым обнаружил Виллема Дима мертвым? Брэгер? И это случилось вчера, в десять утра? Брэгер услышал выстрел, увидел мертвого Дима и оставался караулить тело, пока не появились Скиддер, утилизаторы и ты?

— Да, а что? — спросил Кейкер.

Лицо Боргсена было красноречивее всяких слов.

— Ничего. Ровным счетом ничего, кроме ма-алюсенькой закавыки. Вчерашним утром Брэгер с девяти до одиннадцати находился в травматологическом пункте по причине растяжения связок голеностопного сустава. Семь врачей, а также санитары и посетители клянутся, что видели его там. Вопрос: кто тогда был в это время в магазине Дима?

Кейкер нахмурился.

— Когда мы с ним ворошили полки у Дима, он прихрамывал. Это я помню. А что говорит сам Брэгер?

— Говорит, что был там, то есть — в магазине Дима, и первым обнаружил тело продавца. Мы по чистой случайности узнали про травмапункт. Если вообще существует такая штука, как случайность. Род, я просто схожу с ума. Медленно и неотвратимо. Как вспомню, что мне предлагали стать пожарным на космическом корабле, а я, идиот, выбрал эту проклятую работу… Сам-то ты узнал что-нибудь новенькое?

— Возможно. Но сперва хочу тебя спросить, Борг, о тех девятерых болтунах. Ведь у нас теперь их полный набор. Кто-нибудь пытался выяснить…

— A-а, вот ты о чем, — перебил его Боргсен. — Я их отпустил.