Александр Рыжов - Земля Тре

- Надо закопать этого...

- Сперва похороним Савву.

Весь день они вдвоем долбили заиндевелую землю. Ближе к вечеру сходили к реке, наполнили водой два больших бочонка. Об охоте уже не думали - каждую минуту на берегу могли появиться каяне, и надеяться на удачу в новом бою не приходилось.

Пяйвий сидел с Ильей - клал ему на лоб мокрые тряпки, подавал питье.

- Как он? - шепотом спросил Глеб, когда они с Костой, закончив дела, вернулись на ушкуй.

- Теперь лучше. Много крови вытечь... Лицо Ильи казалось прозрачным, но он пытался улыбнуться - через силу выгибал края губ и щурил покрасневшие глаза.

- Лежи, - сказал Глеб. - Авось обойдется.

- Мы плывем? - слабым голосом спросил Илья.

- Пока нет. Сейчас снимемся. Коста тронул Глеба за руку.- Может, завтра? Ему бы поспать спокойно... Глянь, как погода разгулялась.

Ветер крепчал с каждой минутой. Волны накатывались на берег, скребли по нему широкими лапами и нехотя отползали обратно. На потемневшем небе не видно было ни луны, ни звезд.

- Думаешь, это надолго?

- Утром поглядим.

- Нойд... - чуть слышно проговорил Пяйвий. - Когда убивать нойда, поднимается буря.

- У меня этот нойд уже в печенках сидит, - проворчал Коста. - Хрен с ним, ложитесь спать.

- А вдруг каяне?

- Я посижу, все равно не спится.

- Я с тобой, - сказал Глеб. - Мало ли...

- Дело хозяйское.

Сушу окутала непроглядная темень. Море светилось изнутри неровным дрожащим светом - где-то в глубине таинственно мерцали крошечные голубые огоньки. Глеб засмотрелся на них и почувствовал, как в голову проникает липкий хмель, схожий с тем, который испытывает человек, когда долго глядит на живое пламя. Огоньки шевелились, сновали под толщей прозрачной воды, занятые никому не ведомым делом, и море вдруг напомнило Глебу муравейник. При этой мысли он усмехнулся...

- Глеб!

...и вздрогнул, услышав тревожный голос Пяйвия.

- Что такое? - пробасил Коста.

- Я хотеть... один вопрос... - Пяйвий стоял рядом, обдавая Глеба жарким дыханием.

- Какой?

- Как вы похоронить Аксана?

- Странный вопрос. - Глеб посмотрел на Косту, хотя в темноте не видел его лица. - Закопали, и все.

- А лицо? Лицо... вверх?

- Вверх...

Из уст Пяйвия вырвался стон.

- Я забыть... Я должен был сказать.

- О чем? - Глеб взял его за руку, она дрожала. - Что с тобой?

- Я забыть! - Пяйвий задыхался от волнения. - Нойдов хоронить лицом вниз - чтобы они не нашли дорогу из земли. Только так.

Глеб ощутил, как озноб холодными ручьями побежал по телу.

- И что теперь будет?

- Он вернется. Обязательно вернется, чтобы отомстить тому, кто его убить.

Коста кашлянул и поднял ворот, прикрываясь от ветра. Чувствовалось, что от услышанного ему стало не по себе.

- Это не шутка?

- Нет...

- Значит, судьба, - упавшим голосом проговорил Глеб.

- Подожди! - Коста схватил его за плечо. - Может, еще не поздно? Мы на берегу. Надо немедленно идти в лес.

- В лес? Ночью?

- Кого ты боишься больше - каян или живых мертвецов?

- Я никого не боюсь. Просто с каянами мы уже встречались, а с мертвецами...

- Нечего раздумывать. Где заступ?

- Тише! - закричал Пяйвий и дернул Косту за полу. - Тише! Слышите?

Все трое замерли, и в наступившем молчании до слуха донеслись звуки: шаги... много шагов. В лесу замелькали огни - они приближались, увеличивались в размерах, их становилось все больше и больше.

Первым опомнился Коста:

- Каяне!

Он сбросил кафтан и прыгнул за борт. Сильный порыв ветра мгновенно выдул из головы мысли об Аксане. Глеб бросился следом за Костой, и вдвоем они принялись сталкивать ушкуй с отмели.

- Не идет! Засел крепко...

Сверху, прямо на их головы, свалился Пяйвий. Уперся руками в корму.

- Взяли!

Вода железными обручами сдавливала тело, ноги увязли в песке. Глеб глянул через плечо - каяне с факелами в руках уже выбегали из леса на берег. Их было не меньше сотни.

- Еще раз!

Глеб из последних сил навалился на ушкуй. Шальная волна перекатилась через голову. Захлебнулся, в горле зажгло. Стал яростно отплевываться и сквозь звон в ушах услышал радостный возглас Косты:

- Плывем!

Опора под ногами исчезла. Глеб взмахнул руками, вынырнул на поверхность и ухватился за борт. Коста был уже на палубе и, как мокрого щенка, вытаскивал из воды Пяйвия. Глеб взобрался сам, с трудом отдышался. Каяне толпой сгрудились на берегу, размахивали факелами и что-то кричали вслед уплывавшему ушкую. Потом их поглотила ночь.

Сперва ветер гнал путешественников вдоль берега, но утром дунуло с северо-запада, и ушкуй повернул в открытое море. Разыгрался самый настоящий шторм. Между водой и небом соткалась из тумана и серых туч непрозрачная пелена, и море, удивлявшее Глеба своей белизной, померкло, как зеркало, на которое накинули платок.

Днем Илье стало хуже. Рука опухла, а вся правая сторона груди покрылась зловещей синевой. Коста, который сделал ему новую перевязку, отозвал Глеба в сторону и сказал:

- Плохо дело. Похоже, заражение...

Глеб промолчал - отвечать было нечего. Ушкуй прыгал с волны на волну, а вокруг было море и ничего, кроме моря.

- Мы плыть назад, - сказал Пяйвий.

- Вижу, - процедил Глеб, глядя на бугристую линию горизонта, где темное небо смыкалось с темным морем. Ветер дул не переставая, но дышалось тяжело как под крышкой пыльного сундука.

- Если так пойдет и дальше, окажемся снова в Онежской губе, - мрачно предсказал Коста.

- Не каркай.

- Я не каркаю, я предполагаю. Можем, конечно, пройти восточное попадем на Зимний берег.

- Что за берег?

- Не знаю, не бывал. Говорят, там золото есть - пески богатые.

- А еще?

- Еще чудь.

- К лешему твое золото и берег вместе с ним! Не туда собирались.

Коста пожал плечами: собирались-то известно куда, да вот где теперь окажемся...

- Глеб... - позвал Илья. - Подойди-ка.

Глеб подошел, опустился на колени. Верить не хотелось, но на осунувшемся лице Ильи лежала печать близкой кончины. Он шевельнул рукой, прошептал запекшимися губами:

- Наклонись, что скажу.

Из-за борта на него летели холодные брызги. Глеб снял с себя кафтан лохмотья, и только! - осторожно накрыл Илью. Сказал, проглотив застрявший в горле комок:

- Ты бы лучше помолчал. Силы береги.

- Поздно... Слушай. Мне отец говорил: море жертву любит. Если уважить успокоится, ветер попутный подарит.

- Это ты к чему?

- К тому. Мне уже все равно, а вам плыть надо. Столько верст одолели... столько жизней...

- Замолчи!

- Не полошись. - Илья поднял дрожащую руку. - Я и заговор на поветерье знаю. Только жертва нужна... без нее никак...