Леонид Резник - Последний Еврей

— Ничего особенного. Несколько арабских деревень.

— Что вы сделали после высадки?

— Включили детектор, запеленговали два темпо-генератора. Первый двигался, второй — нет. Мы поехали в Цфат. Но к чему этот допрос?

Я проигнорировал Адамса и обратился к Каплински.

— Как ты думаешь, Джоф, почему вас выбросило у Цомет Голани?

— Наверное, это примерно в середине между двумя темпо-генераторами. Так я тогда подумал.

— Подумай теперь. Темпо-станция в Цфате — моя. Как мы недавно разобрались, я не мог посадить на престол русского царя. Вторая темпо-станция — у стражников. Им на судьбе было написано погибнуть от наших с Веред рук. (Я специально акцентировал участие Веред, чтобы у девушки возникало как можно меньше крамольных мыслей). Итак, обе темпо-станции никак не могли повлиять на мировую историю. Адамс, Каплински, остальные! Что из этого следует?

Додумались не члены экспедиции из будущего «плюс 55». Додумалась Веред.

— Причина изменения истории находилась рядом с Цомет Голани. Вы были рядом с ней, но поехали по ложному следу. В результате нежелательное для вас событие произошло. Так вы проворонили свой мир.

Какая она грубая, эта Веред. Разве можно подавать такие плохие новости в такой жестокой форме? И тем более, у самой Веред не полный порядок с биографией. Очевидно, девушка поняла свою оплошность и после секундной заминки добавила:

— Впрочем, как и мы. И мы, и вы — все хороши. Компания неудачников. А что хуже всего — компания сирот.

Ужасные слова. Такой тихой и страшной тишины я еще не слышал. Почему-то жальче всех мне было Каплинского. Думаю, он сильнее остальных был привязан к семье. Тихий, интеллигентный человек, наверное — застенчивый, наверное — с умницей женой, доброй, любящей, горячо любимой, наверное — с такими же умными детьми, гордостью семьи.

Действительно.

— Неужели мы проехали мимо… мимо нашего человечества? — прошептал физик.

Остальные продолжали молчать. Первым заговорил Адамс. В очередной раз он выразил желание исправить свою ошибку. Кажется, не зря его назначили командиром столь важной экспедиции. Даже в безнадежнейшей ситуации не сдается человек. Поздно уже исправлять. А главное — что исправлять?

Мы слишком долго думали и обсуждали. Может быть, целый час. Поболтай мы еще часик, — глядишь и разобрались бы во всем. Но у меня сложилось впечатление, что искажение пространственно-временной структуры чем-то аналогично упругой деформации. И как перекрученная пружина не дает часам тикать медленно и размеренно, так и взбешенная людским произволом Вселенная заставляет события пересекаться, мешать одно другому. Как и в прошлый раз, беседа прервалась на самом интересном месте. И даже помеха была та же самая.

Сигнализация в кармане у Моше пикнула и тут же замолчала.

— Что за черт? — сказал Адамс, и все кроме меня наперегонки бросились к окну, из которого была видна машина.

Сомневаюсь, что они успели что-то увидеть. За окном громыхнул взрыв, свет пожара озарил одноэтажные домики. Можно было не выглядывать. И так было ясно, что взорвалась темпо-станция.

Вместо окна я прыгнул к двери. У одного из американцев хватило глупости рвануться на улицу.

— Как вы думаете, — я постарался придать своему голосу интонации равнодушия, — это Стража за мной или русские за нами всеми? Или кто-то третий открыл свой охотничий сезон?

— Наша машина взорвалась, — Сара подтвердила очевидное.

Количество желающих выскочить наружу стало неприлично большим. Фактически все, кроме Веред, пытались обойти меня или перешагнуть. Только не через мой труп!

— Эй! Адамс! Вы не на Диком Западе. А ну, все назад! Вы что, свихнулись? Вы не спецкоманда из будущего, вы толпа безмозглых… Назад! Сара, к окну! И смотри осторожненько, как напуганная женщина. Погасите свет! Приготовьте оружие! Сара, что видно?

На короткое время все затихли, не издавая ни единого звука громче банального сопения. Разве что жалюзи, наклон которых регулировала Сара, поскрипывали.

— Куски догорают в разных местах, — наконец сказала она, — и люди ходят. Солдаты. Мне так кажется. У всех в руках оружие. Смотрят по сторонам.

— Кто-то хочет выскочить? — спросил я.

— Это армия или полиция? — спросил один из безымянных американцев.

— Конечно армия, — я подумал, что совсем неплохо узнать, как зовут соратника по борьбе, в бою пригодится, — но я почему-то уверен, что армия не израильская. Кстати, как тебя зовут? И твоего напарника.

— Морис, — ответил американец.

— Ник.

— Я что-то не слышал, чтобы кто-то оккупировал Израиль в этом году, сказал Моше.

— Ты не одинок, — ответил я, — никто не слышал. Пока оккупирован только кусочек Афулы-Цеиры. И очень ненадолго. Эти несколько минут нам надо пережить.

— Нашу машину взорвали, — почти закричал Моше, — а мы…

— В интересах дела, — я был сама кротость, — учись у Адамса, Моше. Что слышно, Сара?

— Стоят и смотрят. Во многих домах загорелся свет. Кое-где открыли двери, но не выходят.

— Вот. Учитесь мудрости у древних евреев.

Я старался шутить, а в голове шел бешеный просчет вариантов. Русские или Стража? Если они не побоялись послать солдат — Стража. Для них Израиль перестанет существовать через семь лет и любой теракт, любые убийства и разрушения тут, в Израиле, не угрожают им изменением истории.

— Двое остановились у нашего дома, — Сара продолжала свой репортаж, — на них израильская военная форма. Магавники. Может быть, это и в самом деле израильтяне?

— В самом деле, — Моше кинулся защищать честь израильского мундира, — что, если это наши? Они засекли «Мицубиси» в Цфате, где был взорван гараж и исчез американец Штейн. В Цфате же украдена машина, которая потом была найдена в Афуле. И еще: случайный патрульный мог засечь «Мицубиси» на шоссе, недалеко от обнаруженного трупа. Мелочь цепляется за мелочь, цепочка выводит на нас.

— Хватит, — не выдержал я, — только с Божьей помощью они могут ухватиться за эту цепочку. Сара, что слышно?

— Стоят. Я боюсь, что они сейчас постучатся.

— Всем, кроме Сары, убраться из салона! — приказал я. — Сара, извини, что я за тебя прячу целую банду здоровых мужиков, но если кто-то здесь не вызовет подозрений — так это — ты. И меня, и Веред почти невозможно так хорошо перекрасить. Да, расстегни рубашку и три глаза, будто ты спала.

— Может быть, одного можно взять в плен? — спросила неукротимая чернокожая воительница.

— Нет-нет, ни в коем случае. Нам же не на чем возить трупы, — возразил я на бегу. Конечно, дело было не в трупах. Просто я решил пощадить Сарино самолюбие.