Олег Дивов - Толкование сновидений

Оставшиеся до отъезда два часа тянулись бесконечно. Наверное, я все-таки побаивался, что в последний момент тренер передумает и меня завернет. Поверить не мог в простую человеческую доброту. И когда пришло время уезжать – только у двери, ведущей на улицу, понял, что всю дорогу от своего номера шел, крадучись. Огляделся смущенно – не видел ли кто посторонний, как я рассудком трогаюсь, – и одного свидетеля действительно нашел. В дальнем углу гостиничного холла развалился поперек дивана Ангел Шаренков. Видимо, удрал от товарищей по команде залечивать потрепанные нервы. Судя по выражению лица, чувствовал он себя раз в десять хуже моего – я даже ощутил некий прилив бодрости. И конечно, вернулся подбодрить удрученного коллегу. Мы с болгарами всегда были на короткой ноге, с момента прихода в «Челлендж». Внешне не похожи совершенно, а контакт установили мигом и никогда об этом не жалели. Естественно, каждый спортсмен международного уровня – настоящий гражданин мира и в любой части света чувствует себя комфортно. Среди каких угодно лиц. Но иногда до одури хочется увидеть своих. А мы с болгарами свои вполне. Я бы поостерегся обзывать наш менталитет «родственным», но что-то такое общее у нас есть помимо алфавита и коммунистического прошлого. В общем, хоть и скребли у меня на душе кошки, а не мог я к Ангелу не подойти. «Ты чего? Совсем Попангелов упал?» Это у Шаренкова прозвище такое – «Попангелов упал». В честь его соотечественника Попангелова, который однажды замечательным образом рухнул. Выходит он как-то на этап Кубка Мира в Шладминге, а телекомментатор задумчиво говорит – ну вот, стартовал болгарский спортсмен Попангелов. В Китсбюэле на слаломной трассе Попангелов упал… Попангелов как по команде – хрясь! Комментатор секунду думает, а потом на одном дыхании выкрикивает: и-при-этих-моих-словах-падает-Попангелов-в-Шладминге!… Причем интонация у него такая восторженная, словно он лично уронил Попангелова и очень своим достижением гордится. Лет сорок этой истории, дошла она до нас через третьи руки и десятые уши. Но уж больно хороша[7]. Когда Ангел в порядке, он за «Попангелова» может далеко послать. Не обиженно, а так, мол, от Попангелова слышу. А вот если у парня дурное настроение, тогда наоборот. Скажешь ему – эй, Попангелов, ты почто упал? – и, глядишь, у него уже в глазу искорка загорелась. Вот и сейчас Ангел поглядел на меня и слегка оживился. Душераздирающее зрелище – талантливый спортсмен, угодивший в полосу невезения. Грех такому руку не протянуть. «В Гармише Попангелов еще не совсем падает, – сообщил Ангел. – Вот в Китсбюэле его точно завалят. Некоторые». – «Да ладно, Ангел, что за глупости…» – «Отличный дом себе нашел. Мечта. Думал, куплю. А денег заработать не получается. Некоторые боги так бьются между собой из-за золота, что обычным людям невозможно даже на третье место выйти. Не могли до следующего года подождать…» Ничего себе жалоба. Прижало мужика. Допустим, какой-то там дом его не очень волнует, а вот спонсоры у болгар разволновались наверняка. Брали-то команду с отличной перспективой, а она за сезон полторы медали привезла. И никто не виноват – стечение обстоятельств. Прямо как у русских. До чего же приятно, что мне эти тайны мадридского двора глубоко безразличны. Наконец-то. «Извини, Поль, – сказал Ангел. – Не слушай. Я просто устал сегодня. Поздравляю еще раз с серебром. Горячо желаю тебе взять золото в Кице. А Попангелов не упадет, не надейся». Ох, слышали бы тренеры, как мы тут лясы точим перед финальным этапом. Настучали бы обоим по загривкам. У нас ведь не разговоры, а сплошной подтекст. Даже если кажется, что говорим совершенно в открытую. Вот, Ангел дает мне понять: не сбрасывай меня со счетов, я нацелен на место в первой тройке и буду драться изо всех сил. А он ведь сейчас не интервью «Ски Курьер» дает, где хочешь не хочешь, а будешь вдохновенно петь о своих колоссальных планах. Нет, это приватная деловая информация. Среди мужчин-«челленджеров» на пьедестал реально претендуют четверо. Кто-то из нас лишний. И Попангелов… то есть Ангел, действительно мог бы слегка подвинуться, чтобы не нервировать попусту остальных. Только вот он не будет этого делать. И что? Какова должна быть моя реакция? А такова, что я не просто его понимаю, нет, я всей душой за него. Потому что рвать жилы в безнадежном положении вроде бы и глупо. Но настоящий спортсмен ведет себя именно так – бьется до упора. И наградой за это может стать нежданная победа.

Тут подошла моя боевая подруга, и Шаренков вмиг преобразился – Машка ему нравится. Они о чем-то болтали, а я опять улетел мыслями далеко-далеко. Толком даже не запомнил, как мы простились с Ангелом и вышли на улицу. «Совсем наш Попангелов упал, – сказала Машка. – Это хорошо, не будет в Кице у тебя под ногами путаться». М-да… Вот такие мы славные ребята, добрые и отзывчивые. Дружить умеем, так сказать, не на шутку. Невольно пришла на ум любимая фраза Илюхи «друзья познаются в биде». Или как написал один двоечник в школьном сочинении: если мой товарищ будет тонуть, я ему помогу… «Маш, а ты в курсе, что Ангел хорошо знаком с Попангеловым?» – «То есть?» – «Ну, с настоящим Попангеловым. Известным болгарским горнолыжником, ныне тренером». – «Так он, что, на самом деле был?!»…

Уже на стоянке возле автобуса нас догнал Боян. Однако, хорошо у чехов разведка поставлена. Или он просто в холле на Шаренкова наткнулся и от него узнал, что мы уезжаем. Хотя одно другому не мешает. «Мария, будь другом, оставь мне на секунду Павела». Очень смешно он мое имя склоняет. Мог бы звать как все нормальные люди, в том числе даже русские – Поль. И изъясняться по-английски. Нет, упорно пользуется моим родным языком. «Боян, дружище, ты намерен рассказать что-то ужасное? Зачем такая секретность? Мы ведь с Марией вроде как бизнес-партнеры. Особенно на ближайшую неделю». – «Павел, не надо. У меня только пять минут, я чудом сбежал». – «Ну ладно. Маш…» Та уже забиралась в автобус. Понятливая девочка. Хотя сейчас мне хотелось бы, чтобы она стояла рядом. Полный контакт нам требуется, а значит – никаких тайн. «Что-то случилось, Боян?» – «Да нет! Я просто решил спросить… Павел, ты мне ничего сказать не хочешь?»

От напряжения у меня схватило левый висок, и я невольно потер его ладонью. «Слушай, Боян… Мы в последнее время мало общаемся, это понятно – конкуренты. Только запомни одно. Что бы ни случилось, мы должны остаться друзьями. Иначе грош всему цена». У Бояна лицо кривилось, ему тоже было очень непросто. «Павел, я тебя понимаю. Скажи, это правда, что ты решил зачехлить лыжи после Китсбюэля?»

Ну, вот оно. День безостановочных откровений. Первая мысль была: кто из наших – дятел? Факин вудпеккер, мать его – кто?! Секунду я перебирал в уме имена, пока не сообразил: бессмысленно. А отвечать нужно, и прямо сейчас. Отвечать так, чтобы потом ни в чем себя не упрекнуть. Никогда. Выть от бессильной злобы, если Боян меня объедет, но подлецом не стать.