Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич
Зедонг, вон впереди устье Нила, его мутный шлейф. Интересно, вы пришли вдоль Нила или приплыли по нему? Я бы на твоем месте сделал плот и приплыл, особенно если у тебя был такой друг, как Крамб. Интересно, вы находили человеческие кости? Наверняка находили, ими усеяна здешняя земля, костями погребенных и не погребенных… Ты ведь наверняка задавался вопросом: куда делись те, кто воздвиг пирамиды и города, ставшие руинами? И мы задаемся этим вопросом и не находим ответа. Вот такие дела, Зедонг. И куда мы, по твоему, плывем? На далекий север, о котором ты ничего не знаешь. И есть у нас цель, о которой мы не кричим: найти какую-нибудь подсказку, что случилось с нашими с тобой предками 16 тысяч лет назад. О, кажется Мана идет по лесенке, точно! Ну давай, как только будет что-то интересное, позову.
– Ну что, капитан, наговорился со своим воображаемым помощником?
– Ну, поговорил. Хотя не так уж много интересного я смог ему рассказать – нет у меня сегодня вдохновения. А что там команда внизу делает?
– Кола с Крамбом чирикают на корме. А остальные отсыпаются по каютам. В общем, сонная скука после бурных проводов.
– Все-таки интересно, зачем к нам мэр пожаловал, да еще впопыхах. Не ахти какие мы птицы по их понятиям.
– Он же сравнительно новый мэр, ему надо репутацию зарабатывать. А тут какое-никакое событие с прямым репортажем. Да еще такое романтическое: ученые идут в ледяную пасть Севера за свой счет. И предлог для эффектных кадров: мэр крупным планом под оркестр и пальбу, такое запомнится надолго. Но как он так быстро сообразил?
– А мне не жалко, пусть себе зарабатывает на нас репутацию. Вроде он пока ни в каких злодействах и откровенном свинстве замечен не был.
– Тут интересно другое. До сих пор ты из-за денег нуждался в чиновниках и научных начальниках. Как только ты плюнул на них – тут же они стали нуждаться в тебе. Еще увидишь, как чиновники от науки будут примазываться к вкусным результатам.
– Если таковые будут.
– Вот тут я не сомневаюсь. Я мало чего понимаю в гляциологии и археологии, но в тебе кое-что смыслю. Что-то берег пошел совсем унылый – песок да кусты.
– Часа через три проплывем развалины Порт-Саида, там когда-то начинался канал между океанами. Вот закончится ледниковый период, глядишь, опять прокопают. А часов через десять посреди ночи начнется курортный Восточный берег весь в огнях и набережных. Еще не сезон, но все равно красиво. За штурвалом будет Крамб, а мы будем отсыпаться, но стоит встать и посмотреть на эту красоту. А пока посиди со мной, а то скучно и в сон клонит.
На третий день пути над легкой дымкой побережья встали снежные горы. Море было спокойным, прогноз хорошим, поэтому Крамб и сменивший его Сэнк вели корабль километрах в пятнадцати от берега, спрямляя путь. Ослепительный хребет, казалось, возвышался прямо над берегом: из-за низовой дымки перспектива как будто сплющилась – прибрежные города, холмы, отроги гор – все съела дымка, а горные снега сияли сквозь кристально чистый воздух.
– Ну что, Зедонг, вот мы проплываем колыбель прошлой цивилизации – восточное Земноморье. Наши с тобой далекие-далекие предки строили здесь города, крепости, дворцы и изобретали алфавит. Это было очень давно – почти двадцать тысяч лет назад. На их фоне ты мой близкий предок, почти современник. А ведь не вылези ты из первобытных саванн со своей арматуриной, так и нас бы не существовало! Ни этих городов, ни этого корабля, ни географов, ни археологов. Ни почти миллиарда жителей Земли. Были бы несколько зачуханных племен где-то в дебрях или на островах. Ну, может быть, через пару-тройку тысяч лет нашелся бы еще один такой вроде тебя, что решился бы вылезти на белый свет… А может, и не нашелся бы. Что там наши с тобой предки делали целых тринадцать тысяч лет? Накапливали мутации, восстановившие инстинкт древних первопроходцев? Ждали, пока он заиграет в полную силу? А если бы не восстановился, не заиграл? Видишь, Зедонг, от каких «мелочей» зависит будущее! На каком тоненьком волоске держится цивилизация! Биологи говорят, что и сама жизнь – результат цепочки невероятных приключений. Вот так!
Зедонг, а как тебе горы? Вряд ли тебя заносило в эти широты, видел ли ты вообще снег хоть раз в жизни? Смотри, как красиво! Но это еще не настоящее величие. Настоящее будет дней через десять. О, узнаю шаги Маны…
– Ну как ты тут? Любуешься горами вдвоем с воображаемым помощником?
– Присоединяйся! Я вот говорю, что этот вид еще ерунда по сравнению с тем, что нас ждет, когда будем проплывать мимо Кавказского хребта. Однако до того предстоит еще одно развлечение: проливы.
К Нижнему проливу «Петербург» подошел 28 марта. Вода при подходе к устью будто изменила цвет, яркая голубизна чуть поблекла, шипение за кормой чуть изменило тон – из пролива текла почти пресная вода. Корабль вел Крамб, встав на внеочередную вахту – он единственный ходил по нижнему течению Нила, столь же быстрому и переменчивому. Корабль шел по проливу тяжело и долго, кое-где покачиваясь на стоячих волнах, кое-где рыская из-за турбулентности. Инзор со Стимом в самых сложных местах сжимали кулаки и напрягались, будто пытаясь помочь кораблю – точно так же мы напрягаемся, когда кто-то рядом с нами пытается приподнять тяжелое бревно, а ухватиться больше негде. «Петербург» одолел сорокакилометровый пролив за пять с половиной часов.
Промежуточное море пересекли за ночь и ранним утром вошли в Верхний пролив. И сразу же у входа во всем великолепии предстали руины «Перекрестка цивилизаций», очищенные от зарослей, от тысячелетних наслоений, с потрохами отданные туристам. И чуть дальше – главное зрелище: остатки моста через пролив. Две широкие дороги, изломанные и волнообразные, огибая холмы вверх-вниз, уходили в воду. На каждом берегу по краям дороги стояло по паре острых бурых столбов – недоржавевшие остатки гигантских стальных пилонов – часовые, охраняющие остатки моста от расчистки, к счастью, так и не состоявшейся.
«Петербург» преодолел Верхний пролив за пару часов и вышел в светло-серое Нижнее море, потерявшее горизонт. Гладкая вода плавно переходила в белесую дымку, а та – в высокие слоистые облака. Все, кроме Крамба, несущего вахту, собрались в кают-компании.
– Папа, а почему это море называется Нижним? Ведь Промежуточное ниже его, а Зе́мное – самое низкое, как Мировой океан.
– Видимо, сначала назвали Земное море, потом Промежуточное, а Нижнему дали имя в паре с Верхним. Исторически сложилось, как говорят в таких случаях. Кстати, Кола, откуда взялось название «Земное море»?
– Когда-то на древнем земноморском оно называлось Краеземным. Видимо, то название отражало впечатление первых выходцев из Центральной Африки, что его южное побережье – край земли. Потом приставка отмерла из-за очевидной несостоятельности. Кстати, на древних языках море называлось «Средиземным». Действительно, море долгое время оставалось центром цивилизации, и название выжило в эпоху, когда море съехало на ее окраину.
Инзор, сняв наушники, сообщил:
– Поймал местный прогноз. На южном побережье Нижнего моря к вечеру усиление северо-западного ветра, волнение четыре балла. Через десять часов хода отличная гавань – Золдион. Придем туда около семи вечера. Предлагаю там спрятаться на ночь, а заодно и хорошо поужинать наконец-то. Хочется жареной свежевыловленной рыбы и чего-нибудь местного крепкого – больше ни о чем думать не могу!
К вечеру и вправду задул крепкий ветер, холодный и промозглый. Вся команда вышла на берег порта Золдион в толстых свитерах и штормовках. Листва здесь и не думала распускаться, на припортовой набережной – безлюдье, но искомые заведения были открыты и источали соблазнительные запахи. И в каждой из забегаловок – и жареная рыба разных сортов, и крепкие напитки.
– Как быстро мы приплыли на север! – заключила Кола, заказав себе на чистом местном наречии две порции рыбы (зря, как выяснилось на следующий день) и две дозы сливовицы. – Давно не попадала в такую холодину.
– Так сейчас же здесь ранняя весна, еще даже апрель не наступил. Это там у нас сезоны такие мягонькие, а здесь все куда серьезней, – ответил Сэнк.
