Василий Головачев - Черный человек

Организму потребовался воздух, и Кузьма по просьбе гостя наполнил его каюту смесью азота и кислорода. Надышавшись всласть, хирург хотел поблагодарить хозяина и откланяться, но вспомнил о «сфере Сабатини».

– Кажется, я догадываюсь, о чем речь, – заявил Кузьма. – В земной истории существовала легенда, я помню ее не точно, о титане по имени Микульо Сельониновитч, который много веков носил в своей суме «тягу земную». Никто не мог эту суму поднять, даже знаменитые по тем временам богатыри Ильо Муромитц, Дон Кихот и Святогор. На самом же деле то была не «тяга земная», а реликтовая «сверхструна», упакованная законами иной вселенной и способная храниться только в суме – специальном боксе с определенными условиями. В один из дней к Микульо Сельониновитчу заглянул Вершитель в образе некоего Агента Ро-машинного и в споре с ним выдернул «струну» из сумы, в результате чего произошла мгновенная разгерметизация «струны» и превращение ее в Провал – узел пересечения метавселенных с разными свойствами. Этот Провал существует до сих пор, и я знаю, что он каким-то образом связывает не только домены, но и времена в нашей вселенной. Вершители пользуются им, хотя принципов я не знаю.

Агент Ро-машинный… Мальгин улыбнулся, вызывая в памяти образ Игната Ромашина. М-да! Войти в легенду наравне с былинными богатырями может далеко не каждый.

– Посмотреть на «сферу»… э-э… Провал можно?

– К сожалению, нет. Когда-то он был привязан к поверхности одной из планет системы, потом планета упала на центральную звезду – Солнце, и теперь «сфера» находится где-то в толще остывающей звезды, изредка взламывая ее кору вследствие каких-то процессов. Еще во времена вторых землян – кошачьих, после вас вторых, Вершители поставили возле звезды широкошумящий маяк, такие обычно ставятся в районах бедствия, и он продолжает работать до сих пор. Правда, сейчас он светится только в длинноволновом диапазоне, но и лет с момента установки прошло более трехсот миллионов.

На черном фоне «слева» по фронту обзора Мальгина вспыхнуло и ритмично запульсировало оранжевое колечко.

– Только машины Вершителей способны работать так долго, – добавил Кузьма с ноткой восхищении. – Мой корабль – тоже их работа.

Мальгин нашел глазами еще один светящийся объект – единственный на весь здешний космос. Звезда была невероятно далека, объемное дальновидение Мальгина не брало ее, не позволяло оценить ни количественно, ни качественно, да и спектр ее был какой-то странный, линейный, в очень узком диапазоне, будто горела стеариновая свеча, но свечой этот объект быть не мог. Вершители… Не их ли «фонарь» светится?..

– Я пробовал лететь в том направлении, – сознался Кузьма, – но дойти не смог. По мнению некоторых моих коллег, это одна из реализаций Абсолюта – абсолютной непознаваемости, например, хотя, по-моему, это конец одной из «сверхструн», уходящей в никуда, в бесконечность или, на худой конец, во Вселенную Вершителей. Проверить идею пытались многие, не удалось никому.

– Может быть, это на самом деле сооружение Вершителей?

– Почему бы и нет? – легко согласился Кузьма. – Некоторые из их сооружений мне встречались, масштаб поразительный, но цели в большинстве случаев остались неясными.

– А что именно вы встречали?

– Например, объемную пространственную решетку псевдорегулярной структуры поперечником в миллиард световых лет, собранную из погасших звезд. Концы решетки размыты и светятся в широком диапазоне от инфракрасного до жесткого гамма. Коллеги утверждают, что это машина поворота времен, но едва ли они сами понимают смысл утверждения. Или еще пример: ансамбли «черных дыр», не сливающихся в одну, что само по себе уже чудо. Энергонасыщенность этих областей чудовищна, обмен информацией в таких системах возможен только потоками гравитации. Ходят слухи, что это «преобразователи топологии», а также ограничители расширения вселенной, узлы перехода топологически связанных вселенных-доменов, но опять же это только слухи, точных данных нет. По рассказам предшественников, якобы видевших Вершителей, те экспериментируют с вакуумом. Нравится?

Мальгин вздохнул. Эмоциональная оценка деятельности Вершителей не нужна была ни ему, ни Кузьме. Бог на то и Бог, чтобы вершить грандиозные дела. Хотя, с другой стороны, восхищаться есть чем. Кто же они такие – Вершители? Как выглядят?

– Доставьте меня обратно… на Спутник.

Через минуту Кузьма выполнил просьбу и отбыл в неизвестном направлении, пожелав Мальгину удивительных встреч и счастливого возвращения домой. Его корабль сгинул, как привидение: вот он был, торчал рядом со Спутником ощутимо массивной глыбой, а вот его уже и нет. Ни взрыва, ни вспышки, ни звука. «Динозавролеты» маатан, вернее Вершителей, ходили бесшумно.

Мальгин проверил время: по его расчетам, прошло двадцать часов с минутами, скоро должен был появиться таинственный Живущий-за-Пределами, и снова волнение охватило хирурга. Запас терпения подошел к концу, хотелось наконец определиться и узнать свою судьбу. Интуиция подсказывала, что встреча будет необычной и главной, остальные встречи не шли ни в какое сравнение с ней, потому что Живущий-за-Пределами мог быть только Вершителем или существом, равным ему по возможностям.

Оставшиеся до назначенного срока полтора часа хирург потратил на обследование Спутника, окончательно убедившись, что существа, его строившие, были двоякодышащими: они жили в воде, но могли недолгое время дышать воздухом. Точный их облик восстановить не удалось, прошло слишком много времени с момента постройки Спутника, и блоки памяти его полностью разрушились, но по конфигурации сохранившихся кресел, рабочих модулей, помещений отдыха и бытовых мелочей Мальгину удалось построить изображение землянина-три, «псевдолягушки», и он с невольным облегчением (хотя это не имело никакого значения) признал, что землянин-три на обычную лягушку походил мало. У этого существа были мощные, как пружины, кузнечикообразные ноги с ластоподобными ступнями, туловище в чешуйчатом панцире, конусовидная голова и вполне человеческие руки с пятью длинными пальцами, между которыми росли перепонки. Мальгин вздохнул. Rana сапиенс[175] ему понравилась. Волнение, вызванное приближением рандеву, увеличивалось, но, честно сказать, Мальгин не делал особых попыток успокоиться: на этой встрече он хотел быть человеком со всеми его слабостями и болями, силой и гордостью. Несколько раз он начинал рисовать в уме облик Живущего-за-Пределами, но фантазии не хватало, а футур-память так и не заработала, хотя в маатанском «блоке» памяти сведения о Вершителях, пусть отрывочные и противоречивые, но хранились.