Сергей Булыга - Ведьмино отродье

- Возможно, - мрачно сказал Рыжий. - Но почему это именно о ней, а ни ком другом, так говорят? Отчего это так?

- От глупости, друг мой, от глупости! - с жаром вскричал Лягаш. Потом вздохнул, добавил: - Ну, и она, конечно, тоже была кое в чем виновата. Хотела, чтобы ей больше верили, и поэтому частенько говорила, будто она запросто понимает язык диких зверей и птиц.

- Как? - поразился Рыжий. - Да разве звери могут разговаривать?

- Да! - закивал Лягаш. - Вот в том-то все и дело, что звери и птицы это твари бессловесные, безмозглые, и это каждому известно. А вот твоя бабушка, она говорила, что нет, что, мол, что это не так, что они, все эти звери и птицы, они такие же, как мы, ничуть не хуже нас и ничуть не глупее. А тем, кому - да всем почти, ведь почти все ей не верили, - она... Она тогда делала так. Вот, скажем, птица прилетит, сядет на крышу и начинает чирикать. А твоя бабка послушает ее, послушает, а после говорит: "Вы слышите, о чем она кричит? Она кричит: завтра придет гроза". И точно, завтра получай грозу! Или еще поймают рыбу, принесут, ну а рыба, сам понимаешь, вообще молчит, но Гры, та все равно посмотрит на нее, посмотрит, и даже ухо навострит, как будто даже слушает, а после скажет... Ну, к примеру, так скажет: через три дня там-то и там-то ждите пожара. При чем эта рыба к этому пожару? А пожар обязательно будет. Не знаю, как это ей удавалось. Наверно, она просто хорошо знала приметы, а звери были тут совсем не при чем.

- А если при чем?

- Ты! - тут Лягаш даже привстал. - Опомнись! Нам и только одним нам на всем этом свете дарован разум!

- Кем?

- Ну... ты это брось! Не путай.

- И все же: кем?

Лягаш задумался, потом сказал:

- Ну, скажем, Солнцем.

- А Солнце кем даровано?

- Ар-р! - засмеялся Лягаш. - Ну, ты молодец! С тобой, я вижу, не соскучишься. - Но тут же стал очень серьезным и сказал: - И все-таки, прошу тебя, не путай меня. Да ты сам подумай: ну кто мы такие? Так, мелкие, тщедушные существа. Что нам дано, то и дано. И то дано не всем! Вот даже взять тот же разум. Вот, говорят они: "Мы все разумные!" А это ведь не так, ох, далеко не так!

И Лягаш, покачав головой, замолчал. Потом даже глаза закрыл, не шевелился. Казалось, что он спит... Но нет, конечно же не спит, а просто не хочет продолжать такую, мягко скажем, не совсем обычную беседу. Ведь если так пойдет и дальше, то скоро нужно будет говорить, что и в казарме разумом даже и не пахнет. Х-ха, тоже мне назвались: лучшие! И Рыжий зло оскалился. Да насмотрелись мы на них, на этих лучших! В три горла жрать и пьянствовать, и когти рвать, и... Р-ра, мрачно подумалось, не то, совсем не то; да пусть они себе пьют, сколько в них влезет, пусть себе когти рвут, и пусть по пять, а хоть бы и по десять лет сидят в казарме, если это им так нравится. А ты и он...

И Рыжий посмотрел на Лягаша...

А он, Лягаш, по-прежнему сидел, закрыв глаза, и словно спал. Он друг отца и твой ближайший друг. И вообще, умнее, рассудительнее, прозорливее его ты еще никого не встречал. И потому уж если кто и сможет тебя понять и поддержать, так это только он, Лягаш. А если даже и он этого не сможет, тогда... Р-ра! Все равно тогда! Надоело молчать! Сил больше нет терпеть! И Рыжий наконец решился и сказал:

- Я долго думал. Может, я не прав. Но ты послушай, вот... О Солнце и Луне.

Лягаш открыл глаза, насторожился. Рыжий тоже. Наверное, подумал он, он слишком резко, неправильно начал. Или вообще не нужно было начинать - по крайней мере здесь, прямо в яме, а нужно было сперва... А, что теперь! И Рыжий, упрямо мотнув головой, продолжал:

- Так вот, о них. Я думаю, что тут мы все не правы - и южаки, и рыки, ибо ни Солнце, ни Луна не есть верховные создания, - и замолчал.

Лягаш тоже молчал. Смотрел на Рыжего и медленно моргал. Ждал. Ждал...

И Рыжий вновь заговорил:

- Когда я жил в Лесу, я верил, что Луна сильнее Солнца. Нам объясняли это так: Солнце не может показаться ночью, ибо оно имеет силу только днем. А вот Луна может светить не только ночью, но и днем. Мало того, днем правда, очень редко, и это называется затмением - Луна сжирает Солнце... но Солнце, к сожалению, каждый раз вырывается. Хотя когда-нибудь - в Лесу все в это верят - когда-нибудь случится так, что Солнце не сумеет вырваться, и вот тогда...

И Рыжий снова замолчал.

- Что "и тогда"?! - спросил, не утерпев, Лягаш.

- А ничего, - задумчиво ответил Рыжий. - Я же не о том хотел сказать, а совсем о другом: я хочу знать, откуда взялись Солнце и Луна. А откуда Земля? А сами мы откуда? Кто создал все это? То есть тебя и меня, и вообще всех южаков и всех рыков, птиц, зверей, рыб, комаров, Лес и Равнину, реки, всю Землю, Солнце, звезды, Луну, небо? Ведь кто-то же все это создал, правда? Ведь не само же собой все это появилось? Сама собой только смерть появляется... Нет, даже и смерть не сама по себе - смерть рождается в жизни... Но я опять не о том! Я же о Солнце и Луне, о небе. И вот, я думаю...

Но тут Лягаш насмешливо присвистнул - и Рыжий сразу, резко замолчал. А Лягаш как ни в чем не бывало сказал:

- Ну, продолжай.

- Зачем? - с обидой спросил Рыжий. - Ты же смеешься.

- Я? И не думаю! Я не смеюсь, я просто удивляюсь.

- Чему?

- Да все тому, как удивительно находчив и как изворотлив наш разум. Чем меньше мы можем разобраться в том, что творится у нас под самым носом, тем больше нас тянет в заоблачные выси.

- Ты это обо мне?

- Конечно! - с жаром подтвердил Лягаш. - Конечно! Ибо прежде чем браться рассуждать о чем-то непонятном и далеком, нужно сначала решить дела простые, насущные. Вот, например, скажи: за что ты чуть было не убил того стражника? Да-да, того самого, который толкнул тебя на базаре.

- Но он обозвал меня дикарем!

- И вот за это ты решил его прикончить. Иначе говоря, убить. За то, что он, вполне возможно, сделал совершенно случайно - толкнул. Р-ра! Х-ха! "Толкнуть" и "убить" - разве это равноценные поступки? Разве это не дикость?

- А что я, по-твоему, должен был делать?!

- Я тоже спрашиваю, что?

Рыжий молчал. Тогда Лягаш продолжил:

- А вот еще вопрос: а может, этот злополучный стражник был здесь совсем ни при чем, а просто подвернулся тебе под горячую лапу? Может быть, ты просто срывал на нем накопившееся в тебе зло? А вот такой поступок как раз и есть самая настоящая дикость, и, значит, стражник был совершенно прав, называя тебя дикарем. Ведь насколько я могу судить о случившемся, а я, признаюсь, давно уже очень внимательно слежу за тобой и знаю кое-что такое...

- Р-ра! Не будем об этом!

- Не будем, - закивал Лягаш, - согласен. Потому что истинная причина всей этой истории тоже не очень-то желает огласки.

- Не будем!

- Не будем, - вновь кивнул Лягаш, - не будем. Но тогда мы заодно не будем вспоминать и Солнце, и Луну, они уж слишком от нас далеко, точнее, высоко, нам их все равно не достать, так что лучше спустимся на землю, к делам простым, обыденным. И поэтому я опять повторяю: так как же тебе здесь?