Геннадий Прашкевич - Шкатулка рыцаря

— А при чем тут Лигуша?

Врач довольно блеснул влажными глазами, но было видно, что догадки его тревожат. Изучая исторические документы, он в самых разных, никак не связанных друг с другом текстах (записки крестоносца Виллардуэна, дневники археолога Кольдевея, отчеты средневековых инквизиторов, папирус с описаниями путешествий египетского торговца Уну-Амона), обнаружил упоминания о некоей загадочной шкатулке, появлявшейся в разные времена то здесь, то там, но не дававшейся людям в руки. Упоминания об этой заколдованной шкатулке он обнаружил даже в отписках дьяков Сибирского приказа.

— Все дьяки были пьяницами, — не поверил Шурик.

— Кольдевей тоже любил выпить, — возразил Врач, — тем не менее вся мировая история стоит и на его трудах. А еще… Шкатулку, о которой я говорю, видела Анечка Кошкина… Она видела ее у Лигуши… Понимаешь?

— Да что это за шкатулка? — не выдержал Шурик.

Врач ответил уклончиво. Он, мол, собрал кучу интересных вырезок. Он даже специальную папку завел — «ИЗВЛЕЧЕНИЯ». Газетные вырезки, конспекты, список литературы, предположения. И вот в апреле, перед первым убийством Ивана Лигуши, папка пропала. Прямо со стола. Никому она, кроме самого Врача, не могла понадобиться, тем не менее пропала.

— Если ты подумал на Костю-Пузу, — хмыкнул Шурик, — то поверь мне, из бумажного его интересуют только ассигнации.

Речь о шкатулке, отрезал Врач. Он уверен, что после многих загадочных приключений таинственная шкатулка действительно могла попасть в руки Лигуши. Он же бульдозерист. Сносил, например, бывший купеческий квартал. Не каждый побежит с такой находкой в милицию. А Анечка видела шкатулку. В руках не держала, правда, но видела. И Соловей с чего бы стал клеиться к бывшему бульдозеристу? Явно вызнал что-то от Анечки. Тут Лигуша и начал крутиться.

Научный коллектив разработал программу «Дуромер», составленную из многочисленных психоаналитических тестов. «Дуромер» позволяет с высокой степенью точности оценивать как физическое, так и интеллектуальное состояние любого живого организма.

Шурик раздраженно сунул газетные вырезки в карман.

Если выбросить из головы загадочную шкатулку, оставались вполне реальные Костя-Пуза, Анечка Кошкина и главный клиент — бывший бульдозерист Иван Лигуша. Вот такой треугольник.

«Пятнадцатого меня убьют».

«Ладно, не дам я тебя убить, — сплюнул Шурик. — Мне шестнадцатого в отпуск, не дам я тебя убить». Это Шурик повторил и Роальду, разбудившему его телефонным звонком в третьем часу ночи.

«С ума сошел!» — возмутился Шурик.

«В соседнем подъезде обчистили фирму „Тринити“, вывезли мебель и компьютеры».

Шурик невольно заинтересовался:

«Вчера?»

«Ага», — коротко подтвердил Роальд.

«Ты что, меня подозреваешь?»

«Ты пришел как раз в это время».

«А ведь видел я рыло, похожее на Данильцына, — хмыкнул Шурик. — Помнишь такого? Опытный мебельщик. Проверь, в городе ли он?»

«Ты и грузовик видел?»

Шурик, не без тайного торжества, назвал запомнившийся ему номер. Правда, не стоит радоваться. Трудно ли заменить номер?

«Проверим».

«Слышишь, Роальд, — уловил подходящий момент Шурик. — У меня с деньгами туго. Я тут психа одного брал и потерял бумажник».

«А не связывайся с психами», — грубо ответил Роальд.

Вот такой ночной разговор. Шурик с тоской прислушался к рыданиям, вновь плывущим над сонным Т.:

— Барон! Барон!

Вот ведь и «Дуромер» наконец изобрели. Мне бы такую штуку. Я бы каждого прогнал через «Дуромер». И Анечку, и Лигушу, и Врача. Любая тайна, вздохнул Шурик, чревата злом. Скрытым, неясным.

Питейно-закусочное заведение приглашает на торжественное открытие всех активных питейцев и всех активных закусочников.

«Я не хочу сходить с ума».

«Я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума», — трижды повторил про себя Шурик.

Он пересек пустую площадь и остановился перед затененной березами зеркальной витриной магазина «Русская рыба». Собственно, витриной служил огромный аквариум, сваренный, наверное, из бронестекла. Возможно, ночью он подсвечивался, но днем в аквариуме царил таинственный полумрак. Серебряно суетясь, рвались со дна светлые рои мельчайших воздушных пузырьков. Медленно, как в мультфильме, колебались зеленоватые космы водорослей. Что там прячется? Морской водоглаз, о котором упоминал Леня Врач? Или дело в шляпе, которое можно купить на базаре? И вообще, что такое ме-фи-ти-че-ский мясник?

Остро чувствуя свое интеллектуальное несовершенство, Шурик внимательно рассматривал цветные таблицы, которыми был украшен верх аквариума.

Вепревые рыбы.

Так и было написано.

А рядом было написано — нандовые.

Шурик внимательно всмотрелся в облачко рыбешек, суетливо вспухшее над колеблющимися водорослями. Какая нандовая, какая вепревая? Все были в одинаково пестрой боевой раскраске, какой давно уже не пользуются даже шлюхи Гонконга. А мордастый губана, презрительно зависший над вспухающим рыбьим облачком, напомнил ему Лигушу.

— Чучело!

— Это ты мне?

Шурик обернулся.

В двух шагах от витрины, четко отразясь в ней, появилась Анечка Кошкина.

— Это ты мне?

Он отрицательно помотал головой.

Ничуть Кошкина не походила на женщину, вертлявую, как шестикрылый воробей. Маленькая, рыжая, злая, она пылала в облаке густого загара, а зеленый взгляд проникал в самую душу.

— Мы же рядом в автобусе ехали, да? Я случайно попала на твой телефон или ты это подстроил? Ты мент, что ли?

— Считай как хочешь. Называть меня можно Шуриком.

— Шурик, значит, — скептически поджала губы Кошкина, сразу становясь похожей на одну из нандовых рыб. — Учти, времени у меня немного.

— Странные в Т. обычаи, — пожаловался Шурик. — Не успеешь с человеком познакомиться, как он заговаривает о времени.

И указал на лавочку под витриной:

— Присядем.

— А стоя?

— Я, Анечка, тебе не клиент.

— А что тебя интересует? — Кошкина не обиделась.

— Костя-Пуза.

— А-а-а… — разочарованно протянула Анечка. — Я еще в автобусе подумала, что ты мент. У тебя рожа такая. — Она, конечно, преувеличивала. — И о Соловье ты зря заговорил. Я следователю все подробно рассказала. Такая форма есть — лист допроса. Пойди к следователю и почитай.

— Я неграмотный.

— Неужели такие есть? — поразилась Анечка.

— Садись и выкладывай, — сухо кивнул Шурик. — Этот Соловей в Т. Ему человека убить — пара плюнуть. Захочет, и до тебя доберется.

— Нужна я ему…

— А говорили…

— Ты больше слушай, тебе наговорят! Злость Анечки оказалась неподдельной.