Кэролайн Черри - Угасающее солнце: Кесрит

Но как это было, Ньюн не знал.

— Эддан, — тихо позвал он, когда процессия остановилась в тени скалы для короткого отдыха. Песок внизу переливался мелкими искрами в лучах Арайна. Там, где они прошли, осталась глубокая борозда от носилок. И ветер с песком уже набросились на борозду, словно на жертву, быстро засыпая ее.

— Да?

— Мне кажется, ты понимаешь, что регул сказал нам не всю правду о смерти Медая.

Эддан опустил вуаль, жестом выразив свое согласие с Ньюном.

— Мне кажется, — продолжал Ньюн, — что келы уже обсуждали смерть Медая, и я единственный из келов еще не знаю вашего мнения об этом.

Эддан долго смотрел на него. Глаза его затуманились дымкой, затем снова стали ясными.

— Ньюн, — сказал он. — Я думаю, что не следует держать тебя в неведении относительно того, что мы думаем о тебе.

— Но, может, у вас есть для этого свои причины.

Рука Эддана крепко сжала кисть Ньюна. Эддан учил Ньюна искусству владения ин'ейн; он и Пасева были непревзойденными мастерами и могли одним незаметным движением отделить душу врага от тела. И сила еще оставалась в руке Эддана.

— Служба регулам — не для тебя. Ты служишь Госпоже и когда-нибудь займешь мое место. И думаю, этот день скоро придет.

— Если я буду кел'антом, — сказал Ньюн, которого от слов старика бросило в холод; он пытался осознать их смысл, — я же буду самым младшим из келов. Все будут помыкать мной.

— В тебе есть гордость и достоинство, Ньюн. Никто не сомневается в тебе. Лишь веры в себя, в свои силы нет в тебе. Но она придет.

Сердце Ньюна тревожно забилось. Тяжкая ноша обрушивалась на его плечи.

— Но я никогда не воевал. Как я могу быть старшим?

Эддан пожал плечами.

— Мы только Руки. Управляют нами другие. Но будь уверен, о тебе думают, и твой час придет. Помни об этом. И не забывай о судьбе Медая.

Ньюн сидел, оглушенный. Все его подозрения улетучились и на душе стало спокойнее.

— Но… — заговорил он, но Эддан отвернулся от него и поднялся, давая понять, что не хочет больше вопросов.

Ньюн тоже поднялся. Руки его беспомощно повисли. Если Эддан не хочет отвечать, он не будет. И вполне возможно, он сказал все, что знал.

«Госпожа довольна, что Медай умер с честью», — сказала Мелеин. Бесстрастность этих слов до сих пор вызывала в нем внутреннюю дрожь.

Впервые Ньюн пожалел своего кузена. В душе юноши все перевернулось. Вся вина Медая состояла в том, что он стал засматриваться на Мелеин, а госпожа планировала другое. Кесрит — суровая планета, она не прощает ошибок. Мать Кесрит была такая же суровая и безжалостная.

И он со своим упрямством воспротивился ее воле. Он отказался повиноваться, не зная, что движет ею. Он сделал то, чего не смел сделать никто из кел'ейнов: он выступил против воли Матери в то время, когда их маленький Народ должен объединиться.

Вполне возможно, подумал он, что не только регулы убили Медая. Может быть, госпожа и Мелеин приложили к этому руку.

Он жалел Медая и боялся за себя. Ему хотелось бы поговорить с кузеном — ведь теперь они оба взрослые — и узнать от Медая то, о чем промолчал Эддан. Ньюн взглянул на носилки и лежащее на них тело. Снова взялся за веревки. Уверенность покинула его.

Он не остался бы в одиночестве все эти годы, а Медай был бы жив, и многое бы не произошло, не заставь он госпожу выбирать между ним и Медаем.

Да, не одни регулы убили Медая.

Только к вечеру они добрались до своей цели — продуваемых всеми ветрами утесов, где в пещерах Сил'атена Народ хоронил своих сынов и дочерей. Здесь было много могил, а самые старые появились еще тогда, когда на Кесрит не было регулов. В свежих могилах покоились те, кто перебрался на Кесрит после падения Нисрена.

Здесь у подножия утесов простиралась долина, засыпанная красным песком, резко отличавшаяся от белых долин внизу. Красный песок в долине перемежался полосами белого песка. Ветер, песок и вода за долгое время превратили каменные глыбы в странных чудовищ, охранявших вход в долину. Жуткое впечатление усугублялось уродливыми тенями, которые отбрасывали камни на зловещий красный песок.

Теперь уже было стыдно отступать. Конец пути был близок. Ньюн почувствовал, как заструился у него под ногами песок. Он уже решил, что провалился в расщелину, которой не заметил. Но это оказалась всего лишь небольшая яма. Ньюн поднялся, отряхнул песок с колен и снова налег на веревки, оттолкнув руки тех, кто желал ему помочь. Перед глазами его плыли черно-красные тени, воздух с хрипом вырывался из груди.

Они миновали тысячи старых могил, которые существовали с незапамятных времен. Затем они прошли мимо двенадцати свежих могил. Согласно обычаю, мертвые были похоронены так, чтобы видеть восходящее солнце. Это были каты — воспитатели детей. С ними были похоронены и те из детей, для которых суровые условия Кесрит оказались непереносимыми. Они, наверное, были бы живы, если бы Интель не выбрала Кесрит для основания эдуна. Регулы предлагали ей много миров — прекрасных зеленых планет, но Интель выбрала Кесрит. И она осталась непреклонной в своем решении. «Кузница нового народа», — сказала она. И безжалостные молоты кузницы убивали тех, кто не смог приспособиться к этому климату.

Лицами к заходящему солнцу, в своих могилах спали вечным сном тысячи сенов, и среди них девятнадцать свежих могил тех, чью смерть Ньюн помнил. Сены, мягкие и уязвимые, тоже умирали, не выдержав сурового отбора, предложенного Интель. Из всех них остались в живых только Мелеин и Сатель.

На самых высоких утесах находились могилы Матерей и тех кел'ейнов, что оставались с ними до конца. Никто не мог сказать, сколько Матерей было на Кесрит. Ньюну называли цифру пятьдесят девять, но он знал, что никто из кел'ейнов не мог сказать это с уверенностью. Все это промелькнуло в голове Ньюна, когда они наконец повернули к могилам келов.

Их было всего несколько сотен — совсем немного по сравнению с могилами других каст. Конечно, Келы умирали гораздо чаще, чем Сены и Каты, но здесь, на Кесрит, их могил было немного.

Ньюн остановился у свежей пещеры, где были погребены ветераны Нисрена. Он не позволил себе сесть и стал помогать откатывать тяжелые камни, загораживающие вход. Руки его дрожали от усталости, но он не мог не помочь этим упорным старикам. Кровь с израненных рук Ньюна падала на камни, которыми будет закрыт вход в гробницу Медая.

Кел'ейнов хоронили иначе, чем мертвых из других каст. Каты и сены смотрели на долину Сил'атена с запада и востока; но лица мертвых келов были направлены на север, откуда, согласно их верованиям, приходит зло. Ряд за рядом лежали во мраке мертвые. Когда Ньюн зажег лампу, он увидел их закутанные в уже истлевшие черные мантии тела с накинутыми вуалями. Закрытые вуалями лица были обращены к северной стене пещеры.