Ирина Юрьева - Фэнтези

- Вы уехали, а Мирта стала меняться почти на глазах, - начала Авилор. Она вдруг начала расти. Так, что в два месяца стала здесь выше всех. И она так похудела, что мне показалось: она заболела. За всю мою жизнь я ни разу не видела таких высоких и тонких подростков. Еще меня очень смущал цвет лица Мирты. Мы постоянно гуляли на солнышке, но он по-прежнему был таким бледным, как будто бы Мирта жила в подземелье. Она стала очень капризной и вспыльчивой, а еще...

Авилор вдруг запнулась и чуть покраснела, как будто смутившись.

- Еще? - повторил Берольд, чувствуя, что понимает, о чем пойдет речь.

- Еще Мирта вдруг стала шпионить за теми из слуг, кто... Вы знаете, я не ханжа, я считаю нормальным, когда молодежь начинает играть в "лепестки", строить глазки, дурачиться и целоваться в глухих уголках парка. Это сама жизнь! А Мирта... Она не пыталась подглядывать, чем занимаются парочки, она их нюхала!

- Что?!

- Подойдет к ним, уставится, и вдруг начнет нюхать воздух вокруг них, как будто зверек. А потом убежит и расплачется. Или начнет вдруг дрожать, как в каком-то припадке. Я часто пыталась расспрашивать, что с ней, но Мирта молчала. А где-то неделю назад...

Берольд весь подобрался. Неделю назад он впервые почувствовал, что с Миртой что-то случилось.

- В последнее время она была странной. Она перестала читать ваши письма, рвала свитки прежде, чем я успевала их взять, двум последним гонцам запретила покинуть поместье...

- Они подчинились ей?

- Да.

- Вы могли написать мне об этом? - спросил Берольд.

- Нет, не могла.

- Почему?

- Я не знаю.

Берольд понимал, что старушка не лжет. Если в Мирте проснулась какая-то Сила, ей было легко подчинить себе тех, кто ее окружал.

- А неделю назад? - спросил он, возвращаясь к началу.

- Неделю назад Мирта вдруг обратилась ко мне не своим, а мужским грубым голосом. Наговорила такого, что я пришла в ужас. Потом... Потом стала скакать, как безумная, пока вообще не свалилась. А позже, когда я зашла в ее комнату, Мирта... Она парила в воздухе, спящая...

- Вы сами видели это?

- Конечно!

- Вы твердо уверены?

- Да!

Когда Берольд вошел в комнату, Мирта еще спала. Едва взглянув на нее, Берольд понял, как сильно она изменилась за время разлуки. Ее худоба была просто пугающей, а щечки странно-округлыми. Но куда больше отца поразило другое: мерцающий свет, исходящий от кожи лица и запястий. Зеленоватый, холодный и мертвенный.

- Что это такое? - подумал Берольд. - Проявление Силы, проснувшейся в ней?

Словно бы ощутив его мысль, Мирта вздрогнула и резко села, открыв глаза. Этот нежданный рывок показался Берольду не слишком естественным, как и пронзительный взгляд, устремленный ему в лицо. Мирта смотрела, как будто не видя его...

- Вижу-вижу! - скрипучим и низким, совсем чужим голосом, крикнула девочка. - Все же пришел, звероящер? Напрыгался? Ну ничего! Скоро прыгнешь еще дальше, прямо в костер, со своей...

Было трудно представить, что девочка этого возраста может сказать отцу все, что потом полилось из уст Мирты. Она вообще не могла знать тех слов! Ни в деревне, где Мирта росла, ни в поместье Берольда никто не мог так разговаривать.

- Хватит, опомнись!

Взрыв хохота, больше похожий на карканье, чем на привычный смех Мирты, почти оглушил. Она вся затряслась и... Взлетела! Она поднялась в воздух и там зависла в той позе, в которой сидела.

Берольд, услышав речь Мирты, сначала подумал о самом банальном Слиянии, древней магической практике. Разум волшебника может использовать чье-то конкретное тело в своих целях. (Берольд когда-то сам стал жертвой сходного опыта Раммана.) Но чтобы так вот летать?!

Неожиданно пуфик, стоявший у ножки кровати, взмыл вверх и с размаху ударился в стену. Большое блестящее зеркало, резко взлетев со стола, полетело в Берольда, а стол, на котором оно было, прыгнул в окно, распахнувшее ставни. Кровать стала дробно стучать об пол ножками...

- Мирта, опомнись!

В ответ - новый взрыв неприятного карканья...

Сцена закончилась так же внезапно, как и началась. Мирта вдруг замолчала и рухнула прямо в кровать. Прикоснувшись к ее руке, Берольд почувствовал, что она как лед. Подняв с пола маленький колокол, звоном которого Мирта звала слуг, Берольд вышел и стал трезвонить.

- Вели заложить лошадей и неси сюда плащ, - приказал он слуге.

Это было мгновенно исполнено. Закутав дочь в плащ, Берольд взял ее на руки и отнес вниз. (Тело Мирты казалось на редкость холодным и твердым.)

- Прошу вас пока никому ничего не рассказывать, - сказал Берольд госпоже Авилор. - Я хочу отвезти ее в Лонгрофт.

В карете, за время пути, странный обморок Мирты сменился обычным сном. Чувствуя, как потеплели и мягко расслабились руки ребенка, Берольд стал надеяться, что все не так плохо, как кажется.

Берольд не думал, что он скажет Айрин. Столкнувшись с ней в коридоре, он не объяснил ничего. Попросил только, чтобы она приказала закрыть деревянные ставни в его спальне. Замкнув дверь на ключ, он велел слугам не выходить за порог, не впускать посторонних, а так же не сметь обсуждать то, что было, есть или случится, когда он уедет. Потом взял коня и умчался к сестре Марион.

Через час в доме было пять членов из секты, способных глушить Силу в разных ее проявлениях. Берольд открыл двери в комнату Мирты, однако его самого не впустили, и это ему показалось дурным знаком. Он хотел верить, что клиры сумеют помочь его дочери, но беспокойство и страх нарастали.

- Берольд, что случилось? Кого ты принес в дом? Зачем ты привел пятерых незнакомцев, и что они делают в комнате?

Он знал, что Айрин не может его не спросить, но, заслышав ее голос, вдруг ощутил раздражение. Врать не хотелось, откровенничать - тоже, однако Берольд понимал, что он должен хоть что-то ответить.

- Она моя дочь, ей сейчас очень плохо. Надеюсь, что гости сумеют помочь.

- Ты уверен? Они мне не нравятся.

- Это тебя не касается. Я доверяю им.

Если бы Айрин спросила еще что-нибудь, он бы точно сорвался. Почувствовав это, она замолчала. Но, вместо того, чтобы выйти, присела на жесткое кресло. Берольд мог бы ей приказать уйти, но он не стал ничего говорить.

Он рассчитывал, что клиры долго пробудут у дочери. Слаженный хор из пяти голосов, что-то ровно бубнящий за дверью, был слышен довольно отчетливо. Но вместо чувства покоя, который обычно внушала молитва Собора, Берольд ощущал страх, который рос с каждой минутой.

Он думал, что служба Собора покажется вечностью, и, когда хор замолчал, резко вздрогнул. Берольд мог поклясться, что там, за стеной было что-то не так! Дверь открылась, и пятеро клиров прошли в коридор.

- Запри дверь, - очень резко ему приказал предводитель Собора.