Люси Дейн - Ночь для двоих

Люси Дейн

Ночь для двоих

1

Шерилин Ярдли — или мисс Ярдли, как чаще называли ее окружающие и на чем та сама настаивала, — сидя за столом в своем кабинете, с недовольным видом вертела дорогую, инкрустированную золотыми пластинками авторучку. Продолжалось это долго, но все же наконец она подняла голову и смерила взглядом стоящую напротив сотрудницу.

— Возможно, вы не понимаете, золотце, но положение у вас незавидное. Если вы не справитесь с возложенной на вас задачей, нам придется распрощаться.

Миранда Масенгейл, к которой были обращены эти слова, похолодела. Ей вовсе не улыбалась перспектива остаться без работы, тем более что надеяться в жизни она могла только на себя и никакой помощи со стороны для нее не предвиделось.

— Мисс Ярдли, — осторожно произнесла Миранда, — ведь вы не уволите меня?

Та дернула плечом.

— Интересно, что может мне помешать?

Миранда нервно провела языком по губам.

— Но... по-моему, вам есть от меня польза... и до сих пор я вас не подводила...

— До сих пор — да, — кивнула мисс Ярдли, насмешливо прищурившись. — Но сейчас очень важный момент. От того, справитесь вы со своей работой или нет, зависят мои будущие доходы. Сами понимаете, мне не хочется терпеть убытки. И держать у себя нерадивого сотрудника я тоже не намерена. — Она откинулась на спинку стула и побарабанила пальцами по столу. — У меня здесь не благотворительная организация, знаете ли.

— Конечно, мисс Ярдли, — смиренно произнесла Миранда. — Это понятно, но...

— А если понятно, то почему вы бездействуете? Почему пребываете в состоянии сладкого ничегонеделанья? — Шерили Ярдли перевела взгляд на открытое окно, за которым благоухала липа. — Повторяю, сейчас очень важный для рекламы момент — середина лета. Дальше следует осень, традиционный сезон свадеб. А для моего салона — период наивысшего уровня продаж. — Сердито засопев, Шерили вновь устремила взгляд на Миранду. — Но чтобы обеспечить их, нужно пошевеливаться, милая моя.

— Я так и делаю, только...

— Только дело до сих пор не сдвинулось с мертвой точки, — презрительно процедила мисс Ярдли.

Полные, естественного кораллового оттенка губы Миранды обиженно дрогнули, выразительные карие глаза повлажнели и даже золотистые кудри словно утратили большую часть блеска. В эту минуту она чувствовала себя едва ли не самым несчастным человеком на свете. Ее работодатель, мисс Ярдли, умела создать у своих подчиненных подобное чувство. А сегодня та словно шлифовала мастерство на Миранде.

Мисс Ярдли являлась хозяйкой салона свадебного платья «Хэппи брайд». Это была худощавая дама, с тонкой жилистой шеей, напоминающей куриную, мелкими чертами лица и большими серыми глазами. Из-за толстых линз очков — вышедших из моды больше десяти лет назад черных бабочек с острыми наружными углами — те казались огромными и водянистыми. Сожженные осветляющей краской волосы Шерилин Ярдли укладывала в пышную, с начесом, прическу и закрепляла натуральным черепаховым гребнем.

Будучи человеком консервативным, одевалась она почти всегда одинаково: в черный деловой костюм — жакет и узкую юбку, до половины закрывавшую ее костлявые колени. Чулки Шерилин носила зимой и летом, полагая, что порядочной женщине неприлично появляться на публике с голыми ногами. Разница этой детали дамского туалета заключалась лишь в плотности: в холода та была высокой, в жару понижалась до уровня паутинки. Кроме того, мисс Ярдли обожала блузки и меняла их, случалось, раза три за день. И дома, и в салоне они водились у нее в большом количестве, отличаясь друг от друга расцветкой и покроем, но обладая одним свойством — все были сшиты из натурального шелка.

Кроме того, мисс Ярдли всегда окружало облако любимых духов, название которых — «Шанель Аллюр» — в свадебном салоне знали все вплоть до последней уборщицы и которыми она немного злоупотребляла.

За глаза продавщицы салона называли свою патронессу гарпией, и, надо сказать, для этого имелись все основания, потому что характер у той — впрочем, как у большинства старых дев — был не сахар.

Да-да, в свои пятьдесят шесть лет Шерилин Ярдли все еще пребывала в девичестве, и ожидать перемен в этой области вряд ли приходилось. Так считали многие, кто был знаком с ней, сама же она, возможно, думала по-другому, и не исключено, что именно поэтому требовала, чтобы ее называли «мисс», и никак иначе. А когда случалось, что кто-то по незнанию, учитывая возраст, употреблял применительно к ней слово «миссис», она как солома вспыхивала от негодования — вероятно потому, что, будучи натурой романтической, до сих пор ожидала появления сказочного принца, по всей видимости несколько задержавшегося в пути. Тем не менее состояние постоянного ожидания не мешало ей относиться ко всем без исключения мужчинам с известной долей настороженности. Ведь прежде всего они мужчины, то есть существа приземленные, прямолинейные, а зачастую с ограниченным воображением. Порой же среди них попадались и просто грубые, неотесанные мужланы. Таких Шерилин Ярдли называла лишенными романтики животными.

Как ни странно, подобное отношение к представителям противоположного пола не мешало ей ждать того единственного и неповторимого, с которым она готова была сочетаться узами брака, чтобы прожить вместе до глубокой старости и, как в сказке, умереть в один день.

Несколько раз в поле зрения Шерилин Ярдли попадали личности, которых с небольшой натяжкой можно было отнести к категории сказочных принцев. Казалось бы, что еще нужно? Отправляйся под венец — и дело с концом! Но... Шерилин Ярдли подводила привычка. Разглядев в каком-нибудь новом знакомом черты прекрасного принца, она, тем не менее, машинально начинала подозревать его в злых намерениях, потому что он все-таки мужчина, а им доверять нельзя. Надо ли удивляться, что вскоре едва наметившийся роман сам собой разрушался?

Внешне это выглядело как разрыв без видимых причин, так что знакомые приписывали Шерилин Ярдли обыкновенную неуживчивость. Однако они были не правы: чтобы в характере человека начали проявляться признаки неуживчивости, тот как минимум должен с кем-то жить. Но для Шерилин совместное проживание с мужчиной без предварительного официального оформления отношений являлось делом абсолютно немыслимым. Как она сама частенько говаривала, такое уж ей дали воспитание.

Возможно, данный факт и являлся поводом для гордости, однако на характер мисс Ярдли он все же влиял не лучшим образом. Как ни верти, одинокий образ жизни накладывает на привычки женщины известный отпечаток, как правило не лучшего свойства. Поэтому неудивительно, что, пока мисс Ярдли беседовала с Мирандой, продавщицы в торговом зале свадебного салона, скашивая глаза в сторону, шушукались о том, что гарпия снова кого-то распекает.