Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

— Мне больше нельзя оставаться здесь, Бэкки…

— Знаю, — в ее голосе мне послышалось безразличие, я удивился.

— Что с тобой? Я сейчас иду в Верховное ведомство, иду вместе с тобой, возможно, нам немедленно придется улететь. Что ты на это скажешь?

— Ничего, — Бэкки не изменила позы.

— Как же так? — Я собрал с пола исписанные листки, спросил мягко: — О чем сочиняла?

— Все о том же. О выстрелах и трупах. Репортажи… Как пристрелили артистов. Тебе интересно? Открой бар, там, кажется, что-то есть.

Я выставил на стол початую бутылку, рюмку для Бэкки. Налил. Она выпила залпом. Она прежде никогда не делала этого при мне.

— Что сидишь? — Она в упор посмотрела на меня. — Пей! Не можешь? Не хочешь? Пей! Жить легче будет. Давай не церемонься.

— На кого ты сердишься?

— На себя. — Бэкки порывисто встала, отошла к окну и затихла. Вдруг заговорила незнакомым мне голосом: — Знаешь, Алексей, трупы, трупы, трупы… Мне жутко. Я все время надеялась, что новый закон во благо Я все ждала лучшего. Я и рубрику в газете повела потому, что чувствовала необходимость выявлять подлость, которую необходимо уничтожить. Ты никогда не интересовался моим прошлым. Ты даже не знаешь, сколько выпало мне на долю. Сколько гадости мне пришлось увидеть и перенести. Хотя ты всегда заявлял, что мы — самые близкие люди на свете… Лестно, конечно, — она усмехнулась, но… В этом мире мне все так же приходилось ждать, когда уничтожат подлость и гадость так же, как это сделали в твоем — лучезарном, стерильном, прекрасном… Теперь мне кажется, что я уже не знаю, где гадость, где подлость, где расшатанная психика, недостаточность воспитания, слабость характера или жажда крови, чужой крови. Я не знаю, где добро, где зло. Раньше было проще… — Голос Бэкки посуровел. — Вчера, когда в вас стреляли, я впервые попала в положение жертвы. Человек даже не знает, за что. Некому объяснить. Подходит респектабельный человек- и в упор…

— Ужасно!

— Что ужасно?! Да что ты видел ужасного в своей жизни? Знаешь, землянин, ты… ты перестал чувствовать! Сострадать! Тебя… Да ведь тебя убить надо! — Ее трясло. — Да, тебя необходимо убить!

Я увидел в ее руке пистолет.

— И это сделаю я. Я убью тебя. За все сразу.

— Ты с ума сошла… Что с тобой?!

— Может быть, такое время, можно свихнуться. Но сейчас я говорю истину. Кто позволил тебе делать из меня игрушку? Я никогда ничего от тебя не требовала, никогда! Как тебе это было удобно: улетел, прилетел… Но ты никогда не брал на себя ни единой моей печали… Пока над твоей головой было ясно, ты почему-то не звал меня за собой в свой идеальный мир. А ты задумывался хоть раз, как я живу, когда ты улетаешь? Здесь, на Беане, среди раздражающих тебя несовершенств, когда жду тебя? Когда страдаю, тоскую… она махнула рукой. — Почему я должна зависеть от твоих настроений? Мне было плохо и одиноко. Скажу правду: я тебе всегда была верна. Даже когда ты улетал на Землю. Я тебя любила.

Она подняла револьвер. Происходящее не укладывалось в сознании. Я не понимал, что с Бэкки, — уж не больна ли она. Я не верил, что она нажмет на курок. И поднять на нее руку я не смел. Казалось, прошла вечность. Бэкки с силой отшвырнула револьвер. Он ударился о стену, посыпалась штукатурка, что-то тяжелое ударилось об пол.

На полу среди кусков штукатурки лежал плоский металлический предмет.

Поговорив по телефону с Дриблом, Эллис набрал номер Оуна, но тут же нажал на рычаг. И усмехнулся. Кажется, он перестает доверять самому себе. Ну и что? Не он выдумал эту систему, не ему и бояться ее. Странный однако этот Крауф — доверился первому встречному. Но главное, он согласился убить Смелла. Пожалуй, за этот пункт своего плана Эллис опасался больше всегокто его разберет, этого Крауфа, ревнителя справедливости.

Остальное — в своих руках. Оун управляем вполне, в этом Эллис уже убедился. Инженер легко попался на крючок. И, отбросив привычную осторожность, Эллис отправился на Производственный континент.

Входя в квартиру Оуна, Эллис невольно отметил ее убогость. В полутемной прихожей стоял тяжелый запах.

— Что у вас так темно? — здороваясь с хозяином, спросил Эллис.

Тот пожал плечами:

— В нашем районе энергию ограничивают.

— Простите, забыл.

— Извиняться должен я. Жена лежит, поговорим на кухне.

— Нездорова? Жаль… — проговорил Эллис, раскрывая портфель. — Вот что. Здесь пачка пропусков за моей подписью. — Эллис сощурил глаза. — Я всегда чувствовал ваше недоверие. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что мы связаны накрепко. В случае неудачи нас ждет общая участь. Впрочем, помедлил Эллис, — сегодня к вечеру все должно быть ясно. Либо мы, либо… А сейчас необходимо найти землянина. Дело в том, что Серту Смеллу грозит комиссия. Как вы понимаете, у меня есть возможность узнавать их намерения. И думаю, что самое подходящее убежище для него — Космобаза Земли. Пока мы не решим…

— Без Гончарова я не могу поместить туда постороннего.

— Не перебивайте. Вы и не должны близко подходить к Смеллу. Его приглашением на базу должен заняться землянин. Он сейчас у некой Гек, журналистки. Вот ее телефон. Поторопитесь. Это все, что я хотел сказать вам. Ждите моего звонка. Как вы понимаете, я не зря пересек пролив. Надеюсь, к вечеру вы получите долгожданный сигнал к началу действий. И повод к выступлению.

Оун взял машину и направился навстречу Гончарову.

Хорошо, что никто не обратил внимание на его электромобиль. На обочине лежал мертвый Смелл. Около него был тот, в которого они вчера стреляли Оуну стало невыносимо обидно, что он промахнулся. Гончарова не было. Видимо, он разделил участь Смелла. Обескураженный, Оун поехал на базу. Лишь переступил он порог своей конторки, как раздался телефонный звонок:

— Вы были на трассе и все видели, не так ли? — спросил Эллис. Оун понял, что отвечать необязательно. — Так вот, немедленно передайте своим людям в ваших газетах и на радиостанции информацию о вопиющем преступлении комиссии. Этот произвол откроет глаза беанцам. Вместе с землянином правительство убило доверие к себе. — Оун вздрогнул. Эллис подтверждал его догадку. — Наверное, вам не надо растолковывать, — добавил Эллис после паузы, — что лучшего повода для выступления наших сил не найти. — Эллис рассмеялся и повесил трубку.

О, как же Оун ненавидел Эллиса! Теперь ему стал ясен его план. Вот зачем понадобилось спасать Смелла. Смелл был только приманкой.

Но как бы то ни было, решил Оун, дело превыше личных отношений, и к вечеру радиостанция Производственного континента каждый час передавала экстренное сообщение: «Комиссия распоясалась. Честные беанцы должны ответить ударом на удар…»