Леонид Резник - Дом в центре (Часть вторая)

Я узнал все. Или почти все, так как Борис не обладал абсолютной памятью. Мир действительно изменился, притом настолько необычным образом, что я заподозрил самое наглое и беспардонное вмешательство со стороны. Но Борису не сказал, чтобы не прерывать лекцию. Тем более, одна помеха уже была. Сердитая Люда с каменным лицом заглянула на кухню и сказала металлическим голосом: - Попрошу потише, дети спят. И, вообще, уже поздно, а Борису завтра рано на работу. Брат с виноватым видом открыл рот, чтобы возразить. Потом, неожиданно, замолчал, задумался. - К черту работу, - сказал он. - Я уже у Сергея работаю. Он меня по протекции берет, как родственника. Ведь правда, Серега? Я немного обалдел от такого нахальства, но быстро сообразил, что дела у Бориса идут не совсем хорошо. И не только на работе. Недовольное лицо жены, початая бутылка в холодильнике... И это отчаянное заявление... - Все правильно, - важно сказал я, - Боря будет директором моего израильского филиала. И деньгами не обижу. Когда жена ушла, я негромко спросил: - Что там у тебя с работой? Ты же диссертацию защищал. - Диссертацию? Да, было дело. Но уж больно сильные токи я исследовал. В Израиле с такими токами не развернуться. А работа... Пусть мои враги на ней работают. До ста двадцати лет. Ты мне деньжат подкинешь? Тебе же просто. - Нет проблем. - Я засмеялся. - Считай, что ты уже миллионер. Гони дальше. Когда Боря дошел до сегодняшней заварухи в Москве, я махнул рукой. Хватит, мол. И одновременно подумал, что большего мерзавца, чем я, наверное, в природе не существует. Называется - любящий сын, к родителям стремился. И не спросил про отца родного! Конечно, с Борисом они общались не ахти как, но все же... Брат развел руками. - Ну, ты же папашу знаешь, - сказал он. - Великий путешественник и борец за правое дело. Хотя меня в борьбу он не впутывал. Значит так. Когда ты исчез, он меня допрашивал, как в КГБ. О чем мы говорили, что ты собирался делать... Словно мы с тобой не полтора раза виделись, а каждый твой шаг обсуждали. Потом летом девяностого он на меня свалился, говорит, что надо из Союза убираться и чем быстрее, тем лучше. А ехать надо - только в Израиль. Дал немного денег, сказал, что еще добавит. Ну, в Союзе тогда такой бардак был, хуже, чем сейчас, наверное. Путч, то, другое... Я и рванул. Отсюда позвонил - он ко мне через десять минут прибежал. Притащил двадцать тысяч долларов, обнял, похлопал по плечу и сказал, что хоть за меня он теперь спокоен. "Какое, - говорю, - спокоен? С Ираком тут заваруха..." А он опять похлопал и сказал, что Ираку уже конец скоро. Посмотрел на обстановку, вышел, принес видик классный, пожелал успеха и ушел. Потом звонил... - Слушай, а почему он тебя именно в Израиль упек? Мог бы в Америку или на какие-нибудь банановые острова. - Понимаешь... Отец наш - он ведь большой ребенок, если задуматься. И живет он, исходя из очередной владеющей им идеи. Это - как я сейчас понимаю ситуацию. Ты его помнишь борцом с мусульманской агрессией. Чуть позднее он занялся поисками корней. Я попал под еврейский период. И слава Богу, что не в шотландский. Подыхал бы сейчас с тоски где-нибудь в Шотландии. - М-да. Что-то русский период у нас оказался растянутым. А что ты говоришь со звонками? - Да ничего! Уже около года - ни слуху, ни духу. Без объяснения. Его телефон в Доме не отвечает. - Глубоко же он закопался в поисках корней. - Да уж. Я оглядел стол. "Финикия" иссякала. Вспоенные кумысом хазары пили вино из детских пластмассовых чашек, как воду. Я был слишком сосредоточен, чтобы опьянеть, Борис - слишком увлечен рассказом. А, тут, как раз, наступила моя очередь рассказывать. Я сделал вторую вылазку в Питер. В дополнение ко второй пятерке "Финикии" я заказал Дому чемоданчик с долларами. Мысленно прикинул-намекнул, что там должен находиться миллион. Вернувшись, поставил вино на стол, а деньги вручил брату. - Тебе! - Что это? - Я же обещал миллион. - Что-о!! - Борис распахнул чемоданчик и то, что не сделало вино, сделал опьяняющий вид денег. Борис окосел. - Ты бы лучше... шекелей... - сказал он заплетающимся языком. Мне же их... менять... замучаешься. - Ты недоволен? - я сделал вид, что собираюсь забрать деньги. - Доволен, - Борис, кажется, протрезвел. Закрыл чемодан, вышел из кухни и вернулся уже с пустыми руками. - Я весь внимание. Кого надо убить? - Никого. Для этих целей у меня Йегуда и Рами. А ты просто посиди, послушай меня. Кстати, шекели - это местные сикли? - Какие такие сикли? - похоже, мои слова еще раз прозвучали, как бред сумасшедшего. - Неважно. Слушай сюда. Я рассказал все. Не очень подробно, но достаточно для понимания. В середине рассказа Борис сбегал за географическим атласом, и мы вчетвером стали наносить на карту контуры альтернативного Израиля. Борис аж постанывал, издавая восклицания типа: - И нефть у них есть! И Сирии у них нет! А почему они Кипр не захватили? Сорок миллионов, говоришь? Зато мои хазары при виде карты "нашего" Израиля только что не плевались. - Восточный берег Иордана! - кипел от возмущения Рами, - это же исконная еврейская земля. Как можно было ее отдать. - Ливан? - вторил ему Йегуда, - нет такой страны! В каком году мы разбили султана Абдаллу под Цором? Ты не помнишь, Рами? И потом догнали и добили под Цидоном. Я сам на берегу Литани родился. - Вот удивил! - возмутился подвыпивший Рами. - Литани. Я вообще в Пумбедите родился. Это же еврейские места, там Вавилонский Талмуд составили. А где у вас Пумбедита? - Пум... что? - Борис полез в атлас, раскрыв его, почему-то, на Индии. - Это ты слишком размахнулся, - рассмеялся я. - Раз Вавилонский Талмуд, то где-то в Ираке или в Иране надо искать. Рами открыл рот, но так как кроме доказательств исконности еврейских земель ничего другого он сказать не мог, я сделал резкий жест и приказал: - Все, хватит о чепухе. Нам карты не изменить. Рассказываю дальше. Когда я дошел до своих утренних злоключений в Хевроне, Борис начал неприлично хихикать. Вскоре хихиканье переросло в хохот. - Хеврон - это же территории. Там евреев почти нет. Это все были арабы. - А как же пещера праотцов? - удивился Йегуда. - Не знаю, - Борис пожал плечами. - Я нерелигиозный. Может быть, и есть там какая-то пещера. - У нас религиозных почти нет, - не сдавался Йегуда, - но все равно, в пещеру праотцов все ездят еще школьниками. - Нет религиозных? - это сообщение, кажется, изумило брата больше, чем наличие нефти в Израиле. Я даже не понял, почему. - И как вы без них живете? - Есть, конечно, - пошел на попятную мой телохранитель. - Даже в кнесете три человека религиозные. А что такое? Живем. - Три человека! - Борис тряхнул головой. - Живут же люди... А что ты дальше делать будешь? - Тебя спасать, - ухмыльнулся я. - Разве ты не понял, что именно ваш Израиль мусульмане хотят уничтожить в первую очередь? - Мы тут на первой очереди с сорок восьмого года стоим, - сердито ответил брат. - Хотеть не вредно. - А как же бомба? На такой маленький Израиль одной бомбы хватит. - Бомба? - Борис зевнул. - Черт его знает. Конечно, надо ее найти. Тут я понял, что брат уже давно находится в полусонном состоянии. Пора было удаляться. Тем более, теперь не было никакой проблемы в том, чтобы найти Бориса в следующий раз. Мы откланялись. По дороге домой телохранители поинтересовались, зачем я дал "этому человеку" так много денег. Я ответил, что раз это мой брат, то ему принадлежит половина наследства моего отца. Вполне приличное объяснение.