Василий Головачев - Консервный нож

– Так точно. Раной, собственно, этот порез нельзя назвать, он не болит, не кровоточит. И похоже это на небольшой кожаный карман.

Начальник отдела безопасности и командир пограничников встретились глазами.

– Интересно, – медленно проговорил Калашников. – Карман пуст?

– Медики проверили на аппаратуре – ничего. Но вполне возможно, ему хотели вшить какую-то штучку типа передатчика команд или пси-программатора.

Калашников перестал ходить по кабинету и сел. Помолчал.

– Положение осложняется. Если чужие используют людей в качестве исполнителей… а это, наверное, так… то обнаружить их будет трудно. Нужен компьютерный анализ биографий всех исследователей и работников бытовых служб. Сколько их должно быть?

– Резидент может быть один, а помощников… – Пинаев подумал, – не больше четырех. Система «фактора сатаны» распадается на три направления: медицина – случаи непонятных заболеваний, кибертехника – сбои в работе автоматических комплексов и террористические акты – взрывы, нападения и тому подобное.

– Согласен. У тебя в группе есть профессионалы следственного отделения, дай им задание заняться выявлением «саботажа» по всем трем направлениям. Это хорошо, что система «фактора сатаны» зиждется на людях, в том смысле, что, по старинному определению, любая система, зависящая от человеческой надежности, ненадежна. – Калашников едва заметно улыбнулся, заметив растерянность в глазах пограничника. – Это я о способности человека совершать ошибки. Наш противник, используя людей, уже совершил ряд ошибок. Например, случай с Валаштаяном, угон модуля, да и нападение на меня – ошибки, хотя, может быть, и непреднамеренные.

– На вас?! – не поверил своим ушам Ждан.

Калашников поведал ему о схватке с крысоволком.

– В этом секторе мы еще не успели поставить «глаза», – пробормотал Пинаев.

– Как видишь, ниточка тянется на Землю, и я за нее потяну. Ну, а тебе остается самое трудное… – Калашников вдруг замолк, прислушался к чему-то и вопросительно посмотрел на пограничника. – Ты не один? Кто тебя подстраховывает?

– Сейчас никто.

Начальник отдела распахнул дверь кабинета, но в соседнем помещении никого не было, дверь в коридор была открыта. Калашников стремительно выскочил в коридор, но успел увидеть только спину человека, скрывшегося за углом коридора.

– Не выходи без прикрытия, – сказал Савва, вернувшись в кабинет. – По всем данным, противник знает о нас почти все, а мы о нем ничего. На каждом горизонте постарайтесь установить комплексные датчики и «глаза», работающие на общий селектор. У селектора пусть дежурит Строминьш со своими ребятами. Я сейчас слетаю на ТРБ-два, а ты собери группу и проинструктируй, как обезвредить крысоволка. Насколько мне помнится, в вольерах на полигоне «Хоррор» было двадцать две особи, одну нашли в пустыне, остальные исчезли. И все они где-то здесь, на станции и планетах.

Пинаев порозовел под его взглядом, но постарался скрыть свои чувства, хотя Калашников никогда не считал такую сдержанность особым достоинством.

Найдя прибывшего с ним начальника группы поддержки, он сказал:

– Гоша, срочно возвращайся на Землю и раскопай с Захаром инцидент в Австралии на полигоне «Хоррор». Никого не привлекайте, этот поиск необходимо провести скрытно. К моему возвращению материал должен быть собран.

Маленький подвижный Гоша, Георгий Хлопов, умевший понимать начальника отдела без слов, укатился к метро, а Калашников остался размышлять над тем, кто мог подслушивать разговор с Пинаевым и услышал ли этот любопытный что-нибудь существенное.

До утренней зарядки начальник отдела побывал на Базе-2, выслушал доклад Калчевой о выполненных мероприятиях, осмотрел место взрыва и вернулся на Д-комплекс, где директор исследовательского центра уже собрал всех своих работников, проживающих в «гостинице» станции.

Калашников скупо поведал им о создавшемся положении, не разъясняя сути своей работы, прочитал распоряжение руководства Даль-разведки о временном прекращении исследовательских работ непосредственно на Д-комплексе и провел инструктаж по технике безопасности. Вопросов было немного, опытные специалисты, не раз участвовавшие в дальних экспедициях, знали цену неожиданностям. Первый вопрос был самому Калашникову:

– Могут ли ученые, изучающие станцию, присоединиться на время к экспедициям на планетах?

Начальник отдела безопасности предвидел подобные вопросы и ответил, что это нежелательно, хотя решающее слово остается за руководством центра.

Второй вопрос задали директору Нагааны Даваа:

– Почему доступ к вам стал практически невозможен? Многие вопросы находятся вне компетенции секретарей, тем не менее в последнее время все пути ведут к секретарю Каспару Гриффиту.

Среди собравшихся послышались восклицания и смех, молодежь до тридцати лет составляла среди них более восьмидесяти процентов.

– Константин не может без шефа…

– Он решает только глобальные проблемы…

– Пора перевести его на диетпитание – у человека явно выросло самомнение.

Виновник реплик и смеха, молодой рыжий кибернетик, покраснев, отбивался от беззлобных выпадов товарищей. Каспар Гриффит, улыбаясь, оглянулся на Калашникова и развел руками:

– Каюсь, узурпировал власть, но у директора очень много работы.

Даваа переждал шум и сказал серьезно:

– Разрешаю все вопросы обсуждать со мною лично в любое удобное для вас время.

Смех вспыхнул с новой силой. Никакие ограничения и запреты не могли вышибить из молодых исследователей их оптимизм и веру в свои силы.

Калашников провел в Сфере еще сутки, посетил несколько лагерей на Дайсонах-2 и -3, поговорил с биологами, видевшими животное, похожее на тритемнодона крысоволка, и убыл на Землю с грузом информации для размышлений.

Дайсон-1. Вторая операция по уничтожению

Океан занимал семьдесят процентов поверхности планеты, остальная площадь приходилась на сушу – пять крупных островных архипелагов и «четверть материка», часть суши, занимавшую по площади промежуточное положение между большим островом и небольшим материком.

Экспедиции на островке, носившем название Остров Невезения, не работали по многим причинам. Во-первых, он был густо заселен дайсами: орбитальные наблюдения показали, что на острове находится сорок поселений аборигенов, приспособленных к жизни в вудволловом лесу. Но это обстоятельство объяснялось легко – остров располагался в экваториальной области южной тропической зоны планеты, и его среднесуточная, она же среднегодовая температура достигала двадцати шести градусов. Во-вторых, на острове практически не было открытых пространств, полян и площадок – только лес и несколько невысоких каменных горбов. В-третьих, электрический потенциал Острова Невезения был настолько высок, что всякое появление инородных тел над его территорией вызывало сухую электрическую бурю, и работать там без скафандров было невозможно.