Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский
– Дальше кончался остров Сен-Луи и начинался остров Ситэ с громадой Нотр-Дам. Туда можно было пройти либо по Архиепископскому мосту либо по мосту Двойного денье …
Джон и Джай долго бродили, стараясь избегать скопления туристов и мегафонов экскурсоводов, и Джон иногда вспоминал отрывки из книги Хемингуэя.
Они полюбовались собором Парижской Богоматери, обошли его кругом и подивились на огромные круглые окна-витражи на всех стенах, направленных по странам света. Но внутрь не пошли – то ли из-за толп экскурсантов, то ли еще по какой-то причине …
Заглянув на цветочный рынок они свернули направо вдоль Дворца Правосудия и самой старой в городе башни с часами и по мосту Менял перешли на другой берег, и пошли в сторону Лувра.
Роскошное убранство залов дворца резко контрастировало с современными техногенными скульптурами и картинами, и этот диссонанс настолько подействовал на Джай, что она запросилась на воздух. Они вышли в парк и направились в сторону от главных аллей и толп туристов.
Правда, Джон часто выпускал руку Джай и поднимал фотоаппарат. Они нашли укромный уголок и сели около старого каштана.
– Отдохни, дорогая. Дай, я обниму тебя.
– Так испортить великолепный дворец … Это же варварство!
– Не переживай. При всем при этом они очень бережно относятся к старине, к старым зданиям, к паркам …
– Ну да! А центр Помпиду?
– Но парижане к нему привыкли! Между прочим, многие были против строительства Эйфелевой башни. Например, Золя, Мопассан, Дюма … А теперь это визитная карточка Парижа!
– А ты не помнишь, о каком кафе писал Хемингуэй?
– Кафе называлось «Клозери де Лила» и находилось оно на углу площади Контрэскарп. Хэм писал, что большинство посетителей были пожилые, бородатые люди в поношенных костюмах – они приходили со своими женами или с любовницами, и у некоторых в петлице была красная ленточка Почетного легиона. Мы, замечает Хемингуэй, великодушно считали их учеными, и они сидели за своими аперитивами почти так же долго, как посетители в еще более потрепанных костюмах, которые со своими женами или с любовницами пили кофе и носили в петлицах лиловые академические розетки, не имевшие никакого отношения к Французской академии. Посетители делали кафе очень уютным, так как они интересовались лишь друг другом, своими аперитивами и кофе, а также газетами и журналами, прикрепленными к деревянным палкам, и никто здесь не служил объектом обозрения.
– «В «Клозери де Лила» ходили и жители Латинского квартала, и у некоторых из них в петлицах были ленточки Военного креста, а у других были еще и желто-зеленые ленточки Военной медали. Я наблюдал за тем, как ловко они научились обходиться без потерянных конечностей, и оценивал качество их искусственных глаз и степень мастерства, с каким были восстановлены их лица». Уже тогда, когда здесь жил Хемингуэй, кафе готовились закрывать …
– Жалко …
– Но теперь там появилось кафе «Для любителей» – на углу улицы Муфтар …
– Как ты? Мы не так много ходили сегодня …
– Нет, это что-то другое … Слишком много нового вокруг …
– Пойдем на Монмартр? Там, наверное, все по старому …
Джай взяла руку Джона и положила себе на лоб и легонько прижала.
Это означало, что она хочет, чтобы он «прочел» что-то в ее информационном поле.
НА МОНМАРТРЕ
И Свиридову даже не пришлось направлять ее мысли …
Они были болезненны для нее, но она мужественно вспоминала …
… Они с Маргаритой познакомились с этими темнокожими студентами в кафе около Сорбонны – весь квартал был полон студентами из разных стран. Их новые знакомые были веселыми разбитными парнями, так интересно рассказывали о студенческой жизни, танцевали с девушками, угощали их вином …
Парни жили в студенческом общежитии вдвоем в отдельной комнате, и девушки оказались сперва в их комнате, а потом и в их постелях …
Разгоряченная вином и ласками темнокожего молодого человека Тоня чувствовала партнера, но при этом вспоминала Толю, своего первого мужчину, с которым она стала женщиной совсем незадолго до этой поездки …
И сейчас она мучительно переживала ту ночь с молодым негром, боялась попасть в знакомые улицы …
«Толя, прости меня!» – это был вопль, полный мучения и боли.
– Ты ни вы чем не виновата, дорогая моя Джай! Успокойся!
Свиридов массировал шею Тони, снимая напряжение и успокаивая ее.
А вечером, когда она утомленная и измученная его ласками бессильно откинулась на подушку, Свиридов шептал ей такие ласковые слова и так нежно гладил ее влажное тело, что она не смогла сдержать слез счастья …
– Милый мой …
– Не проспи, завтра у нас модный день …
МОДЫ И ХЭМ
«Музей моды и костюма» и «Музей искусства моды» они уже облазили, и Джай огорченно вздыхала.
– Жаль, столько времени потеряли. Лучше взяли бы каталоги и посмотрели бы там все …
Но от «живых» показов мод она отказаться не могла!
Заручившись пригласительными билетами они с утра отправились на бульвар Осман, благо оба зала с демонстрацией мод были не особенно далеко друг от друга.
Джай с восторгом не отрываясь рассматривала дефилирующих девушек, иногда подталкивая Джона, чтобы тот фотографировал. В одном зале фотографирующих было полно, вспышки блицев то и дело покрывали все сплошными очередями, а в другом зале фотографировать не разрешалось и фотоаппараты отбирали при входе.
– Почему они так боятся фотографов? Ничего особенного тут нет. – удивилась Джай.
– Наверное, очень боятся конкурентов.
– Я ожидала большего. Конечно, блеск и артистизм, умелая композиция, но … А еще портье нас убеждал, что показы мод в «Галери Лафайет» и в универмаге «Прентам» – самые что ни на есть шикарные!
Джону удалось раздобыть целую пачку каталогов, хотя кроме роскошных полуобнаженных красоток на глянцевых разворотах там не содержалось никакой полезной информации.
– Знаешь, после этих показов меня потянуло в сон. Пойдем, поедим где-нибудь.
Джай привычно ухватилась за его руку и они направились вдоль бесконечного бульвара Осман в поисках пищи телесной …
После плотного обеда на такси они доехали до Нового моста, устроились в тени деревьев у воды и Джай, положив голову ему на колени, попросила Джона вспомнить Хемингуэя.
– «Нижний конец острова Ситэ переходит у Нового моста, где стоит статуя Генриха IV, в узкую стрелку, похожую на острый нос корабля. Там, у самой воды, разбит небольшой парк с чудесными каштанами, огромными и развесистыми, а быстрины и глубокие
