Владимир Покровский - Планета, где все можно
- Экхм! - сказал в этот момент вегикел. - Я бы вам все-таки не советовал, Анатоль Максимович, кончать со своей жизнью подобным образом. Я-то ладно, однако оглянитесь - вокруг нас люди.
- Какие люди! - отмахнулся от вегикела Анатоль Максимович, - Ты давай прямо!
- Прямо я, конечно же, дам, но вокруг вас, Анатоль Максимович, люди, которые, в отличие от вас, еще пока немножечко хотят жить. И в те несколько минут, когда еще возможно провести манеувр, я бы вам настоятельно посоветовал...
- Советуй, дорогой Максим, что тебе вздумается, - горячим и страстным ревом ответил ему Анатоль Максимович, - но только никуда не сворачивай, а я тебе скажу, когда и чего.
Посторонний наблюдатель немало, наверное, подивился бы чудесной метаморфозе, в считанные мгновения происшедшей с Анатоль Максимовичем при виде этой странной Черной с кружавчиками Дыры. Только что он, как уже было сказано, имел вид безобразный и умопомрачительно пьяный, с трудом связывал между собой глаголы и существительные, причем из глаголов использовал в основном только один, а прочие части речи полностью игнорировал. Однако зрелище неумолимо приближающиейся Черной Дыры совершенно Анатоль Максимовича отрезвило. О недавнем приеме спиртных напитков свидетельствовало лишь некоторое порозовение кожи лица, причем более всего пористых частей носа. Движения его стали экономными и четкими, дыхание равномерно вздымало грудь, взгляд сиял и даже как-то все у него лет на двадцать помолодело.
Вот что наделала с Анатоль Максимовичем обыкновенная Черная Дыра со смешными оранжевыми кружавчиками по ободку и компактной надписью в правом верхнем углу: "Та самая черная дыра. Секретный знак".
Однако посторонних наблюдателей в вегикеле не было никого. Из непосторонних же никто особенно не взволновался таким неестественым превращением. Ни для кого из них Анатоль Максимович не стал сколько-нибудь красив. Наоборот, он стал для них невыразимо ужасен, ибо воплощал в себе очень скорую смерть.
- Мы сейчас умрем, да? - робко спросил Аскольд.
Никто ему не ответил.
- Пап, - сказал Тим. - Я все понимаю, ты всерьез думаешь, что это неопасно, что там, в этой самой... с кружавчиками... и вправду что-то живое есть...
- Ой, да подожди, не мешай! - резко осадил его Анатоль Максимович. Здесь надо максимум концентрации, а тут ты со своими глупостями!
Анатоль Максимович пристально и с жаром следил за передним экраном и время от времени чуть-чуть покачивал управляющий набалдашник, крепко и уверенно сжимая его в руке.
- Да что ж ты смотришь, Тим! - возмутился Боб Исакович. - Я совсем не хочу умирать из-за твоего сумасшедшего папочки. Дай ты ему как следует, отними ты у него управление. Ведь ты посмотри, он ведь прямиком на Дыру прет!
Одна Мария, всеми забытая в углу комнаты управления, сидела на самом краешке кресла и энергично кивала, как бы говоря всем присутствующим: "А я говорила! Я предупреждала!". И странное молчание ее в такую тяжелую минуту так и осталось загадкой для рассказчика этих слов.
Анатоль Максимович произвел наконец все необходимые, но почти незаметные глазу манипуляции с набалдашником, шумно перевел дух, отчего в комнате остро запахло спиртом и сказал каким-то сдавленным и непривычно спокойным голосом:
- Кажется, все. Теперь, Максим, по команде "стоп" резко сбавляй... скажем, на двадцать, можно двадцать два, а больше, наверно, не надо. Ты меня понял, Максим?
Максим, который уже зарекся вступать с Анатоль Максимовичем в ненужные увещевания, четко ответил:
- Что ж не понять? Сделаем, Анатоль Максимович. До вхождения в зону мгновенного и безудержного падения остается две с половиной минуты. После чего нас, в полном соответствии с теорией мгновенно и безудержно разорвет.
Анатоль Максимович благосклонно кивнул и в ожидании замер.
- Да сделайте же что-нибудь кто-нибудь! - в панике закричал Боб Исакович. - Тим, Мария, Аскольд, вегикел, где этот комконовец, пьяная его харя!
- Я здесь, - слабо пропищало от двери.
- Пап, - сказал Тим. - Ты бы и вправду...
- Нет, а что, мы сейчас действительно все умрем? - все тем же робким голосом спросил Аскольд непонятно кого.
И тогда Анатоль Максимович яростно ко всем обернулся.
- А как же, милый, а как же! - загремел он. - Ты ведь хочешь туда, Где Все Можно! Ты ведь к Богу на прием хочешь, так это называется! А к Богу со смирением не пробьешься, к нему с боями прорываются, через смерть! Если он есть, Бог, то как же к нему иначе? Через все бросить, через боль, через бесконечное разрывание, через смерть!
С этими словами он также яростно отвернулся к переднему экрану, почти уже полностью покрытому пугающей чернотой.
- Вот такова наша жизнь, - слабо пропищало от двери.
В комнате управления остро пахло перегаром и наезжающей смертью. Никто, кроме Анатоль Максимовича, не дышал. Всех словно парализовало тяжкое ожидание - глаза расширены ужасом, мускулы от напряжения сведены, хочется сказать что-нибудь такое прощальное, да только в голову ничего не приходит и горло перехватило... Такой настал миг - всего один, а после него должно было начаться действие по нейтрализации сумасшедшего пьяницы.
Этот именно миг и спас Анатоль Максимовича от неминуемой смерти, или по крайней мере, жестоких увечий со стороны его же собственных пассажиров. Потому что в этот именно миг он и завопил как резаный:
- Стоп, Максим, стоп, безмозглый вегикел, шесть проколов тебе в разные стороны!!!
И повел куда-то в сторону набалдашник.
Вот так у нас делается всегда - кое-как и безо всякой техники безопасности. Нет бы Анатоль Максимовичу предупредить, что ожидается экстренное и сложное торможение, глядишь - и вообще ничего не произошло бы. А так - всех бросило вперед и в Анатоль Максимовича кое-кого впечатало. Мария упала с краешка своего кресла и сильно расшибла нос, отчего сразу вспомнила своего любимого мужа. Тим стукнулся обо что-то головой, да так, что у него потом часа два в голове гудело. А больше ничего летального ни с кем не произошло.
Правда, Боб Исакович потом часто рассказывал, что он почувствовал как его какая-то очень сильная сила разрывает напополам в точном соответствии с теоретическими предсказаниями Анатоль Максимовича, которому, кстати, как и Просперу, не сделалось ровно ничего. Но это Боб Исакович говорил неправду падение на Черную Дыру происходит мгновенно, во всяком случае, за такие короткие времена, что никто ничего не может почувствовать. Или, в некоторых режимах, чувствует вечно - что, как говорят физики, на самом деле одно и то же, что и мгновенно.
Словом всех сильно разорвало, но никто ничего еще у почувствовать не успел, что умер, как снова их склеило и оказалось, что они снова летят себе по пространству-времени как ни в чем не бывало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});