Наталия Мазова - Янтарное имя

Дома я долго сидела и тупо смотрела на желтый камень в своих ладонях. Поднесла его к лицу в недоумении и зачем-то на него дохнула... В следующую секунду сердце мое чуть не вырвалось наружу из груди: в тишине моих одиноких покоев снова раздался веселый голос Мерки! Было полное ощущение, что менестрель где-то рядом, чуть ли не за спиной - настолько живо звучала песня, которую я уже слышала на балу...

Вот так, совершенно случайно, я и открыла магию этих кристаллов, крадущих голос. Но долго, очень долго я не понимала, что для того, чтобы песня ТАК звучала, чтобы всякий раз казалась чуть-чуть новой, мало украсть только голос. Загадочные кристаллы брали и часть души поющего...

Но в тот миг для меня было важно лишь одно: есть способ отделить звучание песни от того, кто ее поет! Первый шаг сделан, а как сделать второй, я придумаю, я же умна, и знания мои - знания лаилле! Может быть, мое проклятие можно будет обойти слева каким-нибудь хитрым способом!

Я бросила все и отправилась в те земли, откуда прибыл ко мне странный камень. После долгих приключений, которые совсем не будут тебе интересны, я стала обладательницей еще тринадцати таких кристаллов... Нечего креститься, монах! Скажешь, ведовство дьявольское? И только потому, что об этом не написано ни у одного из твоих святых отцов? Да конечно, куда уж им! Я точно знаю, я уверена: никто в мироздании, кроме меня, никогда не занимался изучением свойств этих камешков. Я бы знала - я же в них, считай, жизнь вложила... Так что слушай, не беги нового знания - ибо больше, чем сейчас от меня, ты ни от кого об этом не узнаешь.

После ряда опытов я узнала, что голос кристалл берет один раз и на всю жизнь, неважно, спел певец при этом три песни или дал четырехчасовой концерт. И кроме тепла моих рук, еще одно условие необходимо было для этого: мое сопереживание, когда песня, казалось, плакала о том, о чем я обречена была молчать до конца жизни... Если я оставалась равнодушной - это передавалось и кристаллу. Каждый менестрель окрашивал кристалл своим цветом, часто он совпадал с цветом ауры, но иногда - нет, и такие кристаллы я любила меньше других. Может быть, ты будешь смеяться, монах, но в любом творчестве мне всегда глубоко претила неискренность и вторичность. Я уже говорила тебе, что горда. И из этой гордости я хотела быть сопричастна только самым-самым лучшим...

Да, ты прав: краденый голос не возьмешь себе, я поняла это почти сразу же. Но было другое... Ты понимаешь, если я оживляла этот кристалл перед другими, то все внимание, сопричастность, восхищение вместо поющего получала - я! Я перехватывала восторг, радость и печаль из чужих душ, и они ложились в мою душу каплями благодатного дождя, что остужал огонь и растапливал лед...

Что ты говоришь? Не голос мне был нужен, а власть над умами и сердцами? Ну знаешь ли, власть я могла получить и другим способом! Например, не вбивать все свои магические способности лаиллис в эти кристаллы, а действительно научиться чему-то стоящему - целительству там или трансмутации... Но это бы не пригасило пламени внутри меня. ...Что-о?! Слушай, монах, если ты еще раз посмеешь обозвать МЕНЯ вампиром... я уж тряхну стариной и повешу на тебя какое-нибудь проклятие позамысловатей, и никакой твой экзорцизм тебе не поможет - я лаиллис, а не демон! Ну, то-то же...

Я до сих пор толком не знаю, что это за минерал. То ли какая-то магическая модификация того же горного хрусталя, то ли еще что-то... Во всяком случае, несмотря на его редкость, за все время, пока я этим занималась, я собрала по разным мирам более двухсот таких камешков. Между прочим, десятка полтора чисты до сих пор...

О, эти камни наполнили мою жизнь новым смыслом! Я выискивала в мироздании тех, чьи песни, как когда-то мои, заставляли смеяться и плакать людей и стихии. Шли годы, их становилось все больше, и я даже почти успокоилась - светлые тени вырастали за моим плечом и окутывали меня новой значимостью... в конце концов, разве я делала что-то, заслуживающее порицания? Наоборот - я дарила людям голоса тех, кого, может быть, уже и на свете не было, или тех, кто жил далеко от них - за сотни Сутей. Разве была бы их слава поистине вселенской, если бы не я?! Так что такого в том, что отблеск этой славы ложился и на меня, что меня, как и прежде, стали звать Владычицей песен, хотя и вкладывали в эти слова совсем иной смысл, чем когда-то?

Власть... По крайней мере, никто не скажет, что я была злой владычицей. Знаешь, однажды один из них стал моим любовником - давно это было и далеко отсюда. Талантливый, чудесный мальчик, с годами он стал бы по-настоящему велик и знаменит - в ту же пору я была чуть ли не единственной, кто видел его дар и верил в него. Но смерть унесла его на взлете он был младшим офицером императорской гвардии и погиб в бою за неделю до того, как ему исполнилось двадцать три... Имя? К чему оно тебе, монах - это было очень далеко, ничего оно тебе не скажет. Нет, я не любила его - разве что как мать или старшая сестра, но когда его не стало и остался лишь единственный кристалл, того же цвета, что его парадная форма...

Лет тридцать после этого я окружала его память прекраснейшими легендами, фактически создав ему имя уже после смерти. Тогда, с его кристаллом, мне удавалось буквально один к одному вкладывать в людей свои чувства, потому что я и сама на какое-то время поверила, что пережила и оплакиваю не просто любовника, но - любимого... Я была тенью у подножия его славы, но никто даже не подозревал, что эта слава - целиком мое творение... И разве не пристало творцу гордиться своим творением?

Обычно я называю его просто - Первым, потому что потом были и Второй, и Третий - и вот о них-то сейчас и пойдет речь.

Второй... он был лаилем, как и я, и так же, как я, был горд и недоступен. Однажды вечером он постучал в ворота моего замка - к тому времени я уже обзавелась собственным замком в одной из Сутей, назвав его Лесной Венец. Надо же было где-то хранить мои драгоценные кристаллы!

Естественно, я приказала впустить бродячего менестреля... Как сейчас вижу его тогдашнего, этот горящий взгляд из-под падающей на лоб медной пряди. Он запел - и очередной кристалл чуть не выпал из моих ладоней, ибо я буквально кожей ощущала, как он наполняется! Это были такие песни - услышать и умереть... Что я могла предложить ему в награду за них? Разве что себя - что и сделала, но он лишь горделиво тряхнул своими огненными волосами: "Мне этого не надо. Может быть, когданибудь захочу - вот тогда и вернусь!" И покинул Лесной Венец на рассвете, даже не попрощавшись.

Какое-то время я ждала его, потом перестала - не так уж он был мне и нужен, песни же его остались со мной... О, то, что я творила с помощью его кристалла, не поддается никаким описаниям - в моих руках он стал почти оружием, я сводила людей с ума его песнями, как когда-то он - меня самое. И снова те, кто это слышал, отчаянно завидовали моей причастности - да, ушел, но ведь обещал же вернуться! Снова, уже во второй раз, слышала я шепотки за своей спиной: "Какая она счастливая - она была с Ним!"