Олег Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря

Торжества намечались в Большом Цирке (Цирке Тарквиния). Готовился к этим празднествам и Иван с Фабием.

В этот день контуберналис Юлия Цезаря впервые примерял символ культуры и цивилизации Древнего Рима — тогу (до этого он ходил в воинском снаряжении). Без нее в то время было трудно представить древнего римлянина, как невозможно представить сейчас современного мужчину без строгого делового костюма. Эту одежду могли носить исключительно лишь римские граждане, а чужеземцам, рабам и вольноотпущенникам носить тогу было категорически запрещено.

Итак, военные доспехи контуберналиса повешены на деревянный манекен. Начинается процедура переодевания. Теперь Иван как примерный римлянин носит нижнюю набедренную повязку, а сверху — белую тунику.

И вот Ахиллес торжественно несет тогу.

— Не шевелись, хозяин… — говорит он. — Стой вот так…

Родин послушно замирает на месте. Ахиллес кладет тогу Ивану на плечи, однако не строго симметрично, а оставляя один конец гораздо длиннее, чтобы он опускался до пола. Грек бережно подбирает этот конец и, продев под мышкой господина, оборачивает на груди до шеи, как перевязь. Потом шарфом вокруг шеи и закрепляет булавкой на высоте ключицы. Раб-камердинер делает еще один оборот вокруг тела под предыдущими витками. Конец шестиметровой тоги ложится на левую руку, ее следует держать полусогнутой, чтобы край тоги не пачкался о землю. Иван облачившись в тогу, начинает расхаживать по кабинету. Пока Родину непривычно, неудобно и дискомфортно. Но нужно привыкать к этой одежде: ведь он уже полноценный гражданин Рима и тогу придется одевать еще не раз.

Фабий с помощью другого раба тоже облачается в тогу.

Вот теперь друзьям можно спокойно идти в Большой Цирк и наслаждаться гладиаторскими боями. Они теперь — из приличного общества. Они — комильфо!

Иван воочию увидел знаменитый Большой цирк и поразился его размерам. Прямоугольная арена — длиной свыше шестисот метров и шириной — восемьдесят. Вместимость двести пятьдесят тысяч зрителей. Как два бразильских стадиона «Маракана». А раньше он вмещал лишь сто тысяч зрителей и был на сто метров короче. Это несравненный Цезарь его значительно расширил, за что получил благодарность от граждан Рима. Гладиаторские бои — были любимейшим развлечением римского народа.

В середине короткой и полукруглой стороны ограждения арены находились ворота, через которые выезжали из Цирка Тарквиния чемпионы на скачках или уходили победители-гладиаторы. Они назывались Триумфальными.

На противоположном конце арены находились три башни. В средней башне были проделаны также ворота, служившие для въезда колесниц внутрь и затаскивания трупов убитых гладиаторов. Они назывались Ворота Смерти. Между Воротами Смерти и боковыми башнями был устроен, справа и слева, расположились по дуге ряд помещений для квадриг и стойл для лошадей.

Посередине арены тянулся длинный и узкий хребет с полукружиями на обоих концах и стоявшими на них конусообразными столбами. На хребте, в двух местах, было установлено на небольших постаментах по семь изваяний дельфинов, изрыгавших воду в небольшие бассейны. И отдельно от этих скульптур, на особых подставках стояло по семь мраморных шаров.

Родин внимательно осмотрел трибуны…

Внизу — на мраморных сиденьях — знатные и богатые римляне. На верхних, деревянных скамьях сгрудилась беднота, чужеземцы, а также вольноотпущенники.

Публика, увидев вошедшего в императорскую ложу Цезаря, дружно встала со своих мест и начинает рукоплескать пожизненному диктатору и его приближенным. То тут, то там, с разных мест трибун, слышаться одобрительные выкрики:

— Да здравствует Юлий Цезарь!

— Аве, божественный диктатор!

— Слава императору!

— Аве, славный Антоний!

— Да здравствует Лепид!..

Цезарь приветствует народ открытой улыбкой и вскинутой вверх рукой.

Римский народ шепчется:

— Вон тот юноша, что по волеизъявлению небес спас нашего императора. Он то ли галл, то ли фракиец.

— Отныне он римский гражданин и богатый патриций. Цезарь его так отблагодарил за раскрытие заговора.

— Слава Юлию Цезарю Сальватору! — раздался чей-то восторженный возглас из толпы.

— Аве, Иван Сальватор! — подхватили этот клич десятки голосов.

Затем к ним присоединилась сотня-другая особо крикливых глоток. Вскоре все эти голоса слились в одно мощное и многотысячное скандирование. А потом почти весь цирк рукоплескал контуберналису диктатора. Родину аплодировал даже сам Цезарь и его приближенные. Иван был смущен и польщен одновременно таким вниманием и почетом. Не каждому выпадает такая огромная слава, особенно в Древнем Риме. Но видимо Иван ее заслужил, раз так его тепло приветствуют.

И вот стихли аплодисменты и выкрики, и Иван, Цезарь, Лепид, Антоний, Панса, Гирций и другие приближенные диктатора заняли свои места. Родин повертел головой в разные стороны… Все любимые женщины Цезаря здесь: Клеопатра, Кальпурния Пизонис, Сервилия Цепиона.

Иван впервые в своей жизни увидел Клеопатру. Теперь, если он, вернется в двадцать первый век (хотя это на данный момент неосуществимо), то может в своей книге о Цезаре развенчать современные мифы о несравненной красоте звезды Востока. Египетская царица не выглядела красавицей. Резкое волевое лицо с длинным с горбинкой носом, невысокий лоб, волнистые черные волосы, выступающий подбородок.

Но чем тогда она околдовала Цезаря? Что в ее внешности или характере понравилось легендарному полководцу? Иван пристально всматривался в лицо царицы, оценивал ее жесты, поведение и потом, суммировав все наблюдения, понял: а вот что диктатору в ней мило! Пожалуй, крупные красивые глаза, миндалевидного разреза и иссиня-черного цвета. Так, что еще? У нее обаятельная улыбка, чарующий нежный голос. Умеренный макияж с использованием последних достижений античной косметики. Она миниатюрна, стройна. В ней присутствует какое-то в ней внутреннее обаяние и красота. А еще и сексапильность. Она уверена в себе, в своих чарах. Держится с достоинством. И одета по последней древнеримской моде: белоснежный греческий хитон и белоснежный гиматий. Прическа у царицы очень красивая: ленты в волосах из золота и парчи, жемчужные нити. На лбу роскошная диадема, инкрустированная драгоценными камнями. На предплечье браслеты из золота в виде змей, на запястьях множество золотых и серебреных браслетов в виде больших колец — и тоже с бриллиантами!

В этой хрупкой женщине чувствовалось сила духа, решительность, ум, образованность. Не обликом, а внутренней силой и душевными качествами привлекала она Цезаря. И еще видимо своим диким темпераментом и мастерством в любви. Египетская царица действительно была достойна императора.