Тэд Уильямс - Река голубого пламени

— Это не так-то просто. — Анжела прищурилась. — Проклятье. Ну ладно… Квок, попробуй отыскать кого-нибудь, кто смог бы разобраться, что случилось с их оборудованием. А мне надо пойти к Белло и дать ему кое за что пинка в зад. — И, не успев отвернуться, она уже исчезла, подобно иллюзионисту на сцене.

— Анжела — администратор проекта, — сказала Ленора вместо объяснения.

— А что она имела в виду, говоря о «реалистичной чепухе»? — поинтересовался !Ксаббу. Даже Рени улыбнулась, услышав его интонацию.

— Да то, что в Улье нам нет необходимости притворяться, будто вокруг реальный мир, — объяснил Каллен, по-кошачьи потягиваясь. — Кунохара не хочет, чтобы естественный вид его симуляции что-либо нарушало. Поэтому если нам хочется рассмотреть что-то вблизи, то приходится подстраиваться и становиться частью окружающей среды — но при этом ни во что не вмешиваться. Вот почему все средства передвижения и выглядят здесь как крупные насекомые. Кунохара придумал еще кучу других жутко раздражающих правил, которые нам приходится выполнять. Это нечто вроде его личной игры, и он просто тащится, заставляя нас прыгать сквозь обруч. Во всяком случае, я так думаю.

— Когда заработаешь свой первый миллиард-другой, сможешь создать собственную симуляцию, — заметила Ленора. — И тогда уже ты станешь устанавливать правила.

— Тогда моим первым правилом станет: «Долой шестнадцатичасовой рабочий день для босса». Ладно, мне надо заняться отчетом, а потом я отсюда сваливаю. Сайонара.

Он щелкнул пальцами и исчез.

— Здесь просто нет помещений, где можно поспать, — извинилась Ленора, входя в конференц-зал. — Потому что здесь никто не ночует: нет смысла. — Она обвела взглядом пустое помещение. — Извиняюсь, что здесь так пусто. Если хотите, повешу картины на стены или сделаю побольше мебели.

Рени покачала головой:

— Ничего, и так сойдет.

— Ладно, я загляну к вам через несколько часов. Если кто-нибудь из электронщиков освободится пораньше, я попрошу их проверить ваше оборудование. — И она испарилась, оставив Рени и !Ксаббу наедине.

— Как вы думаете, здесь мы можем говорить? — спросил !Ксаббу, забравшись на прямоугольный блок, изображающий стол.

— Если ты имеешь в виду реальное уединение, то сомневаюсь. — Рени нахмурилась, — Это виртуальный конференц-зал. И все это место — лишь визуальный интерфейс для многоканальной двусторонней связи. Но вот подслушивают ли они нас?.. Вероятно, нет.

— Значит, вы не считаете этих людей нашими врагами. — !Ксаббу присел на корточки, почесывая короткий мех на ногах.

— Если они и враги, то совершили слишком большие усилия ради того, чтобы причинить нам какой-либо вред. Нет, думаю, они действительно те, кем назвались — специалисты из университетов и ученые, работающие внутри дорогой симуляции. А вот насчет владельца этого мира (как там его называли?) я бы такое столь уверенно не утверждала.

Рени вздохнула и уселась на пол, прислонившись спиной к крахмально-белой стене. Комбинезон, в который был облачен ее сим, выглядел лишь слегка поношенным, несмотря на пребывание в воде, именно до такого состояния он вполне бы мог дойти в реальном мире. Похоже, в симуляциях Иноземья учитывается даже условия эксплуатации и износ предметов.

Так кто же эти люди, это Братство, снова задумалась Рени. Как они сумели создать Сеть с такими поразительными симуляциями? Нет сомнений, что одних лишь денег, даже в невообразимых количествах, недостаточно, чтобы столь резко, на порядок, поднять уровень реалистичности ВР.

— Так что нам теперь делать? — вопросил !Ксаббу. — Мы потеряли остальных навсегда?

— У меня действительно нет ответов на эти вопросы, — Смертельно усталая и подавленная, Рени с трудом поддерживала ясность мыслей. — Мы можем ждать и надеяться, что Селларс отыщет нас быстрее, чем агенты Братства. Можем постоянно перемещаться и искать… Как Селларс назвал того человека?

!Ксаббу задумчиво нахмурил обезьяньи брови.

— Джонас, — сказал он наконец. — Селларс разговаривал с ним во сне. И сказал, что освободил его.

— Правильно. Но это совершенно не подсказывает, где Джонас может отыскаться. И вообще, как следует его искать? Плыть по реке? Насколько нам известно, она может тянуться через виртуальное пространство миллионы миль. Господи, да она вообще может оказаться чем-то вроде ленты Мебиуса и постоянно меняться, поэтому у нее и вовсе не будет конца.

— Вы несчастливы, — сказал !Ксаббу. — Но я не считаю, что все настолько уж плохо. Взгляните на этот мир! Вспомните мир Атаско. Да в мире попросту не хватит людей, чтобы сконструировать миллион настолько сложных симуляций, как эта.

— Наверное, ты прав, — устало улыбнулась Рени. — Значит, решено? Возвращаемся к реке и будем надеяться, что нам удастся отыскать Мартину и остальных. Или того Джонаса. Слышал когда-нибудь выражение: «Иголка в стоге сена»?

!Ксаббу покачал головой:

— А что такое стог сена?

Ее сны приходили и уходили почти незамеченными, подобно утреннему дождику. Рени проснулась. Она лежала, свернувшись калачиком на полу в воображаемом конференц-зале, и прислушивалась к тихому дыханию лежащего рядом !Ксаббу.

Из глубин памяти всплыло воспоминание — сперва лишь как образ, сплав звука и ощущения. Когда Стивен был маленьким, он, если утро было холодным, заползал к ней в постель. Секунду-другую брат сонно бормотал какую-то чепуху, потом прижимался к Рени и почти мгновенно проваливался в глубочайший сон, предоставляя сестре сомнительное удовольствие безропотно дожидаться звонка будильника.

Как ужасно то промежуточное состояние, в котором сейчас пребывает Стивен, это неопределенное ничто. Мать Рени хотя бы скончалась, и по ней можно скорбеть, тосковать, а иногда и винить. Стивен же ни жив, ни мертв. Словно в чистилище. И с этим ничего нельзя поделать.

Возможно, ничего кроме этого — чем бы «это» ни обернулось. Безнадежными поисками? Отчаянной атакой на несокрушимую преграду? Рени могла лишь гадать. Но каждая секунда, пока Стивен оставался болен, а она не могла ему помочь, была для нее обжигающим упреком.

Боль вызвало и другое воспоминание. Когда Стивену было лет пять или шесть, он как-то днем вернулся домой очень возбужденный и размахивая руками, словно умел летать. Его расстройство было настолько преувеличенным, что Рени сперва едва невольно не рассмеялась — пока не заметила кровь на губе брата и грязь на одежде. Как выяснилось, по дороге из школы его перехватили дети постарше. Они пытались заставить его сказать нечто такое, чего он говорить не хотел — какой-то из ритуалов безжалостного детства — а потом проволокли малыша по дороге.