Януш Зайдель - Цилиндр ван Троффа

По моей стороне быстрым шагом приближался еще один, он торопился, опаздывал, тревожно и неуверенно оглядывался, словно без поддержки остальных ожидал внезапной опасности. Я измерил взглядом расстояние до тех, что прошли последними. Они были достаточно далеко, а тот как раз приближался к отверстию в заборе, за которым сидел я. Крикнуть он не успел, был слабым, худым и очень испуганным. Когда я укладывал его в зарослях, связанного куском веревки, с кляпом из лоскута от его же одежды, глаза его выражали смертельный испуг.

– Не бойся, – как можно мягче сказал я, стаскивая его лохмотья. – Они вернутся и тебя развяжут.

Он лежал смирно, как бы успокоившись. Одевая через голову его одежду, что-то вроде длинного пончо с капюшоном и прорезями для головы и рук, как попало сшитого из лоскутков когда-то цветной ткани, я присмотрелся к его лицу. С одинаковым успехом ему можно было дать и шестьдесят лет и сорок. Лицо помятое, с серой кожей, глубоко посаженные глаза, грязные руки, поломанные ногти. Нищий? Вор? Выяснять не было времени. Я перебросил через плечо пустой мешок, растрепал волосы и помахав лежащему рукой нырнул в темноту улицы. Кучка оборванцев была уже далеко, потому как не было слышно приглушенного шума их разговора. Я припустил трусцой вдоль забора. Через несколько минут я их догнал. Они шли осторожно, сбившись в плотную кучку, время от времени останавливаясь. Идущий впереди главарь или проводник давал знак, и они двигались дальше, либо замолкая и прячась в тени забора, либо смело прямо посреди улицы. Я не присоединялся к ним и шел в нескольких шагах сзади. Наконец, набравшись смелости, я, как и многие из них, спрятал голову и лицо под капюшон и поравнялся с двумя замыкавшими группу. Один из них, тот что ближе, краем глаза заметил меня, взглянул в мою сторону и пробурчал:

– Гуг?

– Гм, – ответил я.

– Смук есть? Давай! – потребовал он.

– Нету, – ответил я, так оно и было.

– Гволишь. Давай, дырба, фул старый! – настаивал он.

– Отгволись, дырба, фул тебе от моего смука, доцент, сейчас тебе такого пинка по туфе гволяну – фулом в землю встрянешь, – в полголоса на одном дыхании ответил я.

Он даже остановился. Я пошел быстрее и смешался с толпой оборванцев. Я и сам удивился, как быстро удалось освоить их несложный сленг. Видимо, путешествия к другим планетам вырабатывают в человеке умение молниеносно приспосабливаться к ситуации и местным условиям. Через час марша по темным улицам, на которых то здесь то там к нам присоединялись новые спутники, мы добрались до широкой артерии, освещенной несколькими фонарями, слишком высокими, чтобы повредить их камнями. Проводник жестом остановил нас, а сам осторожно вышел на светлое место. Скоро он дал знак и мы пошли придерживаясь тени домов тесно стоящих среди заросших газонов.

Я оглянулся. Мы были на краю большого поселка, заставленного одинаковыми глыбами зданий. Окна не светились, словно никто тут не жил. Мои товарищи рассеялись между домами и через минуту град камней бомбардировал все доступные фонари на улицах поселка. В воцарившейся тишине они разбежались, исчезая за дверями домов. Я отправился за двумя ближайшими, которые скрылись в темном вестибюле.

Они наощупь шарили возле стен, обмениваясь короткими замечаниями:

– Ни фула, все разгволили.

– Эти дырбы теперь лезут вечером, все гволят, и ночью фул что найдешь. Надо бы, дырба, с утра, после роботов…

– Приходи, фул дурной, если хочешь, чтоб вгволили. Убьют.

– Можно толпой.

– Их тоже много. А у некоторых маслы, бьют сразу по лбу…

Разговаривая они вышли наружу, а я остался и зажег фонарик. В стенных нишах стояли какие-то устройства. Они походили на раздатчики пищи, знакомые мне по Луне. Но все были поломаны, просто разбиты ударами тупого орудия…

Я прошел между домами, оставив толпу шарить по району, и дальше пошел сам. Скоро обнаружилась достаточно широкая освещенная улица, которая привела меня к небольшому зданию с остатками неоновой надписи. Сохранились лишь части некоторых букв. Внутри, за побитыми стеклами больших окон, было светло. На стенах висело несколько автоматов для напитков и пищи, а также пара видеофонов в плачевном состоянии, все методично разбито и поломано. Вниз из помещения спускался эскалатор, который заработал, когда я ступил на него. Я съехал вниз и оказался в длинном туннеле, насколько я понял, на станции подземки. С двух сторон от перрона тянулись барьеры из сетки, отделяющие перрон от широкого цилиндрического лотка, по которому, должно быть, передвигались поезда. Лотки исчезали в туннелях. По перрону медленно перемещался робот моющий пластиковое покрытие. Когда я оказался на его пути, он разминулся со мной на расстоянии двух метров и пополз дальше, продолжая свою работу. На стене висели четыре автомата с напитками, не поврежденные, с запасом пластиковых стаканчиков. Я подошел к одному из них, подставил стакан и нажал кнопку. Потекла струйка газированного напитка с кисло-сладким освежающим вкусом. Когда я пил, раздался звонок, и голос из мегафона сообщил: «Поезд к центру – двадцать три четырнадцать, Следующий – в двадцать три двадцать две». С нарастающим шумом из отверстия туннеля выползла длинная сигара без окон и остановилась на перроне. Барьер на краю перрона опустился, скрывшись под полом. Одновременно боковая поверхность сигарообразного вагона в нескольких местах распахнулась, открыв освещенный салон. Поезд стоял почти пол минуты, после чего барьер поднялся, двери закрылись, а сигара с шипением и шумом погрузилась в пасть туннеля. Через минуту мегафон объявил об очередном поезде, на этот раз в противоположном направлении. Все повторилось, никто не выходил, поезд тронулся и исчез в туннеле.

Одновременно с появлением на перронных часах цифр 23.22 прибыл очередной поезд к центру. Поколебавшись я переступил белую линию на краю перрона и стал напротив дверей вагона. Колебался я, как видно, слишком долго, потому что через минуту из мегафона раздался безразличный бесполый голос автомата: «Займите место в вагоне, или отойдите к центру перрона. Пожалуйста, не задерживайте отправление поезда!» Я вошел внутрь, двери закрылись и поезд тронулся. Внутри было чисто и светло. Я уселся на удобный диван, покрытый имитацией кожи, и огляделся. Голос объявлял названия очередных станций, некоторые из них были знакомы – не изменились со времени моего последнего появления здесь. Благодаря этому удалось сориентироваться. Надо выйти поближе к университету. Прежде всего, надо попасть туда. Это моя главная и единственная цель… Чем ближе к центру, тем меньше знакомых названий произносил автомат, я стал терять ориентировку. Когда голос произнес «Опора», я выскочил на перрон. Прежде чем я осмотрелся, барьер отрезал меня от вагона. Я шагнул назад и уперся в него спиной.