М Валигура - Кольцо Афродиты

- Гоша, тебя! - заорал Витек.- Не знаю кто, говорит - Крупская.

Глазки Ильича на портрете беспокойно забегали.

- Не ссы, Ульяныч, это не Надежа, а Алиса,- успокоил я вождя и заметался по квартире в поисках телефона.

- Я в туалете! - призывно заорал Витек.

- Рад это слышать. Желаю тебе приятных минут.

Витек что-то буркнул и спустил воду.

- С облегчением! - хором закричали все.

- Блядь, где у тебя тут телефон?! - проворчал я, роясь в куче хлама возле серванта.- Серега, да подержи ж ты Руку!

Серега вздрогнул и упал со стула.

- Гоша, ну, долго ты? - надрывался Витек.- Иди же ко мне!

- Ничего не понимаю,- буркнул Шоколадный Читатель.- Если он пошел посрать, то при чем тут телефон? А если он пошел к телефону, то почему спускает воду?

Иродов глянул на него исподлобья и сказал:

- Ну и вафел ты, Шоколадный.

- Бегу, Витек! - крикнул я, окончательно потеряв к Шоколадному всяческий интерес.

В туалете Витек срал на унитазе, спускал воду и приставлял трубку к бачку, развлекая Алису до моего прихода.

- Хорошо ли слышно, товарищ Крупская? - время от времени справлялся он и , всякий раз получая утвердительный ответ, с упоением продолжал свое богомерзкое занятие.- А вот и Гоша! - заорал он.

- Егорка? - послышалось в трубке.

- У аппарата,- я забрал трубку у Витька.- Не балуйся водой,- прошипел я ему.- И перди не так громко. Я разговариваю.

Витек стал пердеть тише и оставил водобачковый шнур в покое.

- Егорка? - продолжала осведомляться Алиса.

- Да у аппарата я, у аппарата!

- Ты, небось, голодный?

- Почему?

- А это не у тебя в желудке урчало?

- Не у меня, у Витька. И не в желудке, а в жопе.

- Хм... Он что, голодный?

- Как вам сказать... Он срет.

- Хм.. А ТЫ голодный?

- Как вам сказать... во всяком случае, я не сру [2] .

- А что ты делаешь?

- Смотрю, как срет Витек. Ну, и с вами беседую, ясен арафат.

- Значит, голодный.

- Ну, хуй с ним,- согласился я.

- Тогда приходи ко мне ужинать,- пригласила Алиса.-- Только... без этой твоей

ужасной Ирины.

- За это,- говорю,- не беспокойтесь. Она уже ножки свесила. А придти приду. Только досмотрю, чем у Витька все кончится.

У Витька все кончилось с блеском, и я, урча от голода побежал к Алисе.

- Один? - почему-то шепотом спросила Алиса.

- Один,- также шепотом ответил я и, понизив громкость до шевеления губ, добавил.- Витек почему-то дома остался.

- А Серега с Пашкой?

- Тоже,- говорю.- А Гагарин - тот совсeм ушел.

- Проходи,- по-прежнему не повыщая голоса прочревовещала Алиса.

В гостинной было темно, лишь мерцали отблески трех свечей: первой, второй и третьей. Меж свечами поблескивала бутылка с шампанским, а еды не было никакой.

- Где еда? - спросил я.

- А ты что, голодный?

- Уй, Алиса, обиженно завыл я.- Да вы меня обманули! Зачем?

- А как ты думаешь?

- Из подлости? - предположил я.

- Не угадал.

- Под горячую руку?

-- Ты, Егорка, какой-то...

- Знаю,- говорю,- дурак.

- Угадал.

- Могли б и по телефону сказать,- буркнул я и начал собираться.

- Постой,- остановила меня Алиса.- Вспомни, что тебе Ирина про меня говорила.

- Ну...- задумался я.- А! Что у вас глаз вставной!?

- С-скотина! - прорычала Алиса.

- Согласен,- вежливо кивнул я.- А челюсть у вас нормальная?

- А что тебе до моей челюсти?

- Мне-то,- говорю,- ничего. А вот Писатели Наши на ней зациклились.

- Челюсть,- говорит Алиса, краснея,- у меня нормальная. А вот зубы вставные.

- Всe?

- Лучшая половина.

- Да,- говорю, - блядь, не повезло вам.

- Хочешь меня утешить?

- В крематории,- говорю, - утешитесь.

- Верно,- подтвердил Витек.- В крематории хоть кто утешится.

- Посрал? - неприязненно осведомилась Алиса.

- Да я и не срал вовсe,- смутился Витек.- Так, взбзднулось... Сложное слово,- оживился вдруг он.- ВЗБЗДНУЛОСЬ... Шипящих много.

- Тогда уходи,- сказала Алиса.

- Ладно,- говорю,- идем, Витек. Пока, Алиса.

- Да я один пойду,- предложил Витек.- Чтоб не смущаться.

- Гоша, открывай шампанское.

Витек остановился в дверях.

- А! - говорит.- Ну, на шампанское-то я останусь.

- У нас всего два бокала,- строго сказала Алиса.

- Вот блядь,- сочно выругался матом Витек.- Во всем помеха.

И, покачивая головой, ушел.

Я открыл шампанское и разлил его по всeй комнате - Алиса опять соврала:

бокалов не было никаких.

- Вы меня все время обманываете, попенял я.- И глаз на меня положили. И друзей моих выгоняете.

Я перечислял, и список моих обид становился все больше и больше.

- Вы дьявол, а не женщина,- подытожил я.

Алиса зарделась.

- Ну,- говорит,- ты меня возбудил.- Вылижем шампанское?

- Дура,- говорю,- его не лизать, а пить надо.

Мы стали ползать по всей комнате, как Хорьки, и слизывать крупные капли шампанского с мебели.

- Да,- говорю, - Алиса, с вами не соскучишься.

- Со мной,- говорит она,- не соскучишься. Потанцуeм?

- А нету,- говорю.- В смысле, музыки.

- Есть,- отвечает она и нажимает клавишу магнитофона. Из магнитофона полилась какая-то развязная мелодия - не то Моцарт, не то Розенбаум.

- Вальсируeшь? - спросила Алиса.

- Чо?

- Вальс, говорю, танцуeшь?

- Не, - отвечаю,-просто слушаю музыку.

- Да нет, я имею в виду - в принципе: вальсируeшь?

Я встал и покружился на месте.

- Типа,- говорю,- такого?

- Типа,- согласилась она.- Подробности письмом. Счас научу, в общем.

Мы долизали шампанское и закружились в огненном ритме вальса. Рука моя обнимала Алисину талию, ножки шустро перебирали по ковру, с хрустом давя неуклюжих тараканов. Протанцевав три круга по комнате мы рухнули на диван и заснули.

Проснулся я под вечер. Свечи догорели, шампанское испарилось, жизнь выглядела ужасно. Я разбудил Алису и предложил ей до прихода отца подмести с пола тараканов.

- Пусть лежат на счастье,- загадочно улыбнулась Алиса.

Не знаю, что за счастье в дохлых тараканах, но Алиса, махнув на уборку рукой, подсела ко мне и прошептала в ухо:

- Колобок-колобок, я тебя съем.

- Уй, блядь! - испугался я.- Не ешь меня. Я не колобок.

- Съем,- настаивала Алиса, щелкая вставными зубами в опасной близости от моего носа, приближаясь ко мне, словно диск циркулярной пилы. Я вжался в диван.

- Не ссы,- сказал диван.

Я стряхнул послeдние капли и замер, как истукан.

- Ж-ж-ж-ж-ж,- скрежетала Алиса .

- Мужайся,- посоветовал диван.

- Диван дело говорит,- заметила Алиса, циркулируя по моeй одежде. В мгновенье ока покровы спали к моим ногам, и я предстал перед Алисой нагим , как душа пред Пeтром-ключником.

Тут и ключ завозился в дверях, те распахнулись, но предстал перед нами не Петр, а Николай-Чудотворец, то есть мой папа Коля.