Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

— Четыре года назад подобная «живая комната», инспектор, переварила нескольких моих коллег.

— О.

— В прямом смысле, разумеется. Пора запомнить, что Гнилец не просто гипотетически опасен, любой из них представляет опасность в самом прямом ее значении. Просто иногда она не так явна чтоб бросаться в глаза.

Маан смутился — он сам часто говорил подобное. Поэтому вместо заготовленной остроты он, посторонившись, сказал:

— Заходите.

Первыми зашли Кулаки. Они двигались практически бесшумно, если не считать легкого скрипа подошв по грязному полу. Необходимости в штурме не было, поэтому они не стали запускать внутрь «римскую свечу», хотя, как догадывался Маан, с собой у них были и не такие игрушки — просто осветили внутренние помещения мощными фонарями. Проверив все комнаты, они подали сигнал, и в проход начали заходить «белые комбинезоны» — немного робко, неуверенно, один за другим.

Через несколько минут вернулся Геалах, он с жандармами занимался оцеплением уровня. Ни Кулаки, ни ученые Мунна не любят, когда за их работой наблюдают, хоть и по разным причинам. Присутствие любопытных зевак около логова Гнильца — всегда проблема. А уж когда начнется его транспортировка… Впрочем, работа инспекторов здесь была уже закончена.

— В порядке, — сказал Геалах, — Перекрыли уровень, плюс я поставил пикеты на входе и ограничил все возможные передвижения. Не думаю, что в ближайшие несколько часов тут кто-то появится. О, группа уже прибыла?

— Они уже работают.

Прибывшие и в самом деле занялись делом. Кулаки, раздобыв где-то внушительные дисковые пилы, вырезали дверные коробки, расширяя проход настолько, что туда уже мог въехать автомобиль. На пол летели искры и пластиковая крошка. В прихожей «белые комбинезоны» открывали свои кейсы, где в нишах мягко поблескивали предметы, о назначении которых Маан и вовсе ничего не знал. Он и не хотел этого знать. Хромированные щипцы, короткие толстые сверла, матовые лезвия, широкие как топор палача… Наблюдая за приготовлениями, Маан подумал о том, насколько успела отмереть нервная система Гнильца. Третья стадия. Хотя бы частично она должна была сохраниться, а значит…

Из глубины квартиры донесся рев боли, издать который не смогла бы человеческая глотка. От неожиданности Маан вздрогнул. И рассердился на себя за это. Геалах лишь скривился.

— Если нам придется все это…

Войс-аппарат в кармане издал серию коротких громких гудков. Маан достал его и принял вызов.

— Это Мунн. Ситуация?

— Контролируется, — ответил Маан, — Группа уже прибыла, работает. Но думаю, у них уйдет не один час, тут, знаете ли…

— Много дерьма?

— Да, господин Мунн. Я бы сказал именно так.

— Разрушения были?

— Во время штурма нет. Но, боюсь, ваши парни разворотят квартиру до такой степени, что к ремонту она уже будет непригодна. Насколько я слышу, они вырезают внутренние стены.

— Хорошо.

Где-то далеко, за много километров, Мунн вздохнул. Звук этот был едва слышен, как шепот сквозняка, пронесшийся вдоль стены, но Маан различил его в колючем треске помех. И в который раз представил себе самого Мунна, сидящего сейчас в своем крошечном кабинете, пропахшем табаком, за старым письменным столом — уставшего, бледного, с неподвижным взглядом, устремленным в пустоту.

Маан решил, что Мунн сейчас объявит отбой, но тот, помолчав, вдруг сказал:

— Хорошая операция, ребята. Чисто и без крови.

— Этот Гнилец не представлял опасности, господин Мунн. Прямой, — поправился он быстро, вспомнив слова «белого комбинезона».

— Кто знает, какую опасность он бы представлял, если бы вдруг дорос до четвертой стадии. Когда имеешь дело с этой мразью, нет никакой уверенности в чем бы то ни было.

Из квартиры опять раздался нечеловеческий крик, такой высокий и пронзительный, что в ушах зазвенело.

— Что это у вас?

— Изъятие Гнильца, — ответил Маан, прикрывая войс-аппарат рукой, — Ребята работают.

— Ах да… Ну хорошо, вам с Геалахом объявляю благодарность. Можете уходить оттуда. Группа закончит без вас.

Маан почувствовал облегчение, шевельнувшееся в груди теплым хвостиком. До конца стандартного рабочего дня оставалось более двух часов и он ожидал, что им с Геалахом придется оставаться на месте изъятия до полного окончания. Логово Гнильца по инструкции находилось в зоне ответственности работающего там инспектора до тех пор, пока выездная группа не заканчивала все свои изыски. Которые — Маан это знал — могли длиться очень долго. Однажды ему пришлось провести более суток, охраняя подземный вентиляционный коллектор. Обитавший там несколько месяцев Гнилец видимо совсем выжил из ума и в один прекрасный день сунулся в центральный узел рабочей зоны — огромный тоннель, нагнетающий очищенный воздух в жилые блоки. То ли его тянуло к себе тепло раскаленного газа, то ли это было запоздалой попыткой самоубийства, но он умудрился пробраться внутрь, после чего был затянут давлением в моторный отсек, где его огромное тело угодило в стальную хватку нагнетающего механизма, состоящего из десятков стальных лопастей и шестерен. Вспоминать, что последовало за этим, Маан не любил. Пришлось перекрыть весь коллектор, демонтировать основные узлы, после чего еще почти тридцать часов ребята из лаборатории ползали во внутренностях огромного аппарата, вышвыривая наружу обгоревшие ошметки плоти размером от каштана до футбольного мяча. Гнилец оказался чертовски большим для своей стадии, а Мунн не мог позволить чтобы хоть частица его уцелела — все куски надлежало собрать чтобы с уверенностью констатировать смерть.

— Логово будут контролировать Кулаки, ваше присутствие не обязательно.

— Понял. Двигаться в штаб-квартиру?

— Нет, ни к чему. Отдыхайте. Можете считать себя свободными на сегодня.

— Так точно.

— Отбой, — негромко сказал Мунн, в динамике что-то сухо треснуло, после чего наступила уже окончательная тишина.

— Что старик? — поинтересовался Геалах.

— Говорит, свободны.

— Так и сказал?

— Да. Сдадим хозяйство Кулакам — и прочь отсюда.

— Славно. Я уж боялся, придется торчать здесь и глазеть, как они режут бифштекс… Никогда не мог смотреть на это.

Мимо них прошел один из «белых комбинезонов», может даже недавний собеседник Маана — лицо его было закрыто защитными очками и респираторной маской, как и полагается во время работы. В руках он нес большой блестящий пакет, внутри которого что-то упруго колыхалось, точно в прочный полимерный кокон засунули несколько килограмм желе. Маана немного замутило, он торопливо отвернулся.

— Пошли, — сказал он Геалаху, — Эти крики меня всегда раздражают.