Курт Воннегут - Пожать руку Богу (сборник)

Некоторые американцы (хотя, прямо скажем, очень немногие) до сих пор живут большими семьями. Например, навахо. Или Кеннеди.

Но чаще всего, если мы вступаем сегодня в брак, то каждый из нас может предложить своей второй половине одного лишь себя. Жених получает всего одного приятеля, да и тот – женщина. А невеста получает только одного человека, с которым можно было бы болтать обо всем на свете, но это мужчина.

Когда супруги начинают ссориться, им кажется, что это из-за денег, или власти, или секса, или воспитания детей, или чего угодно еще. Но на самом деле они, сами того не сознавая, говорят друг другу: «Мне мало тебя одного!»

Однажды в Нигерии я встретил человека из племени ибо, который довольно близко знал шесть сотен своих родственников. Его жена только что родила ребенка – не это ли самая лучшая новость в любой большой семье?

И они как раз собирались познакомить дитя с его родней – ибо всех возрастов, форм и размеров. Ему предстояло увидеть всех, даже других младенцев, немногим старше его самого. Каждый, кто был достаточно взрослым и твердо стоял на ногах, собирался подержать его на руках, понянчиться с ним, поагукать и сказать, какой он хорошенький. Или хорошенькая.

Разве бы вы не хотели оказаться на месте этого ребенка?

Это бессвязное вступление оказалось в четыре раза длиннее самого эффектного и результативного выступления в истории англоговорящего мира, которым было обращение Линкольна к своим солдатам на поле битвы при Геттисберге.

Линкольна застрелил второсортный актер, использовавший свое конституционное право на ношение оружия. Так же как Айзек Азимов и дядя Алекс, Линкольн теперь на небесах.

Итак, с вами был Курт Воннегут, бывший специальный корреспондент Общественной радиостанции города Нью-Йорка в Загробном мире, ныне завершивший свою деятельность на этом поприще.

Пока-пока и adios. Или, как сказал святой Петр, лукаво подмигнув, в ответ на мое заявление, что это, мол, мое последнее путешествие в Рай и обратно: «Бог даст, еще увидимся».

В РЕЗУЛЬТАТЕ МОЕГО ЭКСПЕРИМЕНТА, состоявшегося этим утром, мне удалось выяснить, что же происходит с теми, кто умирает еще в младенческом возрасте. Это открытие я сделал совершенно случайно после того, как пролетел по голубому туннелю, намереваясь взять интервью у доктора Мэри Д. Эйнсворт, скончавшейся двадцать первого марта в возрасте восьмидесяти пяти лет в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния. Она была детским психологом, вышла на пенсию, но оставалась энергичной до самой кончины.

Экстравагантный некролог, восхвалявший доктора Эйнсворт в «Нью-Йорк Таймс», гласил, что никто не сделал больше, чем она, для изучения долгосрочного характера взаимодействия матери и ребенка на первом году его жизни, а также последствий отсутствия такового. И что она занималась исследованием поведения детей-сирот в Лондоне, изучала всевозможные проявления материнской заботы и ее отсутствия в Уганде, а затем и здесь, в Соединенных Штатах.

На основании впечатляющих научных доказательств она сделала вывод о том, что дети нуждаются в тесном контакте с матерью в начале жизни, чтобы преуспеть в дальнейшем. В противном случае их будет вечно что-то тревожить.

Мне хотелось услышать от нее о соотношении биологического и социального в развитии ребенка, а также о том, хорошо ли заботилась обо мне моя собственная мать, когда я был новорожденным, – если, конечно, это не отнимет слишком много ее драгоценного времени.

Но доктор Эйнсворт восторженно фонтанировала на тему того, как чудесно ее теория подтверждается в Раю. И к черту славу в психологических кругах и все награды, заслуженные на земле. Оказывается, и в Раю есть ясли и детские сады – для тех, кто умер в детстве. С маленькими душами как ненормальные носятся суррогатные матери-добровольцы или настоящие матери, если они тоже умерли. Прижимают, обнимают, тискают. И целуют, целуют, целуют. Тише, маленький, не плачь. Мамочка рядом. Мамочка тебя любит. Сейчас срыгнешь, и все пройдет. А ну-ка… Вот так! Теперь легче? Давай-ка баиньки. У-тю-тю.

И из детей вырастают ангелы. А вы думали, откуда они берутся?

Это был Курт Воннегут с репортажем из камеры для введения смертельных инъекций в Хантсвилле, штат Техас. До следующего выпуска, у-тю-тю и пока-пока.

ЭТИМ УТРОМ, БЛАГОДАРЯ СПЕЦИАЛЬНО ОРГАНИЗОВАННОМУ эксперименту по приближению к смерти, мне посчастливилось встретить у конца голубого туннеля человека по имени Сальваторе Бьяджини. Восьмого июля сего года мистер Бьяджини, строитель на пенсии, скончался в возрасте семидесяти лет, в Квинсе, в результате сердечного приступа при попытке спасти своего любимого шнауцера Тедди от нападения бешеной питбультерьерши по кличке Шиль.

Питбульша, никогда дотоле не проявлявшая агрессии в отношении человека и других живых существ, перемахнула почти полутораметровую ограду, чтобы напасть на Тедди. Безоружный мистер Бьяджини, человек с больным сердцем, навалился на нее, дав возможность своему шнауцеру убежать. В ответ сучка прихватила мистера Бьяджини в нескольких местах, отчего сердце последнего не выдержало и остановилось, чтобы не биться больше никогда.

Я спросил этого героического любителя животных, каково это – умереть за шнауцера по кличке Тедди. Сальваторе Бьяджини ответил мне философски. Он сказал, что это уж точно лучше, чем ни за что ни про что оставить свои кишки в джунглях Вьетнама.

ПОСЛЕ СЕГОДНЯШНЕГО УТРЕННЕГО путешествия в Загробную жизнь мое сердце буквально обливается кровью, из-за того что в Рай и обратно через голубой туннель невозможно пронести диктофон. Никогда раньше духовой оркестр под руководством покойного Луи Армстронга, играющий джаз в ньюорлеанском стиле, не приветствовал вновь прибывшего великолепным исполнением «Когда святые маршируют». Скончавшимся, которому была оказана столь исключительная и высокая честь, выпадающая, как мне сказали, на долю лишь одного из десяти миллионов свежеумерших, оказался австралийский абориген-полукровка по имени Бирнум Бирнум.

Когда в девятнадцатом столетии белые поселенцы прибыли в Австралию, а также соседнюю с ней Тасманию, они застали у аборигенов наиболее простую и примитивную форму культуры из всех известных на земле на тот момент. И сочли их безмозглым и бездушным сбродом паразитов, находящимся примерно на одной ступени развития с крысами. Их отстреливали, их травили. Лишь в 1967 году – можно сказать, позавчера – оставшимся в живых аборигенам Австралии было пожаловано гражданство. И все благодаря демонстрациям, которые возглавил Бирнум Бирнум, первый абориген, поступивший в юридический колледж.