Джон Беркли - Парк Юрского периода: миллионы лет спустя

Перемежающийся глухим взревыванием клекот, который недавно слышал Грант, возобновился. Звуки доносились из самого загона. Теперь в них можно было разобрать гортанно-утробное рычание, тусклое, но достаточно сильное. Казалось, кто-то выпускал воздух из треснувшего парового котла.

Грант смотрел вниз. Рядом застыла Элли. Малколм привалился спиной к внешним поручням, скрестив руки на груди. Казалось, он потерял всякий интерес к происходящему. Эль Спайзер стоял чуть в стороне, подавшись вперед. На лице его блуждала довольная улыбка.

Внезапно рядом с ними показался человек. Высокий и крепкий, подтянутый, в легкой рубашке-сафари, шортах и сандалиях, он держал в руке армейскую кепку. Мускулистые загорелые руки, покрытые белыми нитями шрамов и царапин, спокойно свисали вдоль тела. Орлиный нос, когда-то перебитый, а потому и сейчас немного кривоватый, не только не украшал мужчину, но придавал угрюмому лицу хищное выражение. Глаза его были острыми, зоркими. Нижняя челюсть, пожалуй, чуть-чуть более тяжелая, чем полагалось от природы, усиливала ощущение свирепости. Волосы подстрижены коротко, на армейский манер. Гранту бросилось в глаза, что рубашка мужчины абсолютно суха, будто жара ему и вовсе нипочем. Не волнует его жара. Совершенно.

— Вам нужно быть очень осторожными, — пророкотал мужчина, довольно неприязненно изучая взглядом гостей. Голос у него был под стать внешности — низкий, вибрирующий. Говорил он с нажимом на «р», и сразу становилось понятно, что мужчина привык командовать. И не просто командовать, а выкрикивать, выталкивать легкими приказы из глотки, громко и властно.

— О-о-о, — засмеялся, явно обрадовавшись, Хаммонд. — Познакомьтесь!

Он представил гостей, а затем, с довольным видом указав на мужчину, произнес:

— Сол Броуфстайн. Будь его воля, он не подпустил бы нас к этому загону и на сто метров. Не так ли, Сол?

— Совершенно верно, мистер Хаммонд, — кивнул тот, продолжая хмуро, исподлобья разглядывать посетителей. — Эти ребята слишком опасны.

— Вот кто знает о Рапторах все. И даже больше. Заработала лебедка, и корова, пронзительно мычащая до сих пор, завыла надсадно и жалобно, предчувствуя скорую смерть. Сеть дрогнула, пошла вверх, замерла снова и только после этого медленно начала опускаться. Люди видели, как она, с оплетенным пестрым коровьим телом, раздвинула пальмовые ветви. Затем листья с сухим шуршанием сомкнулись, только черный длинный, отливающий сизым трос тянулся вверх, будто змея индийского факира. Гулкий вой, раздававшийся из зарослей, сменило яростное нетерпеливое рычание.

Грант, не отрывая глаз от зеленого ковра листвы внизу, спросил:

— Как они охотятся?

Вопрос адресовался Броуфстайну. Тот дернул плечом.

— Это смертельный охотник. Жуткий. Очень опасный. Я сам охотился на многих опасных животных, но эта штука превосходит их. Бесспорно. Раптор — это скорость восемьдесят — девяносто километров в час! И, прошу заметить, это не на открытом пространстве! Потрясающий прыжок. Да, да. Поэтому-то мы и предпринимаем особые меры безопасности.

— Они демонстрируют сообразительность? — вступила Элли. — Как у них работает мозг?

— Хо! — угрюмое тяжелое лицо Сола тронула кривая ухмылка. Нижняя челюсть шевельнулась и подалась вперед, придавая ему внушительное сходство с питекантропом. Сдвинув двумя пальцами кепку на затылок, он навалился мускулистыми предплечьями на парапет, подставив солнцу широкую, как аэропорт Линкольна, спину, и с легким налетом восторга пояснил свое странное восклицание.

— Еще какую сообразительность! Еще какую! Они даже способны находить решение проблем. Особенно, сложных. Эти ребята все видят и учитывают любую мелочь. Любой фактор. Вы можете не заметить чего-то, Рапторы же заметят все. Раньше у нас здесь содержалось несколько особей, но затем появились эти двое. Они убили всех остальных. Поэтому-то мы и кормим их столь необычным образом. Они атакуют ограждение, когда сюда доставляют пищу. Точнее, раньше атаковали.

— А через ограждение пропущен электрический ток? — спросил Малколм.

— Вы боитесь? — удивился Хаммонд.

— А вы нет? — зоолог усмехнулся. — Хотел бы я посмотреть на человека, который абсолютно не боится подобной твари. Мне хочется чувствовать себя в безопасности.

— Вам ничто не угрожает. Поверьте мне, наши специалисты предусмотрели все. Любую случайность. Здесь ничто не происходит просто так, без нашего ведома. Не так ли, Сол?

— Да, — Броуфстайн кивнул тяжелой головой. — Двойная система защиты. Ток напряжением десять тысяч вольт. Но дело в том, что Рапторы никогда не атакуют одно и то же место дважды. Они систематически проверяют ограждение на прочность и все запоминают. Очень умные твари. Умные и опасные.

Он, словно нехотя, улыбнулся. Однако улыбка не производила впечатление дружеской или открытой, как, собственно, не производила впечатления улыбки вообще. Сол отдавал дань вежливости. Уголки губ поднялись вверх, подержались так секунду и опустились вновь, заняв привычное положение.

Внезапно рычание смолкло. Трос ослаб: корова коснулась копытами земли. «Или травы, — подумал почему-то Грант. — Что там внизу? Трава или земля? Наверное, трава, а в ней черные полоски — следы от острых серпообразных когтей. Они ходят и взрезают… нет, они вспарывают когтями и траву, и землю, как брюхо этой пестрой коровы».

Верхушки пальм пришли в движение, однако внизу по-прежнему оставалось тихо, лишь корова продолжала мычать, тоскливо и жалобно. Вот колыхнулась листва справа. Некто, огромный и поворотливый, ловкий и сильный, осторожный и внимательный, крался сквозь деревья. Бесшумно и страшно. Корова заревела тревожнее. Она почувствовала присутствие Рапторов и теперь просила вытащить ее из смертельной ловушки.

Грант не мог даже пошевелиться. Он слышал участившееся дыхание Элли за спиной, понимал, что нужно стряхнуть с себя это неприятное оцепенение и… стоял, смотрел, слушал. Его воображение расцвело в мозгу розовым цветком. Уже созданная им несколько дней назад картина охоты Раптора ожила вновь, только теперь все происходило в действительности. Там, внизу, двое Рапторов готовились убить стонущее надрывно, хрипящее от ужаса животное.

Корова начала биться. Ее копыта с приглушенным тупым звуком рыли землю, выворачивая ударами пучки травы. Она подалась назад, затрещали, ломаясь, кусты. Трос натянулся и зазвенел низко, как басовая струна виолончели, задетая ненароком. Сеть мешала ей убежать, лишала возможности маневра. Если бы у Гранта было ружье, он бы пристрелил ее. Или Рапторов. Он бы палил вниз без разбору, на движение, и получил бы удовольствие, почувствовал бы радость, когда эти твари попадали бы замертво. Уникальные животные, свирепые хищники, Грант понимал это. Они должны охотиться, так нужно для них, и это он понимал тоже, но ничего не мог с собой поделать. Грант боялся и ненавидел. В нем проснулся атавистический страх перед смертельным кошмарным зверем, источником опасности. Зрачки его расширились.