Евангелие от Протона - Якунин Антон Иванович
Стены давили со всех сторон. С момента моего прибытия на эту луну, в этот аванпост, я не чувствовал себя так неуютно и так небезопасно. Враг, если можно так выразиться, шёл, наступая на пятки. А моя машина ещё не была готова. И руки опускались, видя, сколько ещё предстоит сделать. А мотиватор был таким сильным, что только стращал и демотивировал. Всегда страшно, когда цель так далеко. Но именно в этот момент, ты начинаешь чувствовать настоящую свободу, именно тогда, когда ты якобы обречён. И в переломный момент, ты с опущенными руками, обесценивая всё, кроме своей цели, получаешь заряд невиданной мощи. И эта про́пасть между тобой и целью, становится не чем иным, как трамплином, и ты уже на гребне волны. Ты можешь плыть, направляя себя по наилучшей траектории, можешь упасть, но тем больнее тебе будет, чем сильнее ты отчаялся. Главное — не утонуть.
Часть 1 — Глава 13
Заряда бодрости должно хватить, чтобы управиться с ремонтом в ближайшие недели. На удивление, мысль, что в любой момент сюда нагрянут солдаты Зондбри, пугала меньше, чем то, что Фат Ил Ти сейчас снова придёт сюда, будет сидеть вот на этом кресле и смотреть… смотреть… смотреть. Нет, в этом нет ничего плохого. Но в последнее время меня это немного пугает. Со слов Ман Ти Фат, я ей стал как отец. И согласно местным обычаям, всё это понимают. Все, кроме неё само́й. Хотя, может, я глубоко заблуждаюсь, и в её поведение нет ничего удивительного или необычного для глизианки. Может быть так у них и положено, что девочки так обходительны со своими отцами. Но меня не покидало и не покинет чувство, что я ей нравлюсь. И не то чтобы мне это не нравилось, но ей сколько лет-то? Семнадцать? А мне, в свою очередь, уже перевалило за пятьдесят. Господи, чем я занял свои мысли. Сосредоточься на работе. Так-с эти провода сюда. Подрегулируем вольтаж. Должно получиться. Включаем.
Бип. Бип-бип. Тс-тс-тс-тс-тс. Чик. Бип-бип. Это мой триумф. Корабль Тесея снова работает. Осталось совсем немного, собрать дифференциальную камеру.
— Вы помогать знать язык, — раздался голос за спиной.
От удивления я выронил клещи, которыми только что гнул лист металла. Встав с пола и вытирая руки от грязи, я обернулся. Передо мной, опустив глаза, стояла Фат Ил Ти. Она нервно теребила кармана, ужасного комбинезона, который превратил образ юного студента-академика, в юного оборванца из работного дома.
— Если ты хочешь, чтобы я научил тебя своему языку, — проговорил я, оттирая жирное пятно с ладони, — то тебе придётся немного подождать, пока я не закончу ремонт.
Не знаю, что из того, что я только что ей сказал она поняла, но вид у неё стал угасающим. Она развернулась и пошла к выходу. И первое, что почувствовал в этот момент — это укор. Совесть ошпарила меня. А в моём омуте памяти оживились образы Сони. Сколько раз я откладывал наши с ней игры, занимаясь, то одним, то другим. Я променял драгоценные минуты как своей, так и её жизни, на то, что создавало впоследствии только проблемы.
— Постой, — окликнул я Фат Ил Ти, — я не сказал "нет", но в данный момент я просто обязан починить эту штуковину. И я думаю, что могу немного позаниматься с тобой вечером.
— Вечером, — повторила она, — позаниматься.
— Да, всё верно, помогать знать язык, — я указал жестом на неё,
— Спасибо.
В этот момент она бросилась на меня и заключила в объятия. И мне ничего другого не оставалось, как ответить ей тем же.
Продолжая работу по сборке дифференциальной камеры, я думал о том, а как именно я буду её учить. Язык не физика и не математика, здесь нужны образы, а не понятия. Порой сложно понять человека, с которым прожил десяток лет. Даже в мелочах. А иногда и сам не понимаешь, что значит то или иное. Коммуникация — такая ко́мплексная работа мозга, сотни операций ежесекундно, и стоит только сделать что-то иначе, просто опустить глаза, и смысл сказанного меняется. Руки убираешь в карманы или теребишь ими шов у штанов. И вот уже новое значение у простой просьбы о помощи. Мы никогда не понимаем друг друга, так как понимаем сами себя, но себя мы не понимаем тоже. Даже когда ждём этого от других.
Увлёкшись мыслями о предстоящем учебном процессе, я не заметил, как комнату наполнило дымом от сварки. И едва не потеряв сознание, открыв маленькое окошечко, я выбежал в коридор. Откашливаясь, я побрёл на кухню. Попутно осматривая стены, я снова почувствовал себя как дома. Уют — это то, чего мне так не хватало с тех пор, как я покинул свою планету.
Выпив воды, я сполоснул стакан и пошёл в каюту Фат Ил Ти. Не успел я постучать в дверь, как она отворилась. Она робко отпрянула в сторону, позволяя войти.
Её каюта не отличалась от моей, а во многом была более аскетична. Мебель была расставлена немного иначе, кровать стояла у стены, где должно́ было быть окно. И лампочек было на одну меньше.
Она поставила стул напротив кровати, куда благополучно запрыгнула сама, и села как ребёнок, сложив ноги в позе лотоса. Я сел на стул, немного отодвинув его. Предчувствие того, что это не только уроки для неё, становилось всё сильнее. Но в то же время мне это льстило. Не питая особых иллюзий насчёт неё, я воспринимал её скорее как влюблённого подростка. И если цель у нас выучить язык, то хороши будут любые мотиваторы. Тем более что опыт у меня в этом какой-никакой имеется. Однажды, когда я ещё преподавал в институте, была у меня студентка Марина. Влюблена была в меня по уши. Ходила на все лекции, даже на те, что были у других групп. А на четвёртом курсе, даже со старшекурсниками. Девочка была любознательная — это бесспорно, но к другим преподавателям такого внимания, как ко мне, не проявляла. Всё прошло более-менее гладко, пару раз, конечно, чуть было не перешли границ. Но благо её подруга, которая изредка появлялась, даже на тех лекциях, которые были в расписании, сыграла в
