Орсон Кард - Дети разума. Тень Эндера
Он замолчал. Она выжидающе смотрела на него.
— Ладно, слушай дальше. Учение Лейлоа Лаве — это что-то вроде добровольного коммунизма. Мало просто посмеяться над удачей и сказать: «Хватит уже». Нет, ты должна действительно быть уверена в том, что тебе хватит. Потому что, сказав так, ты берешь свой излишек и отдаешь его другому человеку. Точно так же, когда на тебя обваливаются беды, ты терпишь их, пока не понимаешь, что больше терпеть нельзя — твоя семья голодает, работа не спорится и так далее. Тогда ты снова говоришь: «Хватит уже», — и что-то меняешь. Ты переезжаешь в другую квартиру, находишь новую работу, доверяешь решения супругу или супруге. Что-то делаешь. Ты больше не можешь выносить невыносимое.
— А при чем тут «идеальная простота»?
— Лейлоа Лаве учит, что когда ты достигнешь равновесия в своей жизни — поделишься излишками удачи с другими людьми и разберешься с бедами, — то, что останется, и будет называться «жить в идеальной простоте». Вот что имел в виду Аимаина Хикари, До нашего появления его жизнь протекала в идеальной простоте. А теперь мы выбили почву у него из-под ног. И это хорошо, потому что ему придется побороться, чтобы снова восстановить совершенную простоту. Он будет открыт влиянию со стороны. Нас, конечно, теперь и на порог не пустят, но…
— Лейлоа Лаве он послушает.
— Вряд ли. Она мертва уже две тысячи лет. Эндер как-то с ней встречался. Прилетал Говорить о смерти на ее родной планете, которая называется… в общем, Звездный Конгресс зовет ее Пасификой, но самоанцы, живущие там, предпочитают называть свой дом Лумана’и. «Будущее».
— Но говорил он не о ее смерти.
— Нет, об одном убийце-фиджи. Этот парень перерезал больше сотни детей, все из них тонганцы. Видимо, эти тонганцы ему чем-то не угодили. Похороны преступника отложили на тридцать лет, ожидая прилета Эндера, который должен был Говорить о его смерти. Они надеялись, что Голос Тех, Кого Нет, поймет смысл его поступков.
— Ну и чем все закончилось? Он понял этого убийцу?
— А ты думала! — фыркнул Питер. — Он был великолепен. Эндер ошибок не допускает.
Она пропустила мимо ушей его резкие высказывания насчет Эндера.
— И он встречался с Лейлоа Лаве?
— Ее имя означает «быть потерянной, терпеть боль».
— Позволь мне догадаться. Она сама себе выбрала это имя.
— Естественно. Ты ж знаешь этих писателей. Как и Хикари, они, создавая свои работы, одновременно создают себя. А может, они творят, чтобы создать себя.
— Как афористично, — заметила Ванму.
— Заткнись, — поморщился Питер. — Кстати, неужели ты действительно веришь в эту чушь насчет краевых и центральных наций?
— Я сама придумала эту теорию, — сказала Ванму. — Когда Хань Фэй-цзы начал преподавать мне историю Земли. Он не смеялся надо мной, когда я высказала ему свои соображения.
— Я тоже не смеюсь. Это все, конечно, наивная ерунда, но смешного я ничего здесь не вижу.
Ванму проигнорировала его насмешку:
— Но если Лейлоа Лаве умерла, куда мы отправимся?
— На Пасифику. На Лумана’и. Хикари познакомился с философией Уа Лава еще юношей, когда учился в университете. Ему рассказала о ней студентка-самоанка — внучка посла Пасифики. Сама она, разумеется, никогда не бывала на Лумана’и, но от этого еще больше цеплялась за свои национальные обычаи и поэтому стала настоящей фанаткой идей Лейлоа Лаве. Это случилось задолго до того, как Хикари написал хоть строчку. Он никогда не говорил об этой философии, никогда не писал об Уа Лава, но сейчас, когда он выдал себя, Джейн видит, что его работы буквально пропитаны влиянием Уа Лава. Кроме того, на Лумана’и у него имеются друзья. Он с ними ни разу не встречался, но они постоянно связываются друг с другом по анзиблю.
— А что стало с внучкой посла?
— Она сейчас на борту космического корабля, направляется домой, на Лумана’и. Она улетела двадцать лет назад, сразу после смерти дедушки. И на планету она прибудет… лет этак через десять или около того. Если повезет с погодой. Ее торжественно встретят, и тело ее дедушки будет сожжено, похоронено или что там они делают со своими мертвецами — а, Джейн говорит, что сжигают, — с великими почестями.
— Но Хикари не будет пытаться связаться с ней.
— Учитывая скорость, с которой следует судно, уйдет по меньшей мере неделя, чтобы его послание достигло ее. С такими темпами не до философской дискуссии. Она до дома успеет добраться, прежде чем он закончит объяснять ей суть своего вопроса.
В первый раз Ванму оценила достоинства мгновенного перемещения с планеты на планету. Теперь с долгими, калечащими людские жизни перелетами можно покончить.
— Эх, если бы… — вздохнула она.
— Понимаю, — кивнул Питер. — Но мы не можем.
Она была полностью согласна с ним.
— Значит, полетим туда сами, — решительно сказала она, возвращаясь к предмету разговора. — А что потом?
— Джейн следит за Хикари, карауля, с кем он выйдет на связь. Это и будет тот человек, который имеет на него влияние. И с этим человеком…
— Мы должны будем встретиться и поговорить.
— Именно. Тебе нужно сходить пописать или какие-нибудь другие дела устроить? Потому что мы возвращаемся в нашу хижину среди лесов.
— Было бы неплохо, — ответила Ванму. — А ты пока переоденься.
— Что, по твоему мнению, даже это консервативное одеяние слишком бросается в глаза?
— Что носят на Лумана’и?
— Ну, многие там вообще голышом ходят. Тропики, одно слово. Судя по утверждениям Джейн и тому факту, что основная часть населения — это взрослые полинезийцы, зрелище, должно быть, впечатляет.
Ванму содрогнулась.
— Надеюсь, нам не придется выдавать себя за аборигенов?
— Не придется, — успокоил Питер. — Джейн подделает записи и выдаст нас за пассажиров корабля, который прибыл вчера с планеты Москва. Мы сойдем за каких-нибудь правительственных чиновников.
— Но ведь это незаконно! — воскликнула Ванму.
Питер смерил ее странным взглядом:
— Ванму, мы уже совершили преступление, ослушавшись приказа Конгресса и покинув Лузитанию. Этого обвинения хватит с головой. Не думаю, что если мы выдадим себя за чиновников, то сильно ухудшим свое положение.
— Но я Лузитанию не покидала, — напомнила Ванму. — Я даже никогда не видела эту твою Лузитанию.
— Немного потеряла. Саванны да леса, фабрика Королевы Улья, выпускающая космические корабли, и несколько племен свиноподобных туземцев, обитающих в рощах.
— Однако меня могут обвинить в сообщничестве преступникам… — размышляла Ванму.
— И в том, что ты испортила японскому философу целый рабочий день.
— В общем, головы мне так и так не сносить.
Часом позже они уже сидели в частном флайере — пилот не задавал никаких лишних вопросов, а Джейн проследила, чтобы их документы были в порядке. Еще до наступления ночи они добрались до своего кораблика.
— Могли б переночевать и на нормальных кроватях, — пожаловался Питер, угрюмо озирая примитивные походные койки.
Ванму только посмеялась и свернулась клубочком на полу. Утром, отдохнувшие и выспавшиеся, они обнаружили, что, пока они спали, Джейн перенесла их на Пасифику.
Аимаина Хикари проснулся, когда ночь уже закончилась, но рассвет еще не разгорелся, и выбрался из постели в микроклимат комнаты — не холодный, не теплый. Его сон нельзя было назвать спокойным, сновидения были каким-то уродливыми, суматошными — в них, что бы он ни делал, все оборачивалось совсем не так, как он того желал. В своих снах Аимаина карабкался вверх по скалам, чтобы достичь дна ущелья. Люди, с которыми он говорил, уходили прочь. Он писал, а страницы рукописи выскальзывали у него из-под руки, разлетаясь по полу.
Кошмарные сны были вызваны вчерашним визитом двух чужестранцев. Весь день он пытался выбросить их из головы, читая книги и журналы. Весь вечер он старался забыть о них, ведя беседу с друзьями, которые заглянули на огонек. Но книги и журналы кричали ему: «Это слова опасных представителей краевой нации», — а друзья, как выяснилось, все как один необходимисты. Подведя разговор к теме угрожающего Лузитании флота, он вскоре понял, что все его товарищи придерживаются именно тех принципов, о которых говорили эти лгуны с глупыми именами.
Поэтому, выйдя в предрассветных сумерках в сад и опустившись на циновку, Аимаина вертел в пальцах ковчежец и думал: «Может, эти сны послали мне мои предки? Может, вчерашние посетители тоже были посланы ими? И если их рассуждения были целиком и полностью правдивы, где тогда они соврали?» Ибо он точно знал, что они разыгрывают какое-то представление. Они переглядывались друг с другом, девушка сначала чего-то смущалась, но потом заговорила прямо и открыто… Заранее они ничего не репетировали, но тем не менее следовали какому-то сценарию.
