Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

Открыв замок, он с трудом отодвинул дверь каюты, и в комнату скользнуло бесчувственное — или мертвое — тело солдата. Похоже, у него были сломаны обе ноги. Суоми, выглянув в коридор, прислушался. Было совершенно тихо. Свет аварийных светильников заливал коридор, погруженный в полную неподвижность. Палуба, перекрытие, переборки — все было на месте.

Он повернулся к телу солдата: тот, скорее всего, был мертв. Вина или чувство триумфа придут позже, подумал он. А пока — не вооружиться ли мечом солдата? Подумав, Суоми пришел к выводу, что лучше оставить все, как есть. В его руках меч никому не принесет пользы, и в наименьшей степени — ему самому.

Когда он забарабанил в дверь комнаты Барбары Хуртадо, ему ответил слабый голос. Суоми открыл дверь и пробрался внутрь. Барбара сидела на полу, в калейдоскопической неразберихе радужных одежд, усеявших всю каюту. На ней был пушистый халат, каштановые волосы спутались, разбросанные по плечам и лицу. Она сидела, прислонившись к креслу, которое, очевидно, было прикреплено к полу.

— Боюсь, что у меня сломана ключица, — слабым голосом сказала Барбара. — Может, и нет, только я не могу шевельнуть рукой.

— Все это устроил я, — сказал Суоми. — Извини. Я не мог тебя предупредить.

— Ты? — Ее брови удивленно приподнялись. — Неплохо. Надеюсь, этим сукиным детям досталось не меньше.

— Больше, я думаю. В этом-то и была вся идея. Ты сможешь идти?

— Хотелось бы посмотреть на их переломанные шеи, но кажется, я идти не в состоянии. Они меня привязали к койке. Поэтому, наверно, и не убили сразу. Что они со мной делали… Теперь я знаю, каковы солдаты, во всех отношениях.

— Я пойду, выгляну наружу.

— Не оставляй меня одну, Карлос.

— Я быстро. Я сразу вернусь.

В рубке все было просто ужасно, или прекрасно, в зависимости от точки зрения. Очевидно, подумал Суоми, рубка ближе к генераторам драйва, ближе, чем каюты. Лачейз, повиснув на ремнях в противоперегрузочном пилотском кресле, неподвижно глядел перед собой открытыми широко глазами. Руки его безвольно висели. Внешне никаких ран на нем не было, но было ясно, что он мертв. Интенсивный локализованный нейтронный поток, возникший в момент коллапса генераторов, был тому причиной, судя по всему. Суоми помнил, что где-то о таких случаях читал. Лачейз умер легкой смертью, с чувством исполненного долга перед возлюбленным божеством. Возможно, он в самом деле верил, что убивает Йоханна Карлсена. Во имя великой смерти… да.

Вокруг лежали тела солдат и священников, наблюдавших за маневрами Лачейза, не позаботившись о том, чтобы надежно пристегнуться к креслам. Нейтронный поток был здесь явно лишним — выглядели они не лучше самых неудачливых участников Турнира. По крайней мере, сегодня урожай берсеркера был обилен. Кое-кто из них еще дышал, но опасности никто уже представлять не мог.

Наружный люк был открыт, как обнаружил Суоми, но выйти наружу через него было бы очень трудно — овал люка был заблокирован обломками стен и массивных деревянных брусьев-балок — очевидно, «Орион» рухнул на Храм или какое-нибудь здание неподалеку. Значит, корабль лежит внутри города. Возможно, погибли люди не только внутри корабля, но и снаружи, во время взрыва и падения яхты, но сама Гора осталась в целости и сохранности. Значительная часть населения города должна была уцелеть — скоро те, кто встанет во главе уцелевших, пробьется к люку с отрядом рабочих, откопав завал. Вероятно, чтобы отомстить уцелевшим в корабле за разрушения.

С некоторым трудом Суоми пробрался обратно в каюту Барбары и устроился на полу, рядом с ней.

— Вход забит обломками. Кажется, придется сидеть и ждать. — Он вкратце описал то, что видел.

— Будь добрым мальчиком, Карлос, достань мне из аптечки пилюлю от боли и отыщи что-нибудь выпить, покрепче.

Он вскочил.

— О, конечно, Барбара. Как я сам не догадался? Воды?

— Сначала. Потом что-нибудь другое. Если только в баре у меня что-то уцелело.

Они сидели рядом на полу, когда, примерно полчаса спустя, после долгого шума и скрежетания у входного люка, в дверях каюты появился в полном боевом облачении Лерос с целым отрядом вооруженных людей в белом. Суоми, с обреченным видом прислушивающийся к шуму надвигающихся шагов, взглянул на Лероса и зажмурился, не в силах выдержать картину воображаемого опускающегося меча.

Но никакой меч на его голову не опустился. Он услышал лишь странное звяканье и стуканье и осторожно открыл глаза. Он обнаружил Лероса и его людей на коленях, в неудобной и неустойчивой позе на наклонившейся палубе… Среди эскорта Лероса был и незнакомец в сером. Теперь он был вооружен мечом вместо свинцового молота.

— О Лорд Полубог Йоханн Карлсен, — с глубоким благоговением обратился к Суоми Лерос, — ты, не робот, но живой человек, и более того, прости, что не сразу мы узнали тебя! И прими нашу вечную благодарность за то, что вновь избавил нас от проклятого врага! Ты уничтожил машину смерти и большинство ее слуг в самом тайном их подземном логове. Могу радостно сообщить тебе, что я собственноручно вырвал сердце у предателя людей Андреаса!

Наверное, спасла Суоми в тот момент Барбара.

— Лорд Карлсен был ранен, он контужен, — сказала она. — Помогите нам.

Пять дней спустя полубог Йоханн Карлсен, бывший Суоми Карлос, и Атена Пулсон, в добром здравии и отличном расположении духа, сидели за небольшим столом в углу того, что было когда-то внутренним двором Храма. Укрытые от жара полуденного солнца Хантера изломом стен, они наблюдали, как разбирают завалы бригады рабов. Шар яхты лежал в пятидесяти метрах от комплекса Храма, в окружении разрушенных домов — там, где он остановился, рухнув вниз, когда генераторы драйва уничтожили сами себя.

Около десятка людей, тех, что не слышали даже о существовании берсеркера, погибли невинно во время катастрофы, не говоря уже о последователях культа Смерти, единицах добро-жизни, убитых взрывом или казненных позднее Леросом. Но сон Суоми был крепок — миллионы жителей могли теперь спокойно жить и дышать под небесами родного Хантера.

— Оскар мне все наконец объяснил, — объявила Атена. — Они обещали ему шанс погибнуть в бою — с мечом в руках пробиться к берсеркеру и уничтожить его. В обмен, естественно, на его помощь.

— И он им поверил?

— Он говорит, что знал — шанс ужасно мал, но это было лучше, чем ничего. На корабль они бы все равно его не пустили. Ему бы пришлось сидеть в камере и отвечать на вопросы Андреаса и Лачейза. И берсеркера — он каким-то образом непосредственно с ним говорил.

— Понятно. — Суоми отхлебнул ферментированного молока из золотого кубка. Возможно, Шенберга от этого напитка и тошнило, но Суоми обнаружил, что его желудок без труда справляется с веществом напитка, и за эти дни даже успел полюбить его своеобразный вкус.