Владимир Осинский - Астропилот Ронг Третий

Сам по себе такой ответ звучал, разумеется, довольно дико-но не для меня. И я спросил о другом:

- А вы... ощущаете себя тем человеком, с которого...

- Скопирован, хотели вы сказать? Не беспокойтесь, это определение меня не задевает-ведь оно, по существу, правильно, хотя и не до конца. Но вот вам ответ: пожалуй, не так. Прежде всего я ощущаю себя Эргом.

- Но что же это такое?!-вырвалось у меня, и я почувствовал себя неловко. - Простите, я говорю о вас как о предмете. Но вы должны понять...

Он улыбнулся одними губами:

- Я понимаю... Мне трудно ответить исчерпывающе. Видите ли, когда я сказал, что ощущаю себя в первую очередь Эргом, я имел в виду такие субъективные факторы как общее состояние, настроение... ну, и кое-что другое. Однако очевидно и следующее: во мне есть очень многое... от него.

Мы словно договорились не называть человека, о котором шла речь, по имени.

Эрг продолжал, и песок по-прежнему коротко взвизгивал под его ногами.

- Это "что-то"-как запись на звукокристалле, который слышишь впервые и узнаешь все больше... Объем моих знаний о себе непрерывно растет... вернее, знаний о нем, потому что я все-таки Эрг.

Со стороны мы выглядели обыкновенными собеседниками, которые, увлекшись темой, идут, как это бывает, несколько быстрее, чем надо. Столь же естественными были наши взгляды, жесты, интонации. Но каждый раз, когда я встречал его взгляд, легкий тревожный холодок-подкатывался к сердцу, ибо, повторяю, человек не мог так смотреть: он мимолетно останавливал на мне точки зрачков-и я словно натыкался на острия двух булавок. Это было противно заведенному укладу вещей - предельно уменьшившиеся, словно при ярком свете, зрачки в молочно-тусклом полумраке ночи.

Мы вновь слишком удалились от ракеты. Я повторил свой маневр. На этот раз Эрг его заметил и остановился:

- Вас что-то тревожит? Вы все время стараетесь держаться поближе к ракете.

Что ж, к черту всякую дипломатию.

- Это понятно!-отрезал я.-В конце концов откуда мне знать, что у вас на уме?

Видно было: он добросовестно осмысливает услышанное. Наконец Эрг не без гордости сказал:

- Мне ясно. Я сумел увидеть ваши мысли.

Должно быть, на моем лице отразилось то, что вдруг пришло в голову, и Эрг поспешно добавил:

- Неудачное выражение, не больше! Просто... как это? Метафора. Ваших мыслей я видеть не могу, я не телепат - во всяком случае, не телепат в обычном понимании этого слова. "Кристалл" продолжает звучать в моем мозгу, и сейчас я уже знаю о ваших отношениях с тем человеком.

Честное слово, я не хотел быть грубым. Тем не менее спросил достаточно резко:

- И что же? Вас это развлекает?

Господи боже ты мой! Кажется, Эрг смутился!

- Как вам сказать...-с усилием выговорил он, глядя на носки своих ботинок.-Мне... неловко, что ли? Ну, да. Ведь я к этому не имею ровно никакого отношения.-Он помолчал и с нажимом повторил все то же: Ведь я прежде всего Эрг.-Потом открыто посмотрел мне в глаза, и, по-моему, в его голосе звучало участие, когда он произнес: - Собственно, вас должно беспокоить совсем другое. Только не пугайтесь-я еще не уверен... Видите ли, из всех моих чувств самое сильное-желание существовать. Вы... понимаете, что это значит?

"Зззвизг-зззвизг!"-вскрикивал песок под его ногами.

"Зззвизг-зззвизг!"-лезвием ножа по стеклу отзывалось у меня в ушах.

Странная ночь, мистическая ночь!

Холодная чужая луна висела над ржавой пустыней.

Понимание родилось где-то в отдаленном уголке сознания, хлестко ударило в мозг упругой ледяной волной-и я содрогнулся:

- Вы хотите сказать...

- Да,-бесстрастно откликнулся Эрг.-Я... а может, мы?.. Не-знаю, почему и как рождается жизнь. Но главное мое стремление-жить. Энергия переполняет меня. Вы видите; я не могу остановиться... Я не знаю, что я такое, но тому, кто захочет меня уничтожить, прежде придется самому прекратить своe существование.

Мы шагали плечом к плечу.

"Зззвизг-зззвизг!..."

Мне было страшно. Интересно, более страшно, чем Рустигу-всю его унылую жизнь и Вельду-тогда, после знакомства с астероидом-миной? Глупость, подумал я, нельзя сравнивать степени страха. Это все равно, что пытаться выяснить, кому было больнее - человеку, которому удаляли без анестезии зуб, или тому, кто сломал руку. Тут все зависит от субъективных ощущений.

Наверное, я вел себя неправильно-противно всем рекомендациям, созданным специалистами на случай возникновения Контакта с внеземной цивилизацией. Но и то сказать: во-первых, еще никому не доводилось проверять верность этих предписаний на практике; во-вторых, я был всего-навсего Художником, а не Разведчиком и, следовательно, свободен от обязанности знать упомянутые рекомендации; и наконец, в-третьих, можно ли считать Эрга представителем внеземной цивилизации-если учитывать все известные мне обстоятельства?

Вот почему я задал ему вопрос, который с определенного момента-а именно с того, когда впервые прозвучало слово "скопирован", - занимал меня больше всего остального, даже больше, чем мысль о том, что Эрг может быть опасен:

- Почему из всех моих снимков ожил именно этот?

Эрг быстро ответил:

- Я еще не знаю, только ли он. Когда пойму-скажу.

- Это будет сегодня?

- Не знаю.

- Значит, вы придете еще?

На мгновение мне почудилось, что неподвижные зрачки-острия ожили! Казалось, Эрг с трудом преодолел какое-то сильное и, несомненно, неприятное чувство. Он сухо сказал:

- Конечно.

И вновь ко мне пришло озарение:

- Вам этого не хочется?

- Наоборот!- угрюмо усмехнулся он.-Мне этого слишком сильно хочется.

- И это вас... раздражает?-я понимал, что, возможно, очень рискую, усиливая в нем раздражение, но желание во всем разобраться было сильнее осторожности. - - И, хотя вас это раздражает, вы не можете поступить иначе? -продолжал я допрос.

Секунду я ожидал, что он бросится на меня. Потом Эрг сказал измепишнимся голосом:

- Вы угадали. Меня тянет к вам как... ребенка к матери.

Ого! Если на моих глазах совершался процесс становления личности, то он совершался чертовски быстро. Сарказм? Эрг очеловечивался прямо на глазах, причем я бы не сказал, что он заимствовал у людей самое лучшее. И чем больше делалось его сходство с прототипом, тем глупее становилась ситуация. Я поймал себя на том, что почти радуюсь, встретив по-прежнему нечеловеческий взгляд острых зрачков Эрга. Как ни парадоксально, теперь это помогало мне не терять реализма в восприятии происходившего.

Внезапно я ощутил громадную усталость и почти равнодушно задал последний вопрос:

- Еще одно... Вы говорили о жажде жить, существовать. Значит ли это, что ради сохранения собственной жизни вы готовы пойти... на убийство?