Владимир Осинский - Что там

Осинский Владимир

Что там

ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ

ЧТО ТАМ?

"...Они могут обрадоваться

возможности, установить с нами контакт и напротив-всеми силами стараться избежать его, боясь враждебных действий со стороны Земли. Но и в случае, если представители какой-либо из внеземных цивилизаций (а лично я уверен

в их существовании) ответят взаимностью на нашу попытку наладить с нами связь, они могут руководствоваться при этом самыми различными соображениями. Мы можем привлечь к себе их внимание как братья по разуму, в качестве нового и любопытного предмета для исследования или же (не исключена и та

кая вероятность) заинтересовать в гастрономическом отношении".

(Из записок космолога XXIII века).

ПОЛЕТ

Корабль был прекрасен. Ярко-золотистый в свете стартовых огней, он зарывался гигантскими копьями антенн в слепящую черноту неба, весь устремленный ввысь. Ронг-серебристая букашка в многосотенной толпе таких же-стоял у основания тысячетонной громады.

Возвещая о пятнадцатиминутной готовности, ввинтились в небо ракеты и на несколько секунд корабль стал виден весь. "Золотой колос"-так он назывался, и Ронг в который раз подумал, это имя кораблю выбрано удивительно удачное. Он и впрямь был гигантской копией хлебного колоса-предельно наглядный пример великой мудрости природы, столь изобретательной в создании форм бытия и так часто подсказывающей конструкторам оптимальные пути решения стоящих перед ними задач. Потому что адекватность конструкции корабля колосу отнюдь не была плодом досужей игры воображения, аявляла собою итог напряженного труда целеустремленной инженерной мысли. Корабль был единым целым, и в то же время он состоял из множества (а точнее, ровно из ста семидесяти трех) самостоятельных кораблей-по числу астронавтов. Разумеется, автономия этих "ячеек-зерен" (так мысленно называл их Ронг) имела довольно жесткие пределы: пять-шесть часов самостоятельного активного полета, сутки жизни в полной изоляции от внешнего мира, будь то дно океана, открытый космос или кратер действующего вулкана. Автономия полная, многократно проверенная на надежность, но, увы, слишком недолговечная. Конструкторы корабля, создавая его по образу и подобию колоса, тем самым дарили астронавтам последний шанс -на случай катастрофы. Холодная логика, свободная от воздействия каких бы то ни было иррациональных эмоций (в создании "Золотого колоса" участвовала самая большая электронно-вычислительная машина Земли), подсказала ясный и жесткий вывод: зачем погибать всем?

Но говорить об этом было не принято.

Перед самой командой о готовности № 8 - командой "по местам" - к Ронгу подошел Старший, и астронавт порывисто шагнул ему навстречу.

Они постояли друг против друга-двадцатидвухлетний юноша и Старший, перешагнувший ту возрастную грань, которая еще не так давно была критической.

Обесцвеченные годами, но не лишившиеся блеска мысли и воли глaаза Старшего встретились с серо-голубыми глазами воспитанника. Ронг услышал:

- Что ж, ты знаешь все и все сделаешь как надо. Помни первый закон. Он - главный... Ну спокойного космоса.

Они пожали друг другу руки в серебряных перчатках (Старший, согласно правилам, действующим на старте, тоже был в скафандре) и Ронг невольно подумал, что хорошо сделали люди его поколения, вернув к жизни этот отмененный когда-то обычай-рукопожатие, а потом Старший вдруг сделал то, чего он никогда еще не делал за все время, которое помнил и знал его Ронг,-то есть около двадцати лет. Он на мгновение приблизился к юноше почти вплотную и провел жесткой ладонью по его волосам-от затылка вперед, ко лбу, словно желая их взъерошить; однако Ронг был уже в шлеме, и покой волос остался не нарушенным.

Родился высокий, радостный, поющий звук-сирены уже давно исчезли из обихода космодромов. По длинному золотистому телу корабля промчалась стремительная рябь-это захлопывались люки капсул, и на громадном световом табло начался обратный отсчет секунд.

У Ронга и его ста семидесяти двух товарищей оставалась минута до погружения в анаоиоз. За эти шестьдесят секунд после начала полета кораблю предстояло лечь на курс. Дальше его поведут автоматы - сквозь непостижимое пространство времени, на недоступной для осознания, потому что она ни с чем не была сравнима, скорости в бездну великого космоса. Только одно укладывалось в привычные для человеческого мышления рамки определенного-цель полета и расстояние до нее. Ибо уже в течение ряда лет Земля принимала сигналы, исходящие из точно установленной точки Вселенной и, несомненно, посылаемые разумными существами.

Было много споров, длившихся до тех пор, пока один уважаемый ученый не предложил использовать в качестве арбитра ЭВМ, которой, по его мнению, и следовало окончательно и бесповоротно решить, следует ли снаряжать к источнику таинственных сигналов поисковую экспедицию, oH предложил это с лукавой улыбкой, и его предложение было принято-дань уважения к способности подлинного патриарха Знания шутить с ребяческим озорством. Машина добросовестно принялась за работу, по окончании которой юмористическое настроение разом оставило спорящие стороны.

Ответ ЭВМ гласил: "Вопрос праздный-вы все равно поступите как люди".

Так и была решена судьба экспедиции, хотя пессимисты успели окрестить планету, откуда шли сигналы, мрачным именем Ловушка. Ведь ко времени, когда стартовал "Золотой колос", люди пришли, в нетронутости сохранив всегда свойственную им неспособность наблюдать за ходом событий, если их можно ускорить.

К тому же у таинственной "говорящей" планеты было уже и другое имя-Сюрприз, утвержденное в правах гражданства подавляющим большинством землян. Имя, как мы видим, насквозь пронизанное радостным ожиданием чудес и уверенностью, что разведчиков ждут открытия великие и добрые...

Ровно и стройно текли эти мысли в сознании Ронга, полулежавшего в своем кресле, и только внезапно вспыхнувшее в мозгу: "Я больше никогда не увижу Старшего - между нами проляжет бездна земных веков" на миг омрачило его душу.

Ронг не помнил родителей - они улетели в составе третьей звездной, когда ему не было еще года, и он не осуждал их, так как по себе узнал, что зов космоса неодолим. Воспитанник Общества, он сердцем прирос к Старшему, который заменил ему отца и мать, но был кроме того, еще чем-то третьим-критерием в оценке поступков, судьей, более беспристрастным, строгим и справедливым, чем могли быбыть те, кто подарил ему жизнь. Именно поэтому Старшие были и у всех других юношей и девушек-в том числе у тех, чьи родные жили вместе с ними. Общество считало это полезным и разумным и, разумеется, не ошибалось. А Старшим никто не поручал их обязанностей, они сами находили своих воспитанников. Ронг никогда прежде не задумывался над этим. Сейчас же, в считанные секунды до наступления небытия (ведь .лететь до цели предстояло десятки земных лет, а такое пространство можно преодолеть, лишь находясь в анабиозе), Ронг внезапно сообразил, что ни у кого из Старших не было собственных, плоть от плоти, детей,-и весь содрогнулся от неожиданно налетевшего понимания того, как же тяжело сейчас тому, кто остался.