Фриц Лейбер - Странник (The Wanderer)

– Я не хотел бы ставить под вопрос вашу правдивость! – крикнул Полу идущий сзади него Кларенс Додд. – Вы понимаете меня, мистер Хэгбольт?

– Конечно! – крикнул Пол.

– Но мне кажется, – продолжал Коротышка, – что Пляжные Ворота Ванденберга N2 находятся значительно дальше, чем вы утверждали. Успокойся, Рагнарок!

– Они там, возле мигающего красного огонька, – бодро ответил Пол, с сожалением вынуждая признаться самому себе, что он вовсе не так в этом уверен. – Я должен признать, что в темноте плохо оценил расстояние.

– Не волнуйтесь, Додд. Пол нас доведет, – с убеждением заявил Брехт.

Они втроем как раз должны были сменить Хантера, Дылду и еще одного мужчину, которые несли кровать с больной.

– Как ты себя чувствуешь, Ванда? – спросила худая женщина, приседая на песке рядом с кроватью. – Может быть, дать тебе еще дигиталиса?

– Нет, спасибо. Мне уже немного лучше, – шепнула Ванда, открывая глаза. Взгляд ее упал на Странника.

– О, боже! – застонала она, отворачиваясь.

Странный шар предъявил людям свой новый облик. Остатки динозавра или же пингвина образовали большую букву С на левой стороне планеты, а желтое Д передвинулось на середину. Конечным результатом этого процесса было Д, вписанное в С. Кларенс Додд быстро сделал набросок, под которым сделал надпись «через два часа».

– По-моему, С – это перевернутая набок соломенная корзина, а Д – это кусок пирожного с лимонной глазурью, – закричала Анна, хлопая в ладоши. – А Луна – это сладкая дыня!

– Сейчас нам понятно, кто здесь голоден, – усмехнулась Рама Джоан.

– Или же Д – ушко в большой фиолетовой игле, – быстро добавила девочка.

– Золотая змея обвивается вокруг треснувшего яйца и вылупляется Хаос,

– пробормотал Дылда.

Луна вместе со своей тенью полностью пересекла новую планету. Все почувствовали облегчение, когда кусочек ночного неба вынырнул между двумя небесными телами.

Находящийся у четвертого угла кровати Игнаций Войтович, сварщик по профессии, мужчина крепкого сложения с широким лицом, желая продлить мгновение отдыха, сказал:

– Одного я только не понимаю, господа, если это настоящая планета, величиной с Землю, то почему мы не ощущаем ее силы притяжения? Ведь мы должны себя чувствовать как-то… более легкими, что ли?

– Совершенно так же, – быстро ответил Хантер, – как мы не чувствуем притяжения Луны или Солнца. Кроме того, хотя мы и можем догадываться о величине планеты, мы понятия не имеем о ее массе. – Он на мгновение замолчал. – Конечно, – продолжал он задумчиво, – если она действительно прибыла из подпространства, то ее гравитационное поле для нас не существовало. Зато в следующий миг мы должны были внезапно оказаться под его воздействием. Можно допустить, что фронт появившегося гравитационного поля передвигается помедленнее света, но все равно: никаких последствий выхода планеты из подпространства не было замечено. Не так ли, господа?

– Видимых последствий, – поправил его Рудольф. – Кстати, Росс, у тебя есть какие-нибудь сомнения относительно моей теории, что Странник прибыл сюда из подпространства? Откуда бы тогда он мог здесь оказаться?

– Он мог войти в Солнечную систему замаскированным или же на какое-то время погашенным, – заявил Хантер. – Вы должны взвесить все возможности. Это твои собственные слова, не так ли?

– Гм-м… – протянул Рудольф. – Нет, я считаю, что сказанное Полом о полях деформации, видимых на картах звездного неба, склоняет чашу весов в сторону гипотезы Брехта о подпространстве. Кроме того… кстати, сколько прошло времени с момента появления?

– Два часа пять минут, – тут же ответил Кларенс Додд.

– Отлично! Двадцать три ноль два – пусть это время останется у вас в памяти, может быть, когда-нибудь внуки спросят вас, в котором часу вы видели чудовище, выскочившее из подпространства. Во всяком случае, в час ночи полная Луна должна была уже миновать высшую точку своего видимого пути, а к двум уже заметно опуститься. Однако сейчас Луна все еще находится в зените. Таким образом, можно предположить, что она сместилась минимум на три-четыре градуса к востоку, что соответствует примерно шести или восьми собственным ее диаметрам. А это может означать только одно – гравитационное поле новой планеты ускорило движение Луны по орбите. Следовательно, пришелец отнюдь не перышко!

– О, господи! – застонал Войтович. – А какое это ускорение, если принять, что Луна – это… допустим, ракета?

– От одного километра в секунду до… – Рудольф заколебался, словно не доверяя собственным расчетам, потом решился все же. – До шести или даже более километров в секунду.

Они с Хантером посмотрели друг на друга.

– О, господи! – повторил Войтович. – Но Луна вращается по старой орбите, только немного быстрее, да?

Пока шел этот разговор, черный перешеек между Луной и планетой немного расширился.

– Пожалуй, нам уже пора в путь, – задумчиво произнес Рудольф и наклонился, чтобы поднять край кровати.

– Верно, – коротко поддержал его Хантер.

Большие ротационные насосы работали, качая воду на левый борт трансатлантического лайнера «Принц Чарльз», чтобы выровнять тяжесть пассажиров и команды, так как все толпились у иллюминаторов правого борта, и хотя рассвет уже осветил небо, они продолжали смотреть на Странника и Луну, повисших над Атлантикой. Подсветка густой земной атмосферы привела к тому, что фиолетовый цвет покраснел, а золотой – стал оранжевым. Цветные световые полосы, пересекающие спокойные воды Атлантического океана, были необычайно красочны.

Инженер-радиотехник доложил капитану «Принца Чарльза» о странных и постоянно усиливающихся радиопомехах.

Несмотря на сломанный левый элерон и несколько дыр, выбитых или выжженных в крыльях раскаленными докрасна осколками пемзы, дону Гильермо Уолкеру удалось приземлиться на южном берегу озера Никарагуа, у самого устья реки Сан-Хуан. Повезло мне, думал он, что та большая глыба не попала прямо в фюзеляж!

Почти в восьмидесяти километрах к северо-востоку от Уолкера к вулкану на Ометепе присоединился вулкан на склоне соседней вершины Мадера, и они вместе начали выбрасывать вверх огненные столбы дыма и лавы, похожие друг на друга, словно близнецы. Хотя дон Гильермо и перестал уже на что-то рассчитывать в эту сошедшую с ума ночь, не далее, чем в полутора километрах от себя он увидел два мигающих красных огонька, которые, как обещали братья Арайза, должны были указать ему путь к лодке. Каррамба! Больше никогда в жизни он не будет подозревать ни одного брата-латиноамериканца в легкомыслии или коварстве!

Отражение Странника в черном озере задрожало и двинулось на него. Дон Гильермо увидел приближающиеся волны, грозные массы воды, похожие на широкие ступени. Он едва успел направить на них свой самолет. Старый гидроплан, разбрызгивая воду, с трудом преодолел первую волну. Пожалуй, в самом деле, где-то произошло землетрясение или упала изрядная лавина!