Вячеслав Назаров - Игра для смертных

Во всю телестену распластала крылья черная птица с черепом в когтях.

- "Коршуны Космоса"!..

- Коршун хорош...

- Тощий что-то очень.

- Откормится.

- Тише...

- Расследование продолжается. Есть основания полагать, что появилась новая гангстерская организация. Всех лойяльных граждан, которые имеют какие-либо сведения о "Коршунах Космоса", о похищении трупа Эдварда Стоуна или о чемлибо другом, связанном с этим, уголовная полиция и МСК просят сообщить по адресу...

Зал снова дружно загалдел, обсуждая происшествие, хоть как-то развеявшее томительную скуку, и поэтому никто не заметил, когда и как появились четверо новых посетителей, с которых ручьями стекала вода.

Они, не снимая плащей, прошли к стойке, но Клаус не обратил на них внимания даже тогда, когда они оказались под самым его носом.

- Всем по двойному виски.

Клаус скорее автоматически, чем осознанно, плеснул в четыре рюмки золотистую жидкость.

- Я сказал - всем!

Клаус поднял голову и встретился с бесстрастным взглядом холодных серых глаз. Лицо показалось ему знакомым, но он сейчас никак не мог припомнить, где он видел этого человека. Особенно вот этот белый шрам на подбородке.

- Ты что, дядя Клаус, резал лук или у тебя трахома? Ты стал плохо видеть. Я сказал всем, а ты налил только четыре рюмки. Ведь с тобою нас пятеро.

- Я не пью.

- Даже за упокой души Тэдди Заморыша?

- Кто вы такие? Я где-то видел тебя.

- Это тебе показалось, Герман Клаус. Мы из уголовной полиции.

Человек со шрамом небрежно протянул через стойку удостоверение. Клаус повертел его в руках и вернул.

- Что вам надо?

- Во-первых, поскольку Тэдди уже нет в живых и спасти его невозможно, мы хотим спасти хотя бы его доброе имя. Потолкуем?

- Ну, если так, то потолкуем. Садитесь здесь.

Бармен налил пятую рюмку и придвинул себе. Трое сели на высокие вращающиеся стулья, а четвертый остался стоять, повернувшись лицом к залу.

- Позавчера ночью Тэдди был у тебя. Зачем?

- Он заехал выпить и поговорить. Они всегда со Свэном приезжали ко мне после рейса.

- Он был один?

- Да.

- А у тебя кто-нибудь был?

- Нет. В тот вечер никого.

- О чем вы говорили?

- О чем говорят старые знакомые после долгой разлуки? Вспоминали друзей. Толковали о жизни.

- Он говорил, как погиб Свэн Стэрберг?

- Да. Авария. Неуправляемая ядерная реакция в баках.

Свэн взорвался.

- Где?

-Тэдди... он не говорил.

- Не юли, Клаус. Это очень важно. Для доброго имени Тэдди.

Клаус посмотрел на всех четверых изумленно и недоверчиво.

- Вы что, свихнулись?

- Для дела надо точно знать, где взорвался Свэн. Ты это хочешь скрыть. И это очень подозрительно.

- Но я, ей-богу, не помню. Мы тогда здорово выпили. Я хотел спросить утром, но он уехал, когда я спал. Даже не попрощался.

- Выпей виски - это прочистит память. Постарайся вспомнить все до последней мелочи.

Клаус отхлебнул из рюмки, сжал голову ладонями. Бой подскочил к стойке, удивленно оглядел молчаливую группу, вздохнул, увидев лужу на полу, и тронул за локоть задумавшегося бармена.

- Дядя Клаус, четыре цейлонских грога.

- Налей сам. Грог внизу слева.

Белая куртка боя упорхнула в зал.

- Пятно... Красное пятно...

- Что?

- Он здорово перебрал. Когда он говорил о Свэне, у него начиналась истерика. Он все время говорил про какое-то красное пятно.

- Что за чушь?

- Да. Он сказал именно так: "Свэн взорвался... там... красное пятно"... И ткнул пальцем в карту, но я стоял далеко и не заметил, куда. Я не стал его расспрашивать, потому что ему было плохо, я хотел спросить утром. Это все, что я знаю.

Сероглазый потер шрам на подбородке, и Клаусу опять показалось, что он когда-то уже видел этот жест.

- Не густо. Это действительно все?

- Да.

- Смотри, Клаус. Если что - мы тебя под землей сыщем.

Все трое поднялись и направились к выходу, подняв капюшоны. Сероглазый бросил на стоику пятидолларовую бумажку.

Дождь продолжался, разговоры по поводу происшествия на автотрассе уже иссякли, телестена показывала какую-то рекламную пьесу, и скука снова сводила скулы, а у этих четверых в плащах был какой-то не совсем обычный вид, и то, что они уходили в такую грозу, было тоже не совсем нормально, поэтому десятки сонных глаз провожали четверку, пока вертящаяся дверь не замерла за последним из них.

Клаус привычно смахнул пятерку со стойки в кассовый ящик, но из-под нее вылетел белый картонный квадратик.

Бармен взял его в руки, повертел в недоумении и вдруг бросился к окну.

Черная длинная, как торпеда, машина бесшумно ринулась в дождь и через мгновение исчезла за густой серой пеленой.

- Это они! Это они убили Тэдди! "Коршуны Космоса"! Их надо догнать! Это гангстеры! Вот... вот...

Клаус метался между столиками, тыча посетителям белый квадратик точь-в-точь такой же, как показывали на экране.

Но посетители отмахивались от него, как от сумасшедшего:

- Нашел дураков...

- А ты видел, как эти парни работают лучеметами?

- С этой братией лучше не связываться. Голова будет целей.

- Пусть полиция гоняется, это ее дело. А нам и здесь хорошо, нас они не трогают.

- Да что вы с ним разговариваете. Он просто пьян, я видел, как он пил за стойкой.

- Сам толковал с ними, как миленький, а мы догоняй...

Кто-то хихикнул, и нервные смешки полетели по залу.

Клаус, растерянно оглядываясь и все еще протягивая белый квадратик, стоял под градом насмешек, ругани и острот. И только сидящий рядом парень в синем реглане сказал нетромко:

- Позвоните в полицию, бармен. Если только хватит смелости. Видно, эти молодцы шутить не любят.

Клаус, словно очнувшись, прошел за стойку, набрал номер полиции.

- Герман Клаус... Только что здесь были "Коршуны"... Вот, оставили карточку... Что? Нет, жертв нет. Да, помню всех, я говорил с ними... Да, могу опознать... В черном "Форде"... Хорошо...

И пока Клаус говорил с дежурным полицейским, зал быстро пустел. Посетители бросали деньги на столики и торопились к выходу, хотя дождь еще не утих. Когда Клаус отошел от видеофона, в зале остались только бой и парень в синем реглане.

У Солсбери была странная манера читать газеты. Когда пневмопочта выбрасывала на стол очередной выпуск, доктор брал его и, не просматривая, складывал в аккуратную стопку на полку шкафа. Так было каждый день, кроме пятнадцатого числа. Пятнадцатого, ровно в десять утра, Солсбери садился за стол, вынимал заветную стопку и за чашкой кофе подробно изучал все, что случилось вне стен Биоцентра за тридцать прошедших дней. Месячный интервал придавал видимость логики ходу событий и снимал остроту каждодневных сенсаций: мыльные пузыри за это время успевали лопнуть, загадки раскрыться, догадки - подтвердиться, сплетни - заглохнуть.