Сергей Кутергин - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

...Четверо подчиненных все-таки ждали его у выхода.

- Поехали, быстро. Есть срочное дело.

И представительская иномарка рванулась с места, обезобразив солнечную идиллию ровным шумом двигателя. Они неслись через Москву, пролетая мимо светофоров, ошалевших от такой наглости постовых и не менее удивленных добропорядочных водителей, и иногда Вячеславу начинало казаться, что живым он не доедет обратно. Но надо было действительно торопиться.

###

Через полчаса игры Борис обратил внимание на молодого человека, который играл за этим столом еще до прихода Веретенникова, и играл по-крупному, но только удача явно не стремилась в объятия этого щеголя, и он раз за разом просаживал тысячные фишки в таких количествах, словно капуста росла у него на балконе, а то и чего доброго на загородной фазенде. Иногда, видимо по милости крупье и по воле случая, молодой человек выигрывал... без видимого удовольствия. У него вообще было странное выражение лица - такое, словно игра причиняет ему неудобства. Борис еще обратил внимание на странные, нездоровые глаза, с непомерно расширенными зрачками. Наркоман? Крайне сомнительно. Борису вспомнился анекдот про "нового русского", навязший уже в зубах: "Ты че, в натуре, откуда у народа такие деньги...", и он мимолетно подумал, что у наркоманов не бывает "таких денег". Вот, опять, поставил десять фишек... и опять ведь проиграет.

Борис спокойно сделал свою ставку, оценив цифры восемнадцать и тринадцать в десять долларов каждую. Пока крутился диск рулетки, он смотрел на аутичного парня по другую сторону стола и пытался понять, кем тот может быть. Надо было в свое время поинтересоваться реестром московских авторитетов... но Веретенников реестры не интересовали. Он занимался делом, а его защитой занимались другие, более могущественные. Вот как сегодня.

- Четырнадцать, черное,- объявил крупье.

Веретенников слабо улыбнулся и посмотрел в сторону не-наркомана.

Тот ставил на пятнадцать, на тройку и на зеро.

- Бывает,- сказал парень мертвым голосом.- Бывает...

- Точно,- тихо согласился Борис, делая новую ставку.- А вы знали, что сумма чисел от зеро до тридцати шести равняется числу Зверя? Шесть сотен шестьдесят шесть.

- Теперь буду знать,- безразлично отозвался парень, однако крупье таких подробностей не ведал, и очень непритворно удивился.

Диск завращался. Семь. Пятнадцать. Тридцать три.

- Неудачно... неудачно... - парень отошел от стола и через минуту вернулся с двумя десятками тысячных фишек. Ему явно было не жаль денег, кто бы их не заработал.

- Я слышал, в Африке дети голодают,- проронил Борис, которого поведение щеголя начинало уже раздражать.

- Эй, а пошел бы ты,- сказал парень, выбирая, куда сделать ставку.

- Господа, прошу спокойствия. Надеюсь, мне не придется вызывать секьюрити. Спасибо.

- Это я так, вспомнилось, к слову,- примирительно сказал Веретенников. Он сделал свою ставку, подождал вердикта крупье и удалился выпить чего-нибудь горячительного. В казино всегда полночь, даже если на улице белый день. Здесь всегда есть, где потратить деньги...

На некоторое время он потерял из виду стол, за которым играл, да и, в общем-то, не стремился увидить что-либо еще. Ему было откровенно жаль молодого человека с расширенными зрачками, так напоминавшими... черные провалы стволов. Внутренне вздохнув на неприятную ассоциацию, Борис налег на брэнди, вернее, на ту смесь, что продавалась под этим названием. Он не просидел, наверное, и пятнадцати минут в баре, когда к нему присоединился щеголь.

- Вы уж извините... что я так грубо. Не люблю, когда меня жить учат.

- Все в порядке,- Веретенников улыбнулся. - Ты чего смурной такой?..

Парень замялся.

- Не хочешь, не говори... что пьешь? Угощаю.

- Не, лучше я вас... хоть на дело деньги потратить.

Если бы парень держался чуть получше, Борис пожалуй и расхохотался бы. Но у этого явно что-то случилось, не зря он такой напряженный... Веретенников сжал зубы.

- Борис.

- А я Виктор.

- Будем.

- Будем... - они сделали по глотку.

- Виктор, ты давно сюда ходишь?

Горькая умешка исказила лицо Виктора.

- Два дня... с позавчера.

- Удача не хочет с тобой дружить, я смотрю.

- Ну и хрен с ней...

- Расскажешь, что случилось? Я, знаешь ли, человек со связями...

Виктор оторвал взгляд от тяжелодонного стакана.

Посмотрел прямо Борису в глаза, и впервые в жизни Веретенников ощутил, что ему хочется отвести взгляд и сделаться незаметным. Более того, незнакомая дотоле дрожь прошла по спине и сосредоточилась где-то у шеи, вызывая озноб.

- Что,- резко сказал Виктор,- и там тоже? - Он отставил стакан, ткнул пальцем в направлении пола, поднялся и размеренным шагом направился, не оборачиваясь, к выходу.

Борис с секунду соображал, что же сказал парень, а когда сообразил, то почувствовал себя вдвойне виноватым. И этого с ним раньше не случалось. Он вскочил с места и бросился догонять Виктора, который уже прошел через всю игорную залу и скрылся за дверю холла.

- Погоди... ты извини, я ж не знал. Извини, парень, все понимаю.

Виктор осторожно снял руку Веретенникова со своего плеча.

- Не понимаешь. Не понимаешь ты ничего. Я сюда больше не вернусь...

- Постой, так не годится. - Борису захотелось успокоить несчастного. - Слезами и аскезой делу не поможешь, ты давай-ка возвращайся и расскажи мне все, я выслушаю. Тебе нужно рассказать кому-нибудь.

- Нет. Не здесь.

- Выйдем.

- Ладна...

И Виктор рассказал. Как познакомился с девушкой удивительной красоты. Как им было хорошо вдвоем, и даже то обстоятельство, что у него были деньги всегда ("А кстати, откуда?", спросил Борис. - "Много будешь знать, можешь не успеть состариться",- отрезал Виктор. - "Понял", быстро согласился Борис, про себя усмехаясь), а у нее не было ничего, и никого, кроме родителей-пенсионеров и собаки, которую тоже надо кормить. Она была замужем, но муж ее бросил... пропойца он был и сволочь, непонятно вообще, как за такого можно выйти. Можно, наверное, когда жизни никакой нет... Виктор рассказал, что ему пришлось учить ее радоваться обеспеченной жизни, а она все не хотела привыкать... Боялась, что и он ее оставит?.. Отказывала ему, когда он делал предложение. Три раза, между прочим. За то время, что они были знакомы, ее родители умерли... ("Все мы смертны",- сказал Борис. - "Не все от рака крови",уточнил Виктор, отворачиваясь). Родители умерли, и она очень долго не могла смириться с этой потерей. Потом ему стало некогда, появились неотложные дела. Поедем со мной, сказал он. Она отказалась и осталась в Москве, нашла работу, хотя он дал ей столько денег, что хватило бы на пару лет безбедной жизни... нет, он совсем не хотел ее покупать, куда там. Виктор знал, что любовь не продается. Знал, что больше никого так не полюбит. Впрочем, еще до всего он твердо знал, что любви не бывает... Короче, она осталась, а ему пришлось уехать в "командировочный круиз". На два месяца.