Брендон Сандерсон - Элантрис

Дилаф ничего не ответил.

— В тронном зале я заметил странную женщину, артет. — Они вышли из дворца, лавируя между статуями и снующими слугами. — Возможно, ты ее знаешь. Она эйонской расы, но выше большинства арелонцев и ее волосы гораздо светлее. Она явно нездешняя.

— Во что она была одета, ваша святость?

— В черное. Все черное, с желтым поясом.

— Это новая принцесса, ваша светлость, — с ненавистью прошипел Дилаф.

— Новая принцесса?

— Она прибыла вчера, одновременно с вами. Невеста принца Раодена.

Хратен кивнул. Он не присутствовал на похоронах принца, хотя слышал о них. Но он не слышал о свадьбе, должно быть, обручение произошло совсем недавно.

— И она осталась здесь после смерти принца?

Дилаф закивал.

— К несчастью для нее, королевский брачный контракт провозгласил ее законной супругой в момент смерти принца.

— Откуда она родом?

— Теод, ваша светлость.

Теперь Хратен понял причину ненависти в голосе артета. Даже имея дело с элантрийскими еретиками, Арелон все же надеялся на обращение. Теод был родиной Шу-Корат, вырождающейся секты Шу-Кесег, которая породила и Шу-Дерет. День, когда Теод падет перед лицом фьерденского могущества, станет радостным днем.

— Теодская принцесса может прибавить проблем, — задумался жрец.

— Ничто не помешает империи Джаддета.

— Если бы ничто не могло ей помешать, артет, империя давно бы покорила весь мир. Джаддет получает удовольствие от служения ему своего народа и дарит нам славную возможность подчинить неразумных его воле. А из всех неразумных теоданцы наиболее опасны.

— Как одна женщина может стать для нас угрозой, ваша святость?

— Прежде всего брачный контракт означает, что теперь Теод и Арелон связывают узы крови. Если мы не будем действовать осторожно, нам придется сражаться с двумя государствами сразу. Все мнят себя героями, когда за спиной стоит подмога.

— Я понимаю, ваша светлость.

Хратен кивнул. Они покинули дворец и вышли на залитую солнцем улицу.

— Слушай меня внимательно, артет, и я научу тебя очень важной истине; немногие ее знают, и еще меньше людей используют по назначению.

— Что это за истина? — Дилаф старался не отставать, следуя за джьерном по пятам.

Хратен растянул губы в улыбке.

— Я научу тебя, как можно уничтожить целую нацию; способ, каким Джаддет повергает в прах королевства и овладевает людскими душами.

— Я… горю желанием научиться, ваша светлость.

— Хорошо. — Верховный жрец поглядел на возвышающуюся над городом, как огромная скала, стену Элантриса. — Найди способ попасть туда. Я желаю посмотреть на павших властителей Арелона.

Когда Хратен сошел на берег в портовой окраине Каи, он заметил, как слабы оборонительные сооружения города. Сейчас же, стоя на стене Элантриса, он полностью оценил их бесполезность. Затейливо вырубленные ступени уступами взбегали по внешней стороне стены, давая возможность подняться наверх. Они были сработаны с большой надежностью — у обороняющихся не будет никакой возможности уничтожить их в спешке. Если жители Каи решат отсидеться в Элантрисе, они загонят себя в ловушку.

Среди солдат элантрийской гвардии не оказалось ни единого лучника. Их вооружение состояло из длинных негнущихся копий, слишком тяжелых для метания. Солдаты стояли на постах гордо, явно считая себя выше городского ополчения, и щеголяли желто-коричневой формой, которая даже не предусматривала доспехов. Хратен слышал, что гвардия несет скорее символические обязанности и ее присутствие на стенах не является необходимостью. Обитавшие в Элантрисе чудовища редко совершали попытки бежать, а сам город был слишком велик, чтобы гвардия могла патрулировать его повсеместно. Они не являлись настоящими военными: их присутствие требовалось в основном для спокойствия населения, чтобы жители Каи могли с легким сердцем спать по ночам, зная, что Элантрис находится под охраной. Верховный жрец подозревал, что в случае войны гвардия с трудом сможет защитить себя, куда уж там биться за Каи.

Арелон, как оброненный драгоценный камень, только и ждал, чтобы его подобрали. Хратен слышал рассказы о днях безвластия после падения Элантриса и о вынесенных из города несметных сокровищах. Теперь ценности оказались сосредоточенными в Каи, где знать жила практически без охраны. Также жрец слыхал, что, несмотря на мародерство, большая часть богатства Элантриса — огромные картины, которые оказалось нелегко снять со стен, да и небольшие вещицы, не тронутые до того момента, как Йадон начал изоляцию города, — все еще оставалась запертой за грозными элантрийскими стенами.

Только предрассудки спасали Каи от набегов грабителей. Воровские шайки поменьше отпугивала слава Элантриса. Банды покрупнее либо подчинялись Фьердену (и нападали только по приказу), либо кормились из рук кайской знати и обходили город стороной. Но вынужденное спокойствие не могло продолжаться вечно.

Одной из основных причин, почему Хратен считал чрезвычайные акции по захвату Арелонского королевства приемлемыми и даже необходимыми, была беззащитность страны. Арелон напоминал яйцо, раскачивающееся на горном пике, готовое с первым же ветерком полететь в пропасть. Если Фьерден не завоюет его в ближайшем будущем, королевство падет под весом многих своих проблем. Помимо абсурдного правления, страна страдала от непосильных налогов, религиозной неразберихи и убывающих ресурсов. Любая из этих причин могла нанести решающий удар.

Размышления верховного жреца прервало натужное дыхание позади. Дилаф, скрипя зубами, сверлил гневным взглядом улицы Элантриса. Его лицо искривила гримаса, как будто его пнули в живот. Хратен готов был допустить, что изо рта у артета вот-вот пойдет пена.

— Ненавижу их, — выдавил Дилаф.

Хратен перешел на его сторону стены и встал рядом со жрецом. Так как стена не предназначалась для обороны, на ней не было бойниц, но с обеих сторон тянулись для безопасности парапеты. Джьерн облокотился на перила и оглядел Элантрис.

Картина не оправдала ожиданий; ему случалось посещать трущобы, которые выглядели привлекательнее. Здания настолько прогнили, что казалось чудом, что на них еще держатся крыши, а запах снизу поднимался просто омерзительный. Хратен начинал сомневаться, что в городе остались живые люди, но тут заметил крадущиеся вдоль стены дома тени. Они двигались перебежками, пригнувшись и вытянув перед собой руки, как будто готовы были упасть. Один задержался, поднял голову, и Хратен впервые увидел элантрийца.

Он был лысым, и сначала жрецу показалось, что еще и темнокожим, как представитель знатной касты Джиндо. Но кожу элантрийца покрывали неровные светло-серые пятна, как растущий на камне мох. Хратен прищурился и наклонился над парапетом. Он не мог разглядеть глаза проклятого, но чутьем знал, что они горят диким звериным блеском, бегая по сторонам, как у встревоженного животного.