Дмитрий Володихин - Мастер побега

– Сейчас, гадина, станет пикировать…

В отдалении жиденько затявкали зенитки.

«Почему их всегда так мало?» – это была последняя здравая, доведенная до логического финала мысль Рэма Потом сверху раздался надсадный рев пикировщика, земля встала и пустилась в пляс, их с Фильшем трясло, плющило, засыпа́ло комьями чернозема… «Дурехи» куда-то полетела… тупая рожа убитого ополченца… ох, больно… твердая… штука… да сколько можно… с-сволочь… оглох… не слышу ни рожна… оглох… где… свет… как же много на мне земли… тяжело… наверное, всех уже положили… опять… темно… теперь он изо всех пушек… чешет… из пулеметов… гадина..

Когда все закончилось, Рэм лежал на своей «Дурехи». Фильш сидел неподалеку, обхватив голову руками, раскачивался и выл.

– Ты что, ранен?

Воет.

– Ты что там, ранен, Фильш?

Ноль внимания.

Рэм встал, отряхнул «Дурехи» и треснул второму номеру расчета по заднице. Тот вскинулся:

– Ой! А я не слышу ни хрена…

Рэм и сам только что ничего не слышал. С полным пониманием такого дела он заорал Фильшу в самое ухо:

– Ранен?

Тот помотал башкой.

– Контужен?

– У-у-у– голова болит…

Рэм показал ему в ту сторону, откуда нарастал совсем иной звук, не похожий на визг и рев пикировщиков. Этот новый звук был гораздо гуще и ровнее.

– Не слышу!

«Ясное дело, дурень, и не скоро еще услышишь, ты головой верти!» – Рэм поднес кулак Гаю к самому носу. Потом разжал его и показал пальцем, мол, разуй глаза и посмотри, глухая тетеря!

Тот наконец посмотрел.

Позиции ополченцев как будто распахало громадным плугом Одна из противотанковых пушек исчезла Перед тем местом, где расположился второй артвзвод, полыхал, утопив рыло в земле, сбитый штурмовик. От его изувеченного корпуса шел жирный дым, свивавший кольца, точно рассерженный удав. А по полю перед окопами уже катились грязно-бурые короба танков – то ли выкрашенные в защитные цвета, то ли просто чумазые после долгого марша.

Рэм всмотрелся в силуэты этих коробов и зло выругался.

– Опять, массаракш, худшее из возможного!

– Почему – худшее?

– А, прочистило уши?

– Прочистило. Так почему – худшее?

– Ты погляди на них, погляди, может, сам сообразишь.

Фильш какое-то время таращил глаза, а потом развел руками:

– Какие-то здоровые, горбатые… в чем дело-то?

– Да в том, что наши пукалки такую броню не пробьют.

– Чего ты так сразу решил – не пробьют? Может, очень даже пробьют. Подберемся поближе и вдарим как следует! Мы по-пластунски к ним, сбоку! Когда он борт откроет, мы ему – р-раз! Влупим, куда надо, и конец ему, громиле. Да мы любую броню…

«Все, болтунчик разобрал. Вот с-собака!»

– Заткнись.

– Да почему это сразу – заткнись? Невежливо вот так, перед сражением, боевого товарища…

Рэм опять поднес кулак к Фильшеву носу.

– Заткнись, иначе я не их, а тебя тут пристрелю. Прямо из «Дурехи». Чтобы надежнее.

– Да как ты можешь, Рэм! Мы с тобой, можно сказать, в одной связке, как альпинисты на смертельно опасной тропе…

Рэм молча врезал ему по зубам прикладом. Несильно. Челюсти «боевого товарища» лязгнули, кровь пошла из прикушенной губы, Фильш замолчал. Успокоился. На время.

Рэм взял его за локоть и подтащил к развороченной насыпи.

– Идем, боевой товарищ…

Рэм со вчерашнего вечера готовился к визиту вражеских танков, закладываясь даже на самый поганый случай. Он и явился, лязгая гусеницами. Ну, попытаем счастья…

На их позиции, искалеченные бомбами, двигались три бронированных жука, и у каждого – по три горба, расположенных по продольной оси, по три то есть башни. Из средней, самой мощной, выходил длинный орудийный ствол с набалдашником Под ним располагалась передняя башня с крупнокалиберным пулеметом, приземистая, словно пенек от дерева, срубленного под корень. А сзади – там, где двигательный отсек, – третья башня, оборудованная легким пулеметом, охраняла танк от нападений с тыла. Три тяжелых танка «Ураган» на пестрое воинство ополченцев – это очень много. Всякий сколько-нибудь опытный истребитель знал – пробить броню «Урагана» из ружья любой системы можно лишь чисто теоретически. Либо с ничтожной дистанции, либо поразив какое-нибудь уязвимое место размером в мелкую монетку… И вот какая, зараза, особенность: ни один «Ураган» не остановится и не предложит со всей любезностью подойти и отыскать подходящую уязвимину.

У танкового «трезубца» южан имелись все возможности пройти сквозь позиции ополченцев, не сделав ни единого выстрела. Просто гусеницами раздавить сколько угодно взводов, стоящих на пути… Маленький шанс ополченцам давали два обстоятельства: во-первых, истребители видели войну, знали войну и кое-чему научились; во-вторых, прорыв одних танков ничего не стоил, а пехоту им еще надо было протащить за собой, и такой «груз» умелые люди знают, как «отцепить».

Пехота южан обязана была следовать за танками на изрядной дистанции, рассыпавшись, по уставу, в жидкую цепь. Но эти пехотинцы, как видно, порядком устали. И они, наплевав на устав, а заодно и на ор офицеров, скучились за бронированными плечищами танков. «Очень хорошо, – отметил Рэм – Инстинкт самосохранения столкнулся с разумом и победил. Ну, артиллеристы и пулеметчики их еще накажут за такую дурость».

– А это еще что такое? – спросил Фильш, показывая пальцем на невнятное мельтешение далеко за спинами пехоты.

– Это охотники за нашими с тобой головами. Броневик и самоходка.

Как обычно. Впрочем, иногда федераты ставят сзади танкетки или бронетранспортеры. Но в ста случаях из ста идущие впереди танки пробивают дорогу для пехоты, а легкая бронетехника в тылу охраняет танки от истребителей.

«Вот как. По нам сегодня работает мощный пулемет – тот, что на броневике, да еще армейская полевая пушка, поставленная за низеньким бронещитом на самоходке. Поищите нас, ребята… прямо здесь».

– Патрон!

Догх! – послушно отозвалась «Дурехи», когда он нажал на спусковой крючок. Пуля ушла к ближайшему танку, чтобы ударить его с дистанции метров пятьсот, расплющиться и беспомощно упасть на землю.

– Патрон, Гай!

Догх!

Танки начали плеваться огнем Из-за окопов рявкнула пушка. Скороговоркой затараторили пулеметы. Посыпался винтовочный горох. Та-тах! Та-тах! Та-тах!

Так! Кто-то положил снаряд прямо за «Ураган», ехавший впереди прочих, – в кучу вражеских пехотинцев.

– Там сейчас салат… – пробормотал Рэм.

– Что?

– Патрон!

Догх!

– Теперь валим отсюда.

– А…

– Быстро!

Пряча головы, они побежали на вторую огневую позицию.

– Ты не попал в него? Ты что, не попал? – орал сзади Фильш. По всему видно, болтунчик как схватил его, так и не отпускает.