Реконкиста (СИ) - Вереснев Игорь
Комиссия трудилась три с лишним года, пока Кайруне не исчерпала объём своих полномочий. После этого она снова подготовила докладную записку Верховному Сумматору.
На этот раз Сумматор не принимал её в кабинете, захотел совместить разговор с утренней прогулкой по парку Зарядье. Стояла поздняя весна, сакуры роняли на дорожки розовые лепестки, в воздухе витал аромат свежескошенной травы и дождя, пролившегося ночью над парком. Сандро Лордкипанидзе был настроен благодушно. Ещё бы: два года назад он распознал гения в молодом провинциальном докторе, поддержал и теперь пожинает плоды своей то ли мудрости, то ли интуиции. То ли счастливой догадки.
— Прочёл я твой доклад, друг Илга, — заговорил он. — Скажу честно, удивлён и даже разочарован. Комиссия твоя создавалась для изучения предпосылок, обстоятельств и последствий того, что сегодня принято называть Большим Блэкаутом. Что в итоге? Основной предпосылкой, по-твоему, стала переоценка Землёй своего технического, интеллектуального и — в особенности! — морально-этического превосходства над иными цивилизациями. Резюме: ты предлагаешь пересмотреть политику открытых дверей, ограничить доступ к технологиям и вообще на Землю и прочие наши планеты до тех пор, пока не будет «разработана новая концепция построения Всегалактического Содружества». Содружество с Ракшасом? С феодалами Альдебарана и рабовладельцами Цефеи? С «обстоятельствами» выводы и того хлеще. Ты же сама руководила cопротивлением Конкисте, не хуже меня знаешь, в каком цейтноте мы оказались. Старика Кодрянского не «допросишь», но Асель тебе объяснит, почему подавляющее большинство землян не было проинформировано о происходящем. Хотя я считаю это не просчётом, а заслугой. Где гарантия, что не началась бы всепланетная паника? И получили бы мы не пятнадцать миллиардов добровольных помощников, а пятнадцать миллиардов дополнительных проблем. А самое странное в твоём докладе — «последствия». Как это понимать: «В настоящее время нет возможности оценить все последствия вторжения»?
— Я же объяснила: Совет Федерации и Верховный Сумматор потеряли контроль над происходящим на Земле…
— Не согласен! Почти потеряли — это правда. И нам это весьма наглядно продемонстрировали. Но теперь всё изменится, благодушествовать больше не будем. Но и перегибать палку не следует. Действовать нужно аккуратно, без лишнего шума.
— Ага, так вот зачем вы наделили Са-аха такими полномочиями и вывели Карантинный Комитет из состава Контакт-Центра. Кей-Кей будет «присматривать» не только за инопланетянами, но и за землянами? Но это неправильно! Пусть люди несовершенны, но они заслуживают правду. Не замалчивать, не секретничать, а откровенно рассказать о «предпосылках, обстоятельствах и последствиях». Поговорить начистоту со всем человечеством. В первую очередь вы это должны сделать как Верховный Сумматор. Вы ведь самый уважаемый человек на Земле!
— Не указывай, что я должен сделать, друг Илга. Твоя идея поголовной «самопереписи населения» никуда не годится. Просьба ко всем жителям Земли обозначить своё присутствие — существование! — способна принести вреда больше, чем пользы. Добропорядочные граждане имеют право на тайну личности. В том числе «пропасть без вести» для всех своих знакомых, начать новую жизнь с новым именем. А «Друзей индейцев» доктор Клейн и так перепишет в своих клиниках. Как я сказал, порядок мы будем наводить другими способами.
— Значит, сэлам из спецподразделений Карантинного Комитета вы доверяете больше, чем людям?
Верховный Сумматор насупился.
— Сэлы такие же граждане Земли, как мы с тобой. Они жизни отдавали за человечество, между прочим. Плечом к плечу рядом с тобой сражались.
— Они отдавали жизни, потому что так предписывал программный код. А сейчас, после гражданской операции, какая у них мотивация?
Сумматор хмурился всё сильнее. Илге показалось, что она уловила запах озона от приближающейся грозы.
— Что это у тебя? — он кивнул на металлическую чешуйку в пальцах собеседницы.
Смутившись, Кайруне поспешно спрятала руку в карман.
— Так, талисман.
— Талисман, блинчики-куличики… — Лордкипанидзе презрительно хмыкнул. Предупредил: — В проблему сэлов не лезь, с этим я сам разберусь. Что касается твоего доклада, запомни: никаких последствий нет и быть не может. Вторжение мы предотвратили, паразитов на Земле зачистили. Даже их «учеников»-пакостников лечить научились! Будировать и дальше эту тему не нужно. Считаю продолжение работы твоей комиссии нецелесообразным, подыщи себе другое занятие. Сожалею, что так вышло, уверен был, что мы соратники. У нас ведь одна цель — безопасность человечества!
— Цель одна, методы достижения разные. Поэтому соратниками мы оставаться не можем, Верховный Сумматор. Очень надеюсь, что свою неправоту вы осознаете до того, как станет слишком поздно.
В «Тёплый ручей» Илга Кайруне вернулась в конце лета 2577 года. Выводы комиссии она не пересказывала, — Совет Федерации наложил на доклад гриф «Для служебного пользования». Старшему охотоведу хватило объяснения, что дочь разошлась в оценке ситуации с Верховным Сумматором и поэтому покинула Совет. Он не осуждал, не поучал, — в свои тридцать два Илга уже доказала, что способна принимать взвешенные и верные решения. Лишь заявил, дослушав рассказ:
— Всё же я думаю, не гоже тебе снова становиться помощницей, — с твоим-то опытом! Принимай руководство егерским пунктом, раз уж решила остаться.
Илга удивлённо приподняла бровь. «Тёплый ручей» был для отца всей жизнью. Здесь жили и работали его родители, здесь родился он сам, провёл детство, сюда вернулся после учёбы. Познакомился с любимой женщиной, прошёл весь путь от стажёра до старшего охотоведа.
— А как же ты? — спросила.
Томас Кайрус засмеялся.
— Не бойся, без дела не останусь! Вон, в Новосибирский университет зовут, проректором по науке. Я раньше отнекивался, а сейчас соглашусь, пожалуй. Стар уже за собарсами бегать.
Обязанности старшего охотоведа Илге были хорошо знакомы: привычная с юности работа. Для сотрудников егерского пункта она стала не только начальником, а другом, в любых обстоятельствах можно было рассчитывать на помощь и подсказку. За три года новых лиц в «Тёплом ручье» не добавилось, наоборот — Марыся Ясинская вышла замуж, родила сына и жила теперь с семьёй в Челябинске. Замену ей Томас Кайрус не искал, Ника прекрасно справлялась с работой. Девушка сделалась своей, родной в дружной егерской команде. Её прошлое больше никого не заботило. Три года, прожитые в «Тёплом ручье» — чем не прошлое?
Поговорить со своей сотрудницей начистоту Илга не решалась долго, почти год. Возможно, не заговорила бы вообще, навсегда похоронив тайну Тары Монаган, если бы не всё более близкие отношения Ники и Игната Карасёва. Для молодого егеря, открытого, часто излишне доверчивого, недавняя планетарная катастрофа была чем-то далёким, абстрактным. До маленького зауральского посёлка, где он родился и вырос, «Друзья индейцев» и медеанские паразиты не добрались. Большой Блэкаут он запомнил, как две недели без электроэнергии и связи с внешним миром. Теперь пара собиралась пожениться, и Карасёв имел право знать о некоторых аспектах прошлого своей любимой. Не от Илги, разумеется. Пусть будущая супруга сама расскажет. Если посчитает нужным.
Ника-Тара выслушала историю своей жизни равнодушно. Пожала плечами.
— Я ничего этого не помню. Не смогла вспомнить три года назад, теперь и подавно не вспомню. Тары Монаган больше не существует, я — Ника. Говоришь, мне двадцать два года? Замечательно! Значит, впереди у Ники долгая счастливая жизнь и любимая работа. Позади — нет ничего.
— Твои родители и старшие братья живут в Северной Америке…
— Думаешь, я приду к ним и вспомню своё детство? Может быть да, может нет. Может — на половину. Как старые видеофильмы, которые иногда попадаются мне на глаза: знаю, что видела это прежде, но где, когда — не могу вспомнить. Очень неприятное дежавю. Но даже если я вспомню детство, чем это поможет? Самые страшные годы останутся во тьме. Что я натворила, за что меня пытались… убить?
